История села Жабино
(Продолжение. Начало в № 134 от 24.11.2016 г.)
Нет необходимости подробно останавливаться на биографии знаменитого владельца Жабинской усадьбы, генералафельдмаршала Петра Александровича Румянцева. Ему посвящены исторические монографии, а его имя золотыми буквами вписано в летопись военной славы нашего Отечества.
После смерти своей матери он почти три десятилетия оставался хозяином жабинских земель и других поместий, расположенных в окрестностях Петербурга. П.А. Румянцев был усердным попечителем приходского храма Покрова Пресвятой Богородицы в селе Дятлицы Копорского уезда, построенного в 1771 году. Эта каменная церковь, к которой была приписана деревня Жабино, возводилась в том числе и на деньги графа. Ранее в Дятлицах существовала деревянная церковь, разобранная за ветхость.
После смерти полководца, последовавшей в 1796 году, по наследству хозяином Жабинской мызы стал его старший сын Михаил Петрович Румянцев (1751-1811 гг.). Детские годы он вместе с братьями Сергеем и Николаем провел в Москве, в доме своей матери Екатерины Михайловны. Совсем еще юный граф, «записанный по обычаю того времени с малолетства в военную службу и произведенный в сержанты гвардии 5-го января 1759 г., пребывая в родительском доме, должен был явиться на действительную службу в лейб-гвардии Преображенский полк в качестве уже прапорщика с 15-го февраля 1763 г.», сообщается о нём в биографическом очерке П.М. Майкова, помещенном в книге «История родов русского дворянства» (1886 г.).
В феврале 1764 года во время пребывания императрицы Екатерины II в Москве ей представляют Михаила Румянцева, которому тогда шел 14-й год. Большую роль в его судьбе сыграло личное знакомство с наследником российского престола, будущим императором Павлом I. Продолжая служить в Преображенском полку, летом 1769 года он находился «с командою в Петергофе, причем проводил много времени у великого князя Павла Петровича, пользовался его милостью, очень часто обедал и ужинал у него».
В 1771 году по велению государыни Михаил Румянцев был назначен адъютантом при своём отце, генерале-фельдмаршале П.А. Румянцеве, и вскоре, согласно его просьбе, отправлен в театр военных действий. Он участвовал в боевых сражениях и походах Русско-турецкой войны (1768-1774 гг.). Во время заключения с Турцией мирного договора в КучукКайнарджи именно его отправили с радостным известием в Санкт-Петербург. В день приезда в столицу, 23 июня 1774 года, царица пожаловала его в генерал-майоры.
После смерти матери в 1779 году М.П. Румянцев, как писал один из современников, «впал в меланхолию», сильно переживая её уход, он на какое-то время оставил военную службу. После этого лечился на водах в Спа, пожил у родственников в Париже. По возвращении из Франции в 1783 году он совсем охладел к военной службе и даже просил у отца разрешения выйти в отставку. Разгневанный полководец сделать ему этого не позволил, а генерал-аншеф князь Григорий Александрович Потемкин из добрых побуждений взял Михаила Румянцева в состав своей армии, где последний командовал двенадцатью полками кавалерии в районе войска Екатеринославского наместничества.
Здесь, на юге, Румянцев принял участие в путешествии государыни в Крым. Этот «Таврический вояж» состоялся в 1787 году. До кончины императрицы он участвовал в военных действиях в Польше, исполнял обязанности командующего вой-сками в Литве, а в недолгий срок правления Павла I, в 1798 году, на три года был избран предводителем дворянства Санкт-Петербургской губернии. Кроме того, в 1799 году граф вместе с братом Николаем внес в казну императорского Воспитательного дома 50 тысяч рублей «на приумножение воспитанников Военносиротского дома». Часть из этих средств была использована вскоре для открытия в 1802 году Гатчинского воспитательного дома, впоследствии преобразованного в Сиротский институт.
«Новый император, должно быть, не признавал в М.П. Румянцеве военных способностей и 9-го апреля 1797 года пожаловал его в действительные тайные советники и вскоре повелел ему присутствовать в Сенате, – сообщается в биографическом очерке П.М. Майкова, – назначив жалование по 4000 рублей. По-видимому, к Румянцеву относились благосклонно и Павел I, и особенно его супруга, которую Румянцев выручал в ее нередко затруднительных денежных отношениях, ссужая ей немалые суммы… Одно время он бывал в обществе, но в январе 1806 года опять заперся у себя дома. Должно принять, что у графа уже тогда проявлялось умопомешательство».
Император Александр I, чтобы как-то его поддержать, обласкал его важной придворной должностью: в 1807 году он был назначен обер-шенком Высочайшего Двора. М.П. Румянцев стал хранителем всех дворцовых запасов вин и других напитков. Однако в ноябре следующего года у графа сильно пошатнулось здоровье, а припадки безумства стали еще более очевидными.
«В то же время, – сообщается в биографическом очерке, – над всем имением больного графа М.П. Румянцева была учреждена опека по нахождению в Петербурге имения, состоящего в даче, смежною с дачей Его Императорского Величества, которая была одно время у него взята в казенное Петергофское ведомство без всякой платы или замены и затем, по Высочайшему повелению, 15-го мая 1811 года отдана по-прежнему во владение графа, причем повелено было считать дачу в казенном ведомстве». Дача, о которой идет речь в старинном издании, была Жабинским поместьем, которое граничило тогда с царскими землями.
В начале 1811 года по причине болезни Румянцев был уволен со службы и отправлен для лечения на Кавказские минеральные воды, где скончался в июне 1811 года.
Перечисляя основные биографические вехи нашего героя, можно предположить, что в Жабинской мызе он бывал во время службы и путешествий нечасто. Только в эпоху императора Павла I, когда граф вернулся в столицу, Жабино превращается в его загородную «резиденцию». В усадьбе многое обновляется и обустраивается, ведь по служебным делам Румянцева как предводителя дворянства навещали окрестные помещики.
Из документальных свидетельств известно, что при деревне Жабино в 1799 году появляется деревянная, на каменном основании ветряная мельница. Имя владельца постоянно фигурирует в метрических документах. «Жабинской мызы у дворового человека помещика Михаила Петровича Румянцева, Трофима Трофимова – сын Федор», – сообщается в метрической книге Дятлицкой церкви за 1800 год, в графе «О родившихся». Восприемником при крещении младенца был: «той же мызы дворовый человек Василий Филатов». На страницах метрической книги можно найти сведения о местных «старожилах» – крестьянах деревни Жабино: Гавриле Елисееве 85-ти лет и Иване Федорове 80-ти лет. В 1801 году Румянцевская вотчина, состоящая из десяти деревень, включала 320 душ крепостных крестьян мужского полу.
Интересно будет отметить, что в метрических книгах конца ХVIII века впервые встречаются названия двух соседних деревень: Русское Большое Жабино и Чухонское Малое Жабино. Ингерманландское население, появившееся здесь еще во времена шведского господства, всегда жило обособленно, как правило, занимая небольшие хутора или отдельные селения. В этом ряду Жабино, приписанное к приходу Губаницкой лютеранской кирхи, не было исключением. По сведениям на 1848 год в финской деревне Малое Жабино проживало: 34 мужчины и 35 женщин.
М.П. Румянцев не был женат и не имел потомства, поэтому после его смерти в 1811 году поместье унаследовал его младший брат Сергей Петрович Румянцев (1755-1838 гг.). Его фигуру тоже можно отнести к числу незаурядных личностей. Приписанный с детских лет в гвардейскую артиллерию, он был переведен вахмистром в лейб-гвардии Конный полк. С 1772 года, будучи камер-юнкером Высочайшего Двора, он оставил военное дело и перешел на дипломатическую службу. Несколько лет он жил за границей, где встречался с Вольтером. В мае 1779 года был пожалован в камергеры. Сергей Румянцев увлекался поэзией и писал литературные опусы, собрал хорошую библиотеку редких изданий. Он публиковался в журнале «Собеседник любителей русского слова», который издавала Е.Р. Дашкова. Написанная им статья о Петре Великом вызвала недовольство у государыни, на этом его журналистская деятельность закончилась.
С 1785 года С.П. Румянцев был чрезвычайным посланником и полномочным министром при прусском короле, в 17931794 годах он – чрезвычайный посол в Швеции. Император Павел I назначил его министром Уделов и сенатором (1798 г.), при последующем государе Румянцев стал членом Государственного Совета. Он стал инициатором указа Александра I о свободных хлебопашцах (1803 г.) и согласно этому указу освободил часть своих крестьян.
Прославился он и на благотворительной ниве, особенно помогая отставным солдатам, вдовам и офицерским сиротам. Вместе с братом Николаем, известным библиофилом и собирателем старины, он стал одним из основателей знаменитого Румянцевского музея в 1828 году.
С периодом владения Жабинской землей С.П. Румянцевым связан любопытный архивный документ, хранящийся в Центральном государственном архиве Санкт-Петербурга. Это «Ведомости о числе людей, поставленных в ополчение с имений помещиков», в котором сообщается, сколько своих крестьян каждый помещик Санкт-Петербургской губернии отдал в ополчение на войну 1812 года. Согласно представленному отчету, из усадьбы Румянцева убыло пять человек, обратно в 1815 году вернулся один, четыре ополченца пали на полях сражений. В этом же архиве находится «Поимённый список» жабинских крестьян за 1813 год. Среди крепостных «семейных крестьян» упоминаются: Егор Сергеев, Иван Герасимов, Ефим Логинов, Кирилл Иванов, Михаил Гаврилов и другие.
С.П. Румянцев не был женат, но находился в близких отношениях с Анастасией Николаевной Нелединской-Мелецкой, урожденной графиней Головиной. От этой любовной дружбы он имел детей, которым дал свою фамилию. Свою старшую дочь, Варвару Сергеевну, он выдал замуж за князя Павла Алексеевича Голицына. В 1827 году он продал усадьбу Жабино своему зятю. Таким образом, новыми владельцами поместья стали Голицины.
Продолжение следует…