Такая разная война

Накануне своего дня рождения жительница Гатчины Раиса Васильевна Шевцова поделилась тем, что навсегда врезалось в память: погибшие родственники, партизанские отряды, непоколебимая вера в Победу и надежда на светлое будущее.

Раиса Васильевна готовится к празднованию своего 88-летия. Красивая дата в год 70-летия Великой Победы. Пока мы беседовали, с фотографий, развешанных на стене уютной комнаты, на нас смотрели ее близкие и родные люди. Особенно выделялся один черно-белый снимок – на нем высокая статная черноволосая красавица куталась в меховое манто, кокетливо приоткрыв плечи. «Это я. А как же?! Я была офицерской женой, шубу носила», – не без гордости говорит именинница.

Ясный ум, отличная память позволили ей поведать нам еще одну историю жизни, по которой бесцеремонно прошлась война. Таких историй – миллионы, а объединяет их одно…

Беззаботное детство

«Я родилась 27 февраля 1927 года в Плюсском районе Псковской области, в дер. Лышницы. Детство свое помню хорошо. Собирались целой артелью – человек 10-12, и шли в лес за ягодами, вместе пасли лошадей в колхозе, в речке купались, турнепс воровали. Как и все деревенские дети были вольными птицами – что хотели, то и делали.

Мама с папой работали в колхозе, а мне нужно было травы нарвать для поросенка, корову летом выпустить в стадо на луг и обратно загнать, ужин приготовить на всю семью – картошки отварить и салат нарезать. Кроме меня в семье были старшая сестра и брат».

Что такое война?

«Когда началась война, мне было 14 лет. Мы жили в такое время, когда революция уже закончилась, жизнь колхозов уже нормализовалась, школа и больница рядом – все работает. Что такое война, мы и не знали.

2 августа 1941 года до нас дошли немцы и сожгли всю деревню. Вот тогда-то мы и поняли, что нас ждет. Помню, артиллерия на нас наступать стала, а дома была только я и мой годовалый племянник Женюшка. Я его схватила и в лес убежала. Тогда никто из нашей деревни не погиб, перепугались только.

На соседнем хуторе жила двоюродная сестра отца Людмила. Она предложила нам забрать ее баню и построить новый дом. Отец Василий переправил бревна по реке до нашей деревни и собрал небольшой домишко, в котором мы жили большой семьей. С нами еще жила мамина тетушка – бабушка Таня. Она умерла, когда немцы отступали и в очередной раз сожгли нашу деревню. Не успела выбраться из дома».

Военный быт

«Немцы разделили колхозные поля между жителями деревни, в зависимости от количества «едоков» в семье. Давали по одной лошади на два дома. Самих немцев мы видели редко, нас полицаи мучали. Приятного было мало – отбирали хлеб, скотину, кур. Когда начинались обстрелы деревни, мы прятались в окоп, специально вырытый рядом с деревней.

Немцы нас на работу определили. В 15 лет меня отправили в колхоз «Володарский», который располагался рядом с дер. Городец. Помню, там было много беженцев из Пушкина.Я уже была активной комсомолкой и начала принимать участие в разведывательных операциях».

Помощь советским летчикам

«Недалеко от колхоза «Володарский» располагался аэродром, захваченный немцами. Однажды по пути на работу в колхоз с подругами встретили в лесу мальчишек, которые посоветовали нам познакомиться с полицаем Геннадием.

Во время танцев, которые организовывали в бараке колхоза на скотном дворе, Геннадий велел мне передать записку тому, кто подойдет ко мне в лесу. Я смелая была, согласилась. Прошел месяц или больше. В лесу повстречался мальчишка лет 12-ти. Говорит: «Привет тебе от Гены». Ну, я и отдала записку, а через три дня наши разбомбили аэродром с немцами в придачу. Мы тогда тоже страху натерпелись».

Партизанская жизнь

«С тех пор начались мои партизанские похождения. Сначала в официальных партизанских отрядах не состояла. Потом примкнула к созданной 6-й Ленинградской партизанской бригаде. Вместе с подругой Верой Копейкиной мы занимались разведкой.

Отец выращивал табак, который потом сушил, а мы продавали его на рынке в Пскове. Взамен покупали спички, сахар. А по дороге домой (идти надо было 90 км) встречали наших партизан и рассказывали, что видели в городе, где составы немецкие стоят, что и как расположено.

Ходили на танцы, заигрывали с немецкими офицерами, заводили их в условленные места, где наши ребята их «принимали». Но в одно и то же место два раза не ходили, чтобы не попасться.

В конце июля – начале августа 1943 года меня отправили вместо сестры в Плюссу на работу. Мы знали, что готовится бомбежка и мне было поручено выпустить из лагеря военнопленных. Бой был страшный. Полицаями работали наши знакомые, с которыми мы когда-то ходили в школу – Юрка Югарсон, Витька и Эдуард Лагус. Когда первые снаряды полетели, они убежали, а ключи от камер оставили. Я всех пленных освободила, их было почти 300 человек. Я была сорви-голова, ничего не боялась».

А страшно все-таки было…

«Почти месяц была на практике в полевом госпитале, училась повязки накладывать, лангеты, головы бинтовать. Помню был жуткий бой на Мшинской, много молодых людей там погибло. Я подбегаю к одному, кричу: «Дима, я сейчас тебе помогу», а следующая пуля пролетает рядом со мной, пробивает сумку, из которой я бинты достаю и убивает его. Страшно было.

Нам тогда было все равно, куда ехать и что делать, лишь бы нашим помогать.

В января 1944 года, когда немцы отступали по Таллинскому шоссе к порту в Таллинне, нас направили в 1-ю Эстонскую партизанскую бригаду. Тогда бои на территории Эстонии шли, я раненым помогала.

Когда возвращалась домой, от Ленинграда до Гатчины на поезде доехала (железнодорожное сообщение было уже восстановлено), а дальше пришлось на машине ехать. Вот рядом с Лугой в нас случайный снаряд и попал. Так 10 апреля 1944 года я лишилась ноги. Всю жизнь мечтала туфельки на каблучках поносить, но не пришлось…».

Беда не приходит одна

«Мой брат Василий ушел на фронт в первый же день войны, работал связистом. В 1942 году, когда ему было 18 лет, погиб на Синявинских болотах. Папу взяли на фронт, когда нашу родную деревню уже освободили, в января 1944 года. Ему не хватило всего трех месяцев до 55 лет, когда в армию уже не брали. До Победы он так и не дожил».

Выжить и жить, несмотря ни на что

«Не помню, сколько пролежала в полевом госпитале после аварии. Уехала домой, стала передвигаться на костылях, даже в школу на них ходила. Во время одного из уроков нам сказали, что война закончилась. Все побежали на митинг на мемориал, а я не смогла из-за костылей.

Когда отец был еще жив, он писал мне, чтобы после войны я обязательно получили профессию медсестры или портнихи. После окончания 7-го класса вместе с двоюродной сестрой Надеждой мы поехали в Ленинград поступать в техникум. Но там не было общежития. Надя осталась жить у своей тетушки, а я вернулась домой.

Вместе с Машей Викторовой поехали в Печоры поступать в медицинский техникум. Директор, увидев меня на костылях, принял без экзаменов и велел учиться на фельдшера, чтобы по палатам не бегать.

Жили мы в интернате, по выходным меня домой забирали. В 1946 году после окончания первого курса, поехала домой на каникулы. По пути заехала в Псков на Протезный завод. Помню, завели меня в какой-то огромный сарай, а там протезов – видимо-не видимо, и сказали: выбирай! Я выбрала, домой приехала, а на второй день на танцы пошла. А как же?! Мне же 19 лет было».

Не важно, где, главное – трудиться

«Окончив техникум в 1948 году, устроилась на работу в больницу в пос. Нежадово. Сначала исполняла обязанности заведующей, потом работала фельдшером. Жила дома в Лышницах, каждый день ходила на работу за три километра. Все ходили – и я ходила. В Нежадово, кроме больницы, школа была, сельсовет – в общем, советская власть существовала.

В 1951 году меня отправили в здравпункт в Запесенье, но мне там было тяжело работать – приходилось много ходить. В Плюссе работала педиатром. А потом и вовсе переехала в Выборг, где восемь лет работала в военном санатории. Каждое утро делала 300 уколов внутримышечно и 70-80 уколов внутривенно».

Куда же без любви?

«Как я со своим Иваном Федоровичем познакомилась? Да очень просто! Мы дружили с Сонькой, а она познакомилась с Мишкой Кирковым. А он, в свою очередь, дружил с Шевцовым. Так и познакомились. Я, когда его увидела, еще подумала, что это моя судьба, наверно. Так и вышло. Два года мы сходились и расходились, потом все-таки сошлись. Так 37 лет вместе и прожили».

Жизнь в Гатчине

«Иван Федорович был военным офицером. Столько городов объездили вместе, но я не могла на работу никуда устроиться из- за его постоянных командировок. Мне скучно было.

В 1961 году началась Кубинская кампания, и Хрущев демобилизовал 1 200 тысяч военных. Мужу предложили на выбор – быть строителем или ракетчиком. Я посоветовала выбрать первое, иначе пришлось бы сутками под землей дежурить.

В Гатчине мы жили у моего дядюшки, который выделил мне комнату. Иван Федорович был начальником строительной роты, которая построила наш дом. Ему квартиру эту выделили, так мы тут и обосновались.

С 1963 года работала в детской городской поликлинике на ул. Красной. Потом перешла в физкультурный диспансер на ул. Киргетова. Оттуда уже ушла на пенсию в 1982 году. По хозяйству работала, в Лышницы ездила. У нас там дом до сих пор есть».

Было бы желание

«В 50 лет села за руль собственного автомобиля. Сначала «Запорожец» водила, потом «Оку». Специально на шофера выучилась. А как же?! Мне даже машину специальную дали с ручным переключением передач на руле. Сама ездила до 68 лет. Даже подсчитала, что от нашего подъезда до дома в Лышницах – ровно 170 км».

Великий праздник Великой Победы

Накануне Дня Победы 8 мая раньше ездила на мемориальное кладбище на ст. Понтонная, где похоронен мой брат. А 9 мая мы собирались в Луге у памятника Партизанской Славы.

- Раиса Васильевна, как собираетесь отмечать 70-летие Великой Победы в этом году?

— Главное – очень хочу дожить до этого, а потом уж как будет. Но дожить надо обязательно.