- Я родился в посёлке Рождествено, причём не в роддоме, а непосредственно дома. Так что я самый что ни на есть коренной житель Рождествено, - улыбается Андрей в начале знакомства. - Мама моя – детский писатель, она всю жизнь проработала в детском садике и, конечно, хорошо знает мир детства изнутри. Она пишет стихи, при этом и взрослые, у неё издаются книжки. Отец погиб давно в автомобильной катастрофе, был водителем. Мастер был «золотые руки», к нему весь посёлок обращался за ремонтом. От него у меня страсть к автомобилям и их ремонту. Долго «искал себя», что называется, но понимал, что так или иначе буду связан с автомобилями. Пытался открыть в Петербурге автосервис, но дело не пошло. Вернулся домой, и мы с приятелем держим сейчас свой гараж, где ремонтируем авто. К нам очень многие обращаются и, знаете, тут ведь важно не просто заработать деньги, а сделать доброе дело, помочь человеку. Очень приятно видеть в глазах человека благодарность за работу.
- Жена, дети?
- Я, так получается, отец-одиночка, один воспитываю дочь.
- Сколько ей лет?
- Два годика. Но я не хочу особо распространяться на эту тему. Конечно, очень помогает мама, её бабушка. Без неё я бы вряд ли справился.
Дорога на Мариуполь
- Вы интересовались политикой? Как, скажем, воспринимали присоединение Крыма и события 2014-го года?
- Честно говоря, до последнего времени политика меня мало интересовала. В 2014-м году были семейные проблемы, поиск работы и прочее. У нас есть светлые головы, пусть они думают. Так казалось. Политические шоу не смотрел, да и телевизор вообще мало смотрю. Уже попав в Мариуполь, понял: то, что нам говорят – правда. Мы действительно противостоим Западу, который хочет доминировать во всём мире, и Украина – просто подходящий способ давить на нас. К примеру, в последнее время много говорят о поставках американских танков «Абрамс», и этот вопрос сейчас решается. Но в Мариуполе я видел сожженный танк «Абрамс», то есть танки и другое оружие Запад поставлял им значительно раньше.
- 24-го февраля прошлого года, наверное, другие были мысли?
- Всё, конечно же, стало намного серьёзнее. Реальные боевые действия, гибнут люди, это может коснуться каждого из нас.
- Как вообще пришла мысль поехать в Мариуполь? Деньги или идейная мотивация?
- Я бы сказал 50 на 50. Деньги там платят действительно неплохие. И нам с дочкой и мамой они никак не помешают. Но очень важным было оказать помощь людям. Если мы можем - мы должны помогать.
- Когда вы туда приехали?
- В январе этого года. Собрана была бригада из 30-ти человек, жителей Гатчинского района, подписаны контракты. Страховка жизни оформлена. Мы сели в автобус и поехали.
- Контракты на какой срок?
- У меня лично и у большинства – на два месяца. Но я задержался на четыре. По разным объективным причинам. Границу мы пересекли легко. У нас был «зелёный свет». Так что туда мы проехали сравнительно быстро. Назад, да, проверяют очень плотно. Паспортный контроль прошли и въехали на территорию теперь уже бывшей Украины. Тут сразу вся картина и открылась. Не проехали мы и километра, автобус остановился, вышли передохнуть. Видим кассеты для установок «Град», остатки сожжённой техники, гильзы от снарядов, окопы вдоль дороги. Бои там явно шли нешуточные. Сразу после границы. Ну и дальше – больше. Въехали в Мариуполь, город очень сильно разрушен. Мосты через речку разбиты. Город делится на правый и левый берега. Вместо мостов – временные перекрытия, дороги посечены осколками, воронки от взрывов.
Мариуполь. Жизнь
- Украинская пропаганда утверждает, что «Мариуполя практически нет. Город стёрт с лица Земли». Наши журналисты говорят, что это не так. Частный сектор практически не пострадал, а в городе уничтожены все высотные дома, но есть и целые кварталы. Как ваши впечатления?
- Впечатления были тяжёлые. В частном секторе случается так, что на месте одного дома большая воронка, а соседний практически не пострадал. Высотки - да, практически все снесены. А в кварталах обычных домов много повреждённых, есть и уничтоженные. На левом берегу завод «Азовсталь». Там, где шли самые тяжёлые бои с батальоном «Азов». Завод весь разрушен. Иногда, кстати, там звучат выстрелы. И ходят слухи, что где-то в подземельях огромного предприятия до сих пор прячутся украинские военные, но это вряд ли, конечно. На правом берегу начинается город. Знаете, что поразило, - храмы целы. Некоторые посечены осколками, но серьёзных повреждений нет.
- Какими показались местные жители? Много ли людей на улицах?
- Вы знаете, всё меняется прямо на глазах. Город до СВО был «миллионником», когда мы приехали, там жило около 200 тысяч. Большинство, конечно, уехали. Кто на нашу сторону, кто на Запад. Но немало человек и погибло. С другой стороны, когда мы уезжали через четыре месяца, на улицах образовались пробки. Многие возвращаются.
Что касается контактов с местными жителями, то, как только мы приехали на базу, естественно, был инструктаж. Комендант базы очень строго сказал: «Никаких контактов с местными! Ничего у них не брать, не покупать, не продавать! Не общаться!» У начальства, само собой, беспокойство и ответственность за нашу безопасность. «Передвигаться строго по маршруту! По газонам не ходить, по обочинам. Там ещё могут быть снаряды, мины неразорвавшиеся». Первое впечатление, конечно, - всё-таки военная ситуация, надо быть поаккуратнее.
- База - это что? Жилые помещения, столовая?
- Да, небольшой такой городок. Запасы продуктов, оборудования и всего такого прочего. Рядом располагалось подразделение ОМОНа, 300 человек. Они обеспечивали порядок в городе. Ездят, контролируют, проверяют документы, вылавливают диверсантов. Вы слышали, наверное, в апреле было покушение на главу города. Так что работы у них пока хватает.
- То есть в местные магазины вы не ходили?
- Поначалу нет. Да их тогда практически и не было. Так, небольшие ларёчки. Где-то только через три недели состоялся первый разговор с местной жительницей. Я работаю водителем самосвала. Мне нагружают обломки зданий, кирпичи, арматуру, я увожу всё это на свалку. Выхожу из машины, смотрю, ко мне направляется пожилая женщина. И настроение у неё, прямо скажем, недружелюбное. И начинается: «Зачем вы пришли сюда?» И всё в этом роде. Я был удивлён, первый же человек, с которым я встретился, оказался так агрессивно настроен. Но потом, когда мы чаще стали встречаться с местными, мнение изменилось. Многие из них жили своей жизнью, семья, работа или бизнес. И вдруг начались события, которые абсолютно изменили их привычную жизнь. Во всём они склонны обвинять нас, не желая замечать своей вины. Обстрелы Донбасса, тысячи убитых прошли мимо их сознания. Очень большую роль сыграла пропаганда.
Открытый и доброжелательный Андрей, как мне представляется, обладает той важнейшей чертой русского характера, когда мы можем понять и простить многое и многим. Даже тем, кто предал нас, кто испытывает к нам злобу. Мы готовы понять их мотивы, «услышать» их. В отличие от наших противников, которые с лютой ненавистью относятся к любой другой точке зрения, к возможности иного образа мысли и жизни.
Нам не врали!
- Андрей, как так получилось, что поначалу вам запрещали общение с местными, но со временем общение наладилось.
- Мы приехали в январе, сразу после Нового года. А в феврале появились на улицах Мариуполя волонтёры. Волонтёры – это местные жители, которые участвуют в очистке города. Среди них много наших сторонников. В этой среде я нередко слышал о том, как они ждали Россию, как им был ненавистен Майдан и киевский режим. От них я слышал истории, которые звучат в нашем интернете или по телевизору, а украинцы их называют «путинской пропагандой». Например, о том, как бесчинствовал «Азов» в городе. Случаи изнасилования, оставшегося безнаказанным, потому что это «Азов». Высокомерие их и спесь по отношению к местным.
Обстрелы собственного города во время СВО - тоже правда. Один из очевидцев рассказывал, как на проспект Металлургов выехали три танка и начали палить по собственным домам. Причём, войска ДНР и наши были только на подходе к городу. Когда кто-то из местных решился подойти к танку и спросить, что вы творите, те смотрели на него бессмысленными глазами, лишёнными жизни и души. Видимо, под наркотиками или какой-то дурью. «Нам командир приказал: «Палите во все стороны!» Нам говорили, что в домах, подвалах, на крышах «высоток» размещались снайперы, гранатомётчики, миномёты. Я своими глазами видел на верхних этажах одного из домов несколько «лёжек» снайперов, всё вокруг усыпано гильзами. Они действительно прикрывались своими местными жителями и не выпускали их из города. В дни штурма города здесь был настоящий ад. Трупы лежали на улицах, и их невозможно было убрать из-за опасности обстрела.
Когда мы приехали в январе, трупного запаха в городе уже не было, но те, кто работал здесь раньше нас, рассказывали, что летом тяжело было дышать. Многие люди похоронены были прямо во дворах, потому что до кладбища их не довезти. Передвигаться по городу было крайне опасно. Один мужчина рассказывал мне, что он почти три месяца безвылазно просидел в подвале. Ему повезло, что рядом был дом какого-то местного то ли депутата, то ли начальника, и у того в подвале были запасы продуктов, воды. Мужчина пробирался в тот дом, брал необходимое, так и выжил.
Почему я привожу эти слова Андрея? К сожалению, и в нашей стране есть немало людей, особенно среди молодёжи, которые не верят собственным СМИ и готовы поверить любой чуши, прозвучавшей «из-за бугра».
Быт
- Андрей, как была организована ваша жизнь и работа?
- Рабочий день начинался в 8 утра, с 12 до 13 обед и до 17. В 7 часов ты должен быть на базе. Шестидневка, в субботу только до обеда работаем, воскресенье – выходной.
- Четыре месяца в таком режиме - не скучно?
- Ну, как сказать, к четвёртому, конечно, тяжело. Оно ведь как получилось? Контракт подписан на два месяца, но когда он закончился, нужно было отсюда везти смену в Мариуполь. Но здесь была очень снежная зима, люди здесь нужны, попросили остаться на третий. Мы согласились. А с четвёртым... Я уже сел в автобус, чтобы ехать домой, но сверили списки, оказалось, что на мою машину не прибыл сменщик. Его здесь забраковали по здоровью. Я позвонил маме, она говорит, можешь остаться, я за внучкой присмотрю. Остался. На четвёртый месяц, действительно, было тяжело. Вроде в городе поработал, какое-то движение, в парикмахерскую сходил (у них уже парикмахерские открылись), но вечерами скучновато. Играли с ОМОНом в теннис или волейбол, в воскресенье – футбол. Штангу в зале можно потягать. У кого-то из ребят ноутбуки были, можно поиграть в компьютерные игры. То есть, досуг, в принципе, можно организовать.
- Сухой закон?
- Да, с этим строго. Чуть заметили кого, отправляется домой.
- Книги почитать?
- Практически нереально. Когда триста человек в одном помещении, кровати стоят рядом. Разговоры, анекдоты. Очень трудно сосредоточиться на чтении.
- Там все из Ленинградской области?
- Из области и Петербурга. Из разных организаций. «Метрострой», «Водоканал», частные строительные организации.
- С кем-нибудь сдружились там?
- Да, причём работали практически по соседству. Но сдружились в Мариуполе, скоро поеду к нему в Питер в гости.
- Телевидение там наше или ещё украинское присутствует?
- Нет, всё наше. Что здесь смотрим, то и там. Через интернет.
- Бывали какие-то страшные моменты? Всё-таки фронт рядом.
- Да, до Бахмута, где сейчас идут тяжёлые бои, сто километров. Должен сказать, отлично работает наше ПВО. Бывали обстрелы со стороны Украины, 23 февраля ждали массированного обстрела. В койки ложились спать с документами и одетыми. Если обстрел, бежишь в бомбоубежище. Машины выстроили в два ряда, между ними коридор. Начался обстрел, где-то в течение часа он продолжался, и ты прямо видишь, как над головой сбивают ракеты. Потом стрелять стали реже. Бегать в бомбоубежище перестали.
Строительство
- Петербург – город побратим Мариуполя. Задача, как я понимаю, отстроить город заново.
- Да, правительству Санкт-Петербурга дано такое задание. Деньги выделены немалые. Работы идут в бешеном темпе. Очень много строительной техники и наших рабочих. Надо сказать, Украина не очень-то следила за городом. Много ветхих зданий. Кое-где нет даже асфальта. Положены такие бетонные плиты, между ними где-то наляпан асфальт. Наши приехали, снесли эти плиты, выровняли землю, уложили такой асфальт, любо-дорого. Местные смотрят, крутят головами – неужели такое бывает? Строятся новые кварталы. Нарядные дома, детские площадки внутри дворов. Туда уже заселяются люди, которые потеряли жильё. Много открыто школ, детских садов. Жизнь возвращается. У нашей компании контракт на три года. Как я понимаю, это был президентский указ – восстановить город за три года. Думаю, такими темпами, как сейчас он строится, за этот срок восстановим. Мариуполь – крутой город.
- Крутой?
- Да, на холмах, красивый, трудовой, портовый.
- Порт цел, кстати?
- Да, уцелел. Вообще, когда мы восстановим Мариуполь, он станет одной из жемчужин России. Азовское море, замечательный климат.
- Как я понимаю, собираетесь возвращаться туда?
- Вернусь.
- Затянуло?
- Хочется помочь людям. Раз можем, значит, должны!
Андрей Павленко