Он завершал эту войну

Михаил Стефанович – из того поколения, которое завершало Вторую мировую – на Дальнем Востоке. Хотя в его воспоминаниях есть и гитлеровская оккупация, свою войну он вел с японскими милитаристами.

- Сначала нас, призывников 1944-го, планировали на Карельский фронт, – рассказывает Михаил Стефанович. – Но события разворачивались так, что Финляндия уже выходила из объятий Германии. И Карельский фронт сворачивался. Нас направили на Дальний Восток.

Мы прибыли на границу – на самую крайнюю точку в районе озера Ханка, на станцию Платоновка. Там стояла 39 стрелковая дивизия, личный состав которой, по существу, был отправлен на Западный фронт. Поэтому мы – 17-18-летние мальчишки прибыли на укомплектование Дальневосточных рубежей.

Ситуация там была очень сложная. В начале 1944-го Япония как сателлит Германии активно готовилась оказать ей содействие. Но Сталинградская операция, Курская дуга показали слабость фашистской Германии, и японцы уже не так активно выступали на дальневосточных границах. Но все равно – нарушения границ происходили постоянно. А мы стояли всего в 20 км от границы – занимали свой укрепленный район. Жили в землянках (а когда Германия капитулировала, нас перевели в Приморский край на охрану японских военнопленных).

Надо сказать, в этот период армия наша уже значительно окрепла, войска, освобождавшиеся на Западном фронте, перебрасывались на Дальний Восток, так что мы вели, в основном, боевую подготовку. Знали, что рано или поздно нам придется выступать.

Весной 1945-го война для Михаила Стефановича не закончилась – события только разворачивались. Когда все праздновали победный май, наши дальневосточные войска готовились к наступлению.

- 8 августа 1945 года был отдан приказ перейти границу. Так начались боевые действия. Они были очень сложные. Граница проходила на рубеже Манчжурии – это буквально непроходимая тайга. После того, как КВЖД закрыли, армии приходилось действовать в суровых условиях. Однако был нанесен первый мощный удар, и наши войска вклинились в манчжурские рубежи. Мы заняли Мукден, потом вышли к Харбину. После этого судьба Японии была, по сути, решена.

…Первый раз она отклонила условия капитуляции, которые выдвинули США, поскольку они вели непосредственные боевые действия. А когда наши войска перешли границу и стали активно продвигаться вперед, Япония была вынуждена принять капитуляцию.

Тут началась история с военнопленными. Квантунская армия на рубеже Манчжурии насчитывала около миллиона человек, и у нас произошли переформирования. Для охраны военнопленных были сформированы конвойные войска, и мы начали охрану. Таким образом на Дальнем Востоке я дослужил до 1949 года.

В 1950-м наш возраст подлежал демобилизации. Но я остался на сверхсрочную службу, был направлен в военное училище в Умань. Потом служил в Днепропетровске, в оперативных войсках в Германии, после Германии – в Белоруссии, в Несвиже. Оттуда в 1964 году был направлен на службу в Польшу, и из Польши уже с семьей в 1974 году меня направили в Гатчину.

В Гатчине в Красных казармах Михаил Стефанович служил, пока не уволился по возрасту. А после увольнения из армии еще 20 лет по направлению военкомата проработал в гатчинском ДОСААФе – до 1996 года. Потому что в армии он 27 лет был автомобилистом – офицером, начальником автомобильной службы частей. И только на Дальнем Востоке – в мотопехоте.

У Михаила Стефановича – 23 медали и орден Отечественной войны. О своих наградах он тоже говорит без пафоса. Похоже, ему больше интересен день сегодняшний, тот колоссальный технический прогресс, свидетелем которого он стал.

- За мои 95 лет мне пришлось видеть, какие изменения происходили в процессе эволюции советского государства. Ведь мы же пришли на рубеж развития в техническом плане, в основном, только при советской власти. Нам пришлось строить свою промышленность, развивать железнодорожный транспорт. Когда я пришел в армию, основной транспорт был какой? – лошадка. Я самый младший в семье, и все, что я получил в наследство от своего отца, это умение управлять лошадью и запрягать ее. Братья служили в артиллерии – и тоже занимались лошадьми. А уже в ходе войны лошадей сменила техника…

Как самое страшное из военных событий Михаил Стефанович вспоминает оккупацию. Воронежская область, откуда он призывался, была оккупирована в 1942 году.

- Хлебнули мы оккупации, тяжело это было… – говорит Михаил Стефанович. – Четверо старших братьев ушли на фронт в первую мобилизацию и все погибли. Один из них призывался в мае 1942 года – за два месяца до оккупации. Пришли немцы, и мы долго ничего не знали о его местонахождении. Потом случайно, когда разграбили почту, нашлось его письмо. Он писал: «Идет погрузка на пароход, мы отправляемся в Севастополь». Больше вестей о нем не было. Он погиб где-то на Черном море… Это был четвертый по старшинству брат. Я – пятый, самый младший – заканчивал службу, и заканчивалась война. Наше поколение участвовало в завершающем этапе – в разгроме японских милитаристов.

Японцы, по сравнению с теми зверствами, которые творили немцы во время оккупации, были, если можно так выразиться, «скромнее», более лояльны. Выполняли условия, предписанные мировым сообществом, как побежденные. Но они говорили: «Если бы наш император не согласился на капитуляцию, мы бы вам показали Сталинград!» Вот такие разговоры они вели. Воинственно были настроены. Они вообще фанатики, очень религиозны и преданы императору. Ко всем этим вопросам относились крайне серьезно.

Но капитуляцию восприняли тоже как условия религиозные и сложили оружие. Однако, несмотря на это, более 32 тысяч наших солдат погибло в этой войне с Японией.

Михаил Стефанович – из поколения победителей. Из тех, кто поставил последнюю точку в этой войне, и кто еще может о ней рассказать – чтобы помнили. Низкий поклон Вам, Михаил Стефанович, от не видевших войны потомков…