Ее создатели пустили в
ход, кажется, все компоненты безошибочного зрительского успеха. Во-первых, это
красиво. Фильм костюмный - действие происходит на пороге нового ХХ века в
петербургских дворцах. Он романтичен, потому что на пороге века взоры
мечтателей обращены в будущее. Он располагает серьезным бюджетом, и массовые
сцены на новогодней ярмарке по щедрости красок и размаху сопоставимы с
живописными эпизодами масленицы в "Сибирском цирюльнике". Герои
поставлены на коньки и носятся по Питеру, как ветер, - эффектность и динамизм
зрелища обеспечены. Рассказ идет о любви сына бедного фонарщика к девушке из
знатного рода, и здесь убиты сразу два зайца: без любви любимого кино не
бывает, а тема социального неравенства автоматически добавляет ему
пружинистости. И наконец, действие разворачивается на просторах новогоднего
Петербурга, что одновременно напоминает о прекрасной "России, которую мы
потеряли", и о волшебной магии заснеженных сказок Андерсена.
На набережных великого
города шумит ярмарка, в толпе шныряют воришки и среди них птицы покрупнее -
члены группировки единомышленников еще не родившегося Деточкина: идейные
молодые люди экспроприируют кошельки эксплуататоров трудового народа. У них
есть лидер Алекс со стальным взором (Юрий Борисов), который и вовлекает в
группу героя картины сына фонарщика Матвея (Федор Федотов). Уроки ловкости рук,
которые Алекс преподает Матвею, напоминают уроки, которые получал Оливер Твист
от опытного урки Феджина в британском киномюзикле "Оливер!". После
эталонного "Сибирского цирюльника" это вторая из заложенных в фильме
- обдуманно или интуитивно - кинематографических аллюзий. Их много, и они столь
очевидны, что вскоре картина покажется целиком сложенной из уже познавших славу
сюжетных блоков.
Отправившись на очередное
"дело", Матвей чуть не вторгся в будуар Алисы, дочки крупного
царского сановника (Софья Присс), но сражен ее красотой, и она неравнодушна к
юному вору в окне. Она даже способна на безумства, на вызов постылому свету - на
тайные свидания с юношей "из низов" и на отважную экскурсию в кабак,
где под музыку Востока пирует простонародье. Вся драматургия и стилистика этих
сцен откровенно повторяет аналогичную вылазку героев кэмероновского
"Титаника" из чинных салонов первого класса в трюм, где народ
отдается бесшабашному веселью - кипит настоящая жизнь. И Федору Федотову в роли
Матвея ничего не остается, как имитировать повадку ДиКаприо с его дерзким
взглядом и уверенным тоном юнца, знающего, как распорядиться жизнью.
Надо признать, что если
бы в мире не существовало ни "Цирюльника", ни "Оливера!" с
"Титаником", сценарий Романа Кантора можно было бы признать весьма
удачным для потенциального хита киноэкранов: в нем заложены все манки для
стосковавшихся по романтике масс. Но они существуют, они у всех на памяти, и
радость узнавания хорошо знакомых интонаций, манер и коллизий мешает
воспринимать "Серебряные коньки" как самостоятельное произведение. К
тому же за образец взяты очень сильные оригиналы, состязаться с ними невозможно,
отчего "Коньки", при всей их эффектной браваде, воспринимаешь как
отражение в кривоватом зеркале: вроде бы то же, но не то. Или как издание
второе, дополненное, но ухудшенное.
Впереди 1917-й год, и не
обошлось без политики. Юные Деточкины читают Маркса, на романтической волне
смешались в кучу кони, люди, революционеры и воришки. Что, конечно, отвечает
принятому ныне полукриминальному сознанию и однозначной трактовке октябрьского
переворота как бандитского налета на процветающую страну. Будем считать это еще
одним плюсом фильма, рассчитанного на массовость. Не обошлось и без вечной темы
просыпающегося феминизма: Алиса являет таланты химика и бьется за право женщин на
университетское образование. Для исторической достоверности введена фигура
Менделеева, наделенного чисто опереточным обаянием (последняя роль талантливого
Сергея Колтакова). Там и сям разбросаны звезды первой величины: Алексей Гуськов
в роли непреклонного папы бунтарки Алисы, Юрий Колокольников в роли Великого
князя, Тимофей Трибунцев в роли отца-фонарщика и даже Дени Лаван в роли
иллюзиониста Фурье. Хотя в ту пору в Петербурге завелся лишь третий автомобиль,
не обошлось без автокросса по улицам города. И когда молодые, пройдя через
огонь и воду, преодолев немыслимые препоны, на экспроприированные деньги
уезжают в вольный Париж, зритель должен испытывать род ликования уже оттого,
что в эту пору прекрасную для таких путешествий не требовалось виз.
Без любви любимого кино
не бывает, а мотив социального неравенства автоматически добавляет ему
пружинистости
Полнометражный дебют
режиссера Михаила Локшина безусловно удался. Майкл Локшин в пятилетнем возрасте
был перевезен из США в Россию, и в фильме чувствуется влияние Голливуда,
скрещенного с восторженным взглядом на дореволюционный Питер. Представление об
аристократизме как о замороженности манер роднит картину со стилистикой
"наивного искусства". Нельзя не упомянуть волшебную музыку
британского кинокомпозитора Гая Фарли, записанную на легендарной Abbey Road
Studios, - она завершает образ России импортной, существовавшей только в самых
сладких грезах. Если не считать, что в сценах потасовок еще заметна сумбурность
режиссуры, мешающая следить за происходящим, риск продюсеров, доверивших
изрядный бюджет начинающему, в целом оправдан. Фильм выйдет в ореоле
иронических трактовок вторичного сюжета, он представляет собой легкую добычу
пародистов, и зрители, возможно, на выходе будут мстительно сообщать друг
другу, что "Титаник" был лучше. Но они обязательно придут в
кинотеатр, чтобы все это увидеть своими глазами.
Кадры из фильма «Серебряные коньки». Фото предоставлено «Централ партнершип»
