– Ирина Владимировна, у вашей книги заголовок похож на фразеологическую головоломку. Обычно караван – это по пустыне, и в песках, а на обложке – бурлящая вода, волны и берег – явно очень далекий. В чём тут дело?
– В Демидовых... Именно они, став владельцами целого конгломерата заводов и рудников на Урале, воспользовались уникальным маршрутом доставки меди, железа, пушек, ядер в Петербург, Москву и другие города России. Сказать, что этот маршрут – сначала по горным рекам, а затем по равнинным – Волге, Каме, затем снова среди скал – по горной Мсте, через Боровичские пороги – страшный и опасный – это ничего не сказать. Когда в конце апреля, после вскрытия льда, Чусовая была бурной и полноводной, провести по ней барки весом в несколько тонн было делом весьма опасным. Особенно если учесть, что практически на каждом километре смельчаков подстерегали скалы (по-местному – «бойцы»), о которые разбивались (и не по одному) речные суда.
На Урале маршрут, по которому шли караваны барок с железом, называли маршрутом смерти. Железные караваны отправлялись от пристаней на Чусовой дважды в год, весной и летом. По численности судов, составлявших речную флотилию, в караване могло находиться до 70-90 барок. Они ежегодно шли по водным путям России в течение двух столетий – до того периода, когда конкуренцию речным маршрутам не составила железная дорога.
– Если это опасно, то почему на этих караванах оказывались мальчики? В поисках приключений?
– Это нашим современным детям сейчас приключений не хватает, а у подростков того времени экстрим был каждый день. Помочь отцу поставить в реке бредень, пойти в тайгу на охоту, отнести обед отцам – в шахту или на рудник... Я уж не говорю о том, что мальчики начинали работать с 11- 12 лет.
На Урале – в Нижнетагильском горном округе – организовали при заводах школу, где преподавались математика, иностранные языки, геометрия, черчение и т.д. Лучшие выпускники этой школы отправлялись на учебу в Европейские институты, школы, университеты – во Францию, Англию, Германию, Швецию... Так Демидовы решали кадровый вопрос.
– А зачем так мудрёно? У нас уже в начале XIX века в Петербурге был свой горный корпус, готовивший специалистов в области геологии и металлургии.
– Да, был... Только мы с вами забыли об одной «мА-аленькой» детали: Демидовы использовали труд крепостных. А в горный корпус принимали только дворян – это раз. Во-вторых, заманить дворянина, выпускника с дипломом горного инженера в уральскую тайгу можно только очень высоким окладом. Да и не выдержит, всё равно сбежит. «А тут свой, крепостной, – цитирую Николая Никитича Демидова, – если и сгадит, то его наказать можно, и его родню тоже – запороть...» Так что у Демидовых кадровый вопрос решался рационально: крепостных обучали за границей (там не спрашивали о социальном положении мальчиков, их называли «пансионерами господ Демидовых», от слова пансион – обеспечение), а затем возвращали на Урал. Инженеры, геологи, врачи, архитекторы, иконописцы, переводчики оставались крепостными и работали на своих хозяев за мизерную плату.
Так вот мальчиков, предназначенных для учебы в Европе, привозили сначала в Петербург, а затем отправляли в Европейские столицы – в зависимости от того, какую специальность подростку надлежало освоить. А доставляли мальчиков в Петербург... всё на тех же караванах с железом. Собственно, этим событиям и посвящена моя новая книга.
– Но в аннотации к ней написано, что все события развиваются в течение нескольких месяцев 1843 года, пока идёт караван. Почему именно эта дата Вами выбрана?
– Дело в том, что в 1843 году Анатолий Демидов подписал соглашение с комиссией по строительству Исаакиевского собора о поставке малахита для его внутреннего убранства.
Многие из нас бывали в соборе и поражались красоте 10-метровых малахитовых колонн иконостаса. Так вот этот малахит – из уникального Меднорудянского месторождения Нижнего Тагила, принадлежавшего Демидовым. Уникален малахит не только своими узором и цветом с бирюзовым отливом, но и тем, что добывался из единственного в мире по своим масштабам (до сих пор) гнезда объёмом в 490 тонн.
В 1843 году малахит, предназначенный для Исаакия, сплавляли по российским рекам на железных караванах. Барки ушли с Чусовой в конце апреля, а пришвартовались на Рожковской пристани Обводного канала, недалеко от Александро-Невской лавры, в октябре.
- По вашей книге можно и географию изучать?
- Вы правы. Историю, географию и уникально организованную транспортную систему на реках страны. Нам как жителям Ленинградской области может быть интересно, что маршрут каравана пролегал и по нашей территории, и по соседним областям – Псковской и Новгородской. Барки проходили по Вышне-Волоцкой водной системе, спускались по горной Мсте, двигались по Волхову, шли по Старо-Ладожскому (Петровскому) каналу, который в те времена считался одним из самых современных и мощных в Европе. Это был сложнейший комплекс гидротехнических сооружений – бейшлотов, плотин, шлюзов, гидроузлов для сбора воды с соседних рек, речушек, озер и болот. По тем временам – триумф инженерной и строительной мысли.
Достигнув Шлиссельбурга, караваны иногда по несколько дней не могли войти в Неву из-за тумана или штормов, которые шли с бушующей Ладоги. Но и фарватер Невы был сложен: в районе Отрадного (это современный Кировский район Ленинградской области) речников ждали коварные Ивановские пороги. Вызывает восхищение работа лоцманов на всех реках: без приборов, основываясь только на своей интуиции, знании фарватера, скорости воды в реке, они проводили суда, минуя мели и скалы, стоящие прямо на их пути. Их навыками до сих пор восхищаются исследователи, занимающиеся историей караванов.
Мне хотелось рассказать об этих исторических фактах в занимательной для читателей форме. Поэтому я выбрала формат исторической повести. Мальчики плывут не все вместе, а на разных барках: на тот случай, «если какая барка убьется, то погибнут не все». Это ещё Демидов так рассуждал в своих письмах приказчикам, когда распоряжался «отправить на караване нескольких отроков», причем отмечал, чтобы посылали самых лучших, самых умных – «дураков и здесь хватает».
Мальчики должны были «просто плыть», ни во что не вмешиваясь, а задача взрослых – доставить их целыми и невредимыми. Но это ведь только в инструкциях гладко бывает. Подросток, по природе своей, импульсивен, любопытен, смел, решителен и часто совершает довольно рискованные поступки. Вот и мои герои попадают в различные передряги. Один чуть было не утонул во время крушения барки, разбившейся о скалу; другой мог погибнуть на Волховских порогах, когда подростки решили заработать денег на ловле сигов; третий, вообще, сбежал с каравана, чтобы уйти со староверами в скиты волжских лесов, но вовремя одумался и вернулся. Но при этом все трое, действительно, помогают взрослым – сплавщикам, бурлакам: один, обладая высоким ростом и недюжинной силой, становится членом команды, управляющей девятиметровым веслом барки; второй, нарушив запрет присутствия собаки на судне, вместе со своим псом спасает барку от разграбления; а третий, унаследовавший знания от бабки-травницы, лечит бурлаков, травмированных то на пожаре, то во время шторма, то после нападения речных разбойников. В течение полугода 14-летние мальчики практически живут на воде, проплывают по рекам и озёрам через всю Россию, резко взрослеют и побеждают свои страхи.
– У героев книги есть прототипы?
– Есть, конечно. Ванька – это Иван Шамарин, который после окончания хирургической школы в Меце (Франция), стал главным лекарем городского госпиталя в Нижнем Тагиле; Федька – это Фёдор Звездин, известный скульптор-бронзолитейщик, его работы сегодня находятся в Русском музее; Илья – это Фотей Швецов, геолог, ученый, член Петербургского императорского минералогического общества. Все трое: Шамарин, Звездин и Швецов дружили после возвращения домой, в Россию, и были известными на Урале специалистами.
– Спасибо за интервью.
Андрей Соколов
(полностью текст этой и других книг автора можно скачать на сайте www. litres.ru)