Городская усадьба, хорошо известная в искусствоведческих кругах, как магнит притягивает к себе туристов. Главный фасад дома выходит на улицу Чехова (бывшую Ольгинскую) и полотно Варшавской железной дороги. Зодчий воплотил в облике здания дерзкую новизну: композиционной основой фасада служит круглая башня, выступающая над черепичной крышей, которая завершается колпаком в виде большого колокола.
Дочь близкого друга художника – писателя Александра Ивановича Куприна, Ксения, вспоминала: «Щербовы построили в Гатчине каменный дом. Дом – такой же оригинальный, как и сами его хозяева. В детстве дом этот казался мне средневековым замком. Его окружала большая стена, булыжники для которой собирали сами Щербовы. Крыша и стены были покрыты красной черепицей. Внутри всегда ощущались какой-то очень своеобразный запах и особенная гулкость. Большой холл с огромным камином был как бы сердцем дома. Вокруг камина – оружие, медные и кованные принадлежности. Посредине холла лежала шкура белого медведя. На верхний этаж в мастерскую Павла Егоровича вела широкая лестница. К холлу прилегало несколько маленьких комнат, меблированных на восточный лад: низкие тахты, яркие половики, столики с медными подносами, с разными трубками и кальянами».
После Октябрьской революции городские власти хотели выселить хозяина дома, но за Павла Егоровича Щербова в 1919 году заступился М. Горький, который обратился с письмом в Гатчинский Совет. «Это самый крупный художник-карикатурист в России, широко известный и за границей. Он такой же буржуй, как и я, как любой из вас. Он изумительно талантлив и принадлежит к числу людей, которых мы должны и любить, и беречь в нашей небогатой талантами стране. Я убедительно прошу вас, товарищи, не трогайте Щербова, дайте ему жить и работать без помех…».
В советское время художник работал помощником хранителя Гатчинского дворца-музея, в 1928 году ему была назначена персональная пенсия. Однако после смерти мастера усадьба успела побывать коммунальным домом. С 1992 года, после расселения жильцов и нескольких лет реставрационных работ, здесь разместился музей.
3(15) июня исполняется 150 лет со дня рождения П.Е. Щербова, похороненного на Гатчинском городском кладбище. К сожалению, творчество этого замечательного мастера несправедливо забыто. Сын столичного чиновника, он рано проявил незаурядный талант в сатирическом рисунке. Не закончив до конца полного курса Академии художеств, Павел Егорович организовал художественный кружок молодых творцов «Ревущий стан», деятельность которого была взята под надзор царской полицией. В молодые годы Щербов совершил несколько приключенческих поездок по Африканскому континенту, побывал в Персии, Палестине, Китае, Японии. Собранную этнографическую коллекцию он передал в дар Русскому Географическому обществу.
В 1896 году, на страницах петербургского журнала «Шут» появились его первые рисунки. С того же времени он становится постоянным сотрудником этого издания. Его работы были подписаны псевдонимом на английском языке, что в переводе означало «старый судья» (название крепкого английского табака). Он создавал резко шаржированные, но удивительно похожие изображения многих знаменитых людей и простых обывателей. Нередко рисовал он и гатчинцев.
Широко известна его композиция «Базар ХХ века», на которой изображено более ста портретов: художников, скульпторов, издателей, коллекционеров и критиков Санкт-Петербурга. Масштабная картина образно передает состояние и настрой художественной жизни города в начале столетия.
Публиковался он в различных изданиях, например, в популярных в начале ХХ столетия журналах «Лукоморье», «Будильник», «Зритель»». Его работы были замечены многими известными представителями русского искусства. «У нас имеется один громадный карикатурный талант – это Щербов», – писал о нем Александр Бенуа.
Некоторые работы художника в дореволюционный период были приобретены для Третьяковской галереи. Хранились они и в частных собраниях. С Гатчиной художник был связан с 1897 года, приезжая в наш город на дачу. К сожалению, при жизни П.Е. Щербова не было проведено ни одной его персональной выставки.
Летом 1959 года на фасаде его дома была открыта мемориальная доска.