Фельдшер Гатчинской станции скорой помощи Дмитрий Аспидов отдал этой работе три десятка лет и точно знает, как не стать пациентом скорой: за здоровьем надо следить и соблюдать врачебные рекомендации, а когда звонят «03» – это форс-мажор.
Дмитрий Аспидов пришел в службу скорой помощи сразу после медучилища, где получил фельдшерскую специальность. Это был осознанный выбор:
- Я решил стать медиком еще в школе. Когда проходил практику на скорой, сразу возникло ощущение, что это мое. Интересная, динамичная работа. Теперь у меня полностью медицинская семья: жена – медработник, сын учится в медицинском вузе.
- Почему вы, живя в Петербурге, предпочли гатчинскую станцию скорой помощи?
- Я работал и в Петербурге, и во Всеволожске, а в 2014 году меня позвали в Гатчину. Когда приглашали, сказали: «Иди – не пожалеешь». И за эти одиннадцать лет я действительно не пожалел.
Рожаете? Не ждите до последнего!
- Как начинается рабочий день скорой?
- График у нас – сутки через трое, с девяти до девяти (периодически я и сутки через сутки работаю). Утром, еще до девяти часов, бригада принимает смену: водитель проверяет техническое состояние автомобиля, мы – салон. Там должна быть в наличии исправная аппаратура (дефибриллятор, аппарат искусственной вентиляции легких и прочее) и полностью укомплектованные укладки: общепрофильная – со стандартным набором препаратов и для экстренных случаев (родовая сумка – для принятия родов, сумки для детской и взрослой реанимации, дополнительный травматологический набор). Начиная с девяти часов, диспетчеры передают вызовы новой смене.
- Сколько в сутки бывает вызовов?
- В среднем – 15-20, но всё зависит от сложности и сезонности. Осенью-зимой во время гриппа и до тридцати вызовов доходило. Летом дачники усугубляют ситуацию. Можно на одном вызове задержаться, с госпитализацией больного, а можно несколько простых вызовов быстро обслужить. Играет роль и дальность выезда: крайние точки нашей обслуживаемой территории – Жабино, Семрино, Сусанино. В Коммунаре, Сиверском и Вырице есть свои подстанции скорой.
- С чем чаще всего обращаются, на что вызывают?
- Часто – на сердечно-сосудистые заболевания, обострение хронических болезней, к детям – на высокую температуру, простуды, травмы. Но специфика нашей работы в том, что мы обслуживаем все вызовы – от родов и температуры до инфарктов-инсультов и ДТП.
- И роды приходилось принимать?
- Как правило, мы успеваем довезти женщину до роддома, но бывает и форс-мажор: стремительные роды, особенно у повторно родящих. Последний случай: женщина ждала мужа с работы, чтобы поехать в роддом, и не дождалась. Роды начались немного преждевременно, она вызвала скорую – и мы приняли ребенка. Всё прошло благополучно, мы доставили маму с новорожденным в перинатальный центр.
Здоров, только в спине – нож
- Были в вашей практике нетривиальные случаи?
- Однажды нас вызвали на Варшавский вокзал к раненому ножом в спину. Мы рванули вдвоем с напарником, потому что ножевое – сложный случай, и надо спешить. Прилетаем на вокзал – там два подвыпивших мужичка ходят под ручку. Спрашиваем: «Где пострадавший?» «Да вот он!» – один поворачивается, а у него из спины рукоятка кухонного ножа торчит. Лезвие внутри.
У нас легкий шок. А мужчина нормально себя чувствует, на своих ногах. Мы его уложили в машину, чтоб как можно меньше телодвижений, поставили капельницу с обезболивающим, нож зафиксировали, чтоб не дергался. Послушали легкие, сердце – всё нормально, давление хорошее. В общем, по всем показателям здоров.
Привезли мы его в больницу, дежурная служба тоже испытала небольшое потрясение, но все порадовались, что пациент стабилен. В итоге всё закончилось хорошо: мужчину пролечили и выписали. Нож так удачно вошел, что не повредил ни грудную аорту, ни легкие, ни сердце – только ткани, пройдя в каких-то миллиметрах от жизненно важных органов. Это равносильно чуду.
- Трудных случаев больше?
- Сложно, когда люди получают серьезные травмы – и в ДТП, и при падении с высоты при строительных работах, и на дачах. Тут играет роль временной фактор: если клиническая смерть наступает в нашем присутствии, шансов на успешную реанимацию больше. Как-то на Вырицкую подстанцию приехал мужчина – сам, на машине, вместе с собакой. Пожаловался, что болит в груди. В процессе осмотра у него произошла остановка сердца. Начали реанимацию, запустили сердце – через несколько минут снова остановка, снова запустили. И потом еще раз. Три клинических смерти подряд, по две-три минуты. В таких случаях гипоксия мозга может привести к фатальным последствиям.
Нашего пациента прооперировали – поставили стент. На следующее утро он проснулся в кардиореанимации и первое, что спросил: «Где моя собака?» К счастью, он восстановился без последствий (при кислородном голодании более пяти минут клетки мозга гибнут безвозвратно). С собакой тоже было всё в порядке: местные жители забрали, а ее хозяин встал и ушел из больницы домой. Это непростой случай, но удачный.
Цена вопроса – жизнь
- Часто вам приходится госпитализировать?
- Процент госпитализаций невелик – 10–20%. Больше вызовов на хронические заболевания. Увозим, как правило, с внезапным острым состоянием, когда нужны дополнительные исследования: рентген, компьютерная томография, осмотр узких специалистов. Потому что у нас диагноз предварительный.
Если в наличии обострение хронических заболеваний, острое состояние, которое не купируется на догоспитальном этапе, или есть риск ухудшения самочувствия, конечно, предлагается госпитализация. Потому что действие препаратов может закончиться, приступ повторится, и пациенту надо понаблюдаться хотя бы в досуточной палате в стационаре.
Вообще, всё индивидуально. Сегодня приехали – бронхиальная астма, стабильно текущее хроническое заболевание. Всё по стандарту сделали, дыхание восстановилось, сатурация поднялась, жалобы ушли. Сверяемся с анамнезом: да, обычно приступ у пациента проходит легко, госпитализации не требуется. Если бы приступ не купировался или затянулся – началось бы резкое ухудшение, такого больного пришлось бы госпитализировать.
А буквально в позапрошлую смену – мужчина тоже с бронхиальной астмой в анамнезе, но с аллергией на лекарства. У него начался отек Квинке, и на этом фоне еще астматический приступ. Реакция – анафилактический шок, состояние тяжелое. Мы ввели препараты, наметилось улучшение, но этого было недостаточно – мы отвезли пациента в приемный покой, где он провел около суток, пока его стабилизировали, потом выписали домой для амбулаторного наблюдения.
- Если скорая предлагает госпитализацию, лучше соглашаться?
- Если есть сомнение, лучше увозить, потому что цена вопроса – жизнь. Когда мы настаиваем на госпитализации, значит, есть какой-то повод. Например, три дня прыгает давление, человек пьет таблетки – оно опять повышается; мы приезжаем, делаем укол, это помогает на короткий промежуток – потом всё по новой. Скачки давления в течение нескольких дней – это кризовое течение, и надо менять базовую терапию. Мы воздействуем на следствие, а нужно искать причину и корректировать плановую терапию, тут решать должны профильные доктора. Мы находимся на вызове 20–30 минут, а человеку требуется как минимум суточное наблюдение.
- Вам приходилось ошибаться?
- Как правило, опыта хватает, но мы проводим первичный осмотр, делаем экспресс-анализы, снимаем кардиограмму и т.д. и на фоне этого ставим диагноз, принимаем решение, нужна госпитализация или нет.
Принцип работы скорой помощи – гипердиагностика: если есть сомнения, скудные вводные данные, недостаточная эффективность догоспитальной помощи – лучше поехать в стационар. Классическое проявление заболеваний, как в учебниках, встречается не так часто. Например, у того же аппендицита очень много атипичных форм, особенно у детей и пожилых, и здесь лучше перестраховаться. Да, бывают и кишечные колики, но, если есть боль, это звоночек.
«Приезжайте, у меня ничего не болит!»
- Дмитрий Александрович, пьяных возите?
- Выходные и праздники приносят наплыв пациентов в алкогольном опьянении, и эта категория здорово осложняет жизнь. С тех пор, как упразднили вытрезвители, функция подбирать пьяных на улице возложена на ско-рую помощь. Мы приезжаем по вызову и увозим гражданина в приемный покой, где его вытрезвляют. На абстинентный синдром выезжаем – снимать «ломку» пос-ле перепоя, и с делирием увозим, когда допился до белой горячки, и на обострение психических заболеваний тоже выезжает обычная скорая. Если пациент агрессивный, диспетчер звонит в полицию, и нам выделяют сопровождение.
- Есть у вас постоянные пациенты?
- Есть, хотя и не так много. В основном это люди пожилого возраста, одинокие, которым иногда просто не с кем поговорить и пожаловаться. Как-то раз ночью нас вызвала одна бабушка: «Вы знаете, доктор, у меня ничего не болит!» «В смысле?» «У меня всегда все болит, а сегодня – ничего, наверное, я умираю».
Лучшее лечение – профилактика
- Дмитрий Александрович, как вы справляетесь с нагрузкой, с выгоранием?
- Если пришел на скорую по призванию, выгорание не грозит. Правда, когда я начинал работать, модель поведения пациентов была немножко другой. Сейчас более потребительское отношение: «Вы должны, вы обязаны, у меня полис ОМС», встречается и откровенное хамство. А могут и запросто дверь не открыть – передумали.
- Что бы вы посоветовали – как жить, чтобы забыть номер телефона скорой?
- Беречь себя и любить. Инфаркты и инсульты помолодели, сейчас практически каждое дежурство – инсульт, инфаркт в сорок лет – обычное дело. Часто люди сами себе проблемы создают: не обследуются вовремя, нарушают плановую терапию. А если заболевание уже развилось, его труднее контролировать. Причина многих вызовов скорой помощи – пренебрежительное отношение к своему здоровью. Недаром говорят: лучшее лечение – это профилактика.
Беседовала Екатерина Дзюба