Мы пьем чай на кухне ее уютной квартиры. На столе – тортик, изготовленный руками хозяйки, и книжки стихов. Два уже изданных и еще три пухлых тома, исписанных от руки. Почерк ровный, идеальный. Здесь уже не обходится без некоторого кокетства. Особенно по части стихов.
- Почерк у меня с детства каллиграфический. Мама была учительницей и строго относилась к этому. Но, боюсь, в стихах ничего хорошего, кроме почерка, и нету. Стихи преследовали меня всю жизнь, но особенно «достали» после тридцати трех. Я работала на Гатчинском ДСК. Замечательный молодой коллектив. Новогодние праздники, дни рождения, всякие разные события. Я потихоньку стала что-то рифмовать к ним. Так и повелось. Я как тамада на каждом празднике. А потом пошла лирика.
Стихи уводят за собой,
Ложатся строчкою кривой.
Терзают и приносят боль,
Смеются нагло над тобой!
Эти рукописи как черновик моей жизни. Детство, рождение ребенка, работа и главная любовь моей жизни.
Детство
- Я родилась в 1937 году на Украине, в Черниговской области, село Сеськовка. Мама работала учительницей, папа служил в милиции. Прошел Финскую войну, погиб на Великой Отечественной.
- То есть вы его и не помните?
- Мне было четыре года, когда он уходил на войну – уже на вторую. Я лежала в кроватке, он подошел, наклонился, обнял, и мне запомнилось папино тепло. Как он выглядел, знаю только по фотографиям, а вот то тепло помню по сей день. Потом была
война, пришли немцы. А прямо перед их приходом мама родила вторую дочку, Таисию. «Папин подарок», как она потом шутила. Мама схватила Таисию, меня, и мы побежали в поле. Там жито такое высокое. Мама расстелила одеяло, и мы сидели, прятались от немцев. Но Таисия начала плакать, мама плюнула на всё, мы вернулись домой. Наш домик размещался рядом со школой. Две комнаты, печка. Когда прибывали дополнительные отряды, их направляли к нам. «Яйца! Млеко!» Бабушка отваривала им картошку, они садились за стол. А мама ходила и тихо приговаривала: «Подсыпать бы вам отравы!» И вот, когда очередная партия немцев отъезжала, один из них подошел и на чистом русском языке сказал: «Ты язычок-то свой прикрути! А то очень большие неприятности могут быть…»
Потом вернулись наши. Похоронка на отца пришла сразу. Он погиб в 1944-м где-то под Ленинградом… Я уже жила в Гатчине, мне за сорок, и мы с мамой нашли, где он похоронен. Село Петровка под Выборгом. Там обелиск стоит большой, и на нем фамилия папы.
- Вернемся в 1945-й. Наверное, сразу пошли в школу?
- Я всегда очень хорошо училась. Старательная, до потери пульса. Мама – учительница и строгая. Если что не так, мне могло очень сильно влететь. Я и тетрадки проверяла, и в огородике нашем работала. Школа у нас восьмилетка, потом ходила за три километра в другое село заканчивать десять классов. В аттестате всего одна четверка – по физике. Я всё-таки стопроцентный гуманитарий. Есть водительские права, но посади меня в машину – не разберусь, стоит она или едет. Школа у нас была украинская, я мову хорошо знала, а вот в Киеве сдавать экзамены пришлось на русском. Но всё прошло успешно.
- Куда поступили?
- В Киевский финансово-экономический институт. Мы с подружкой, когда заканчивали 10-й класс, написали одному знакомому, который уже учился в Киеве, чтобы он подсказал нам, где самый маленький конкурс. Он и посоветовал этот институт.
- Всё равно было куда?
- Всё равно. Мне хотелось выбраться из деревни. Не мое это. Хотелось в город, тем более такой как Киев. Здание нашего института было разрушено, учились по школам. Но в самом городе, это 1954 год, следов войны уже почти не оставалось. Его очень быстро восстановили. Когда мы в 1975 году с мужем приехали в Киев, специально маршрут составили по местам моей молодости. Но я ничего там не узнала: город еще больше похорошел.
- Когда вы с мужем познакомились?
- Ну, приехала-то я со вторым. А с первым мы познакомились именно во время учебы. У меня так получалось, что я и с первым, и со вторым мужьями уже через три недели шла в ЗАГС!
Превратности любви
Я сегодня смотрела:
Это ты, иль не ты,
Или это обломки
Моей жалкой мечты?
- Нет, вы не подумайте, я не ветреная какая-нибудь девушка. Деревенская, с твердыми принципами. Взял за грудь – уже преступление! Но так получалось.
С первым мужем, Женей, мы познакомились в Симферополе. Четвертый курс. Меня с одним парнем, Сашей, направили на практику в местный райфинотдел. И меня к себе пожить взяла секретарь этого райфинотдела. Шикарная женщина! Она меня очень многому научила. Как правильно есть за столом, одеваться, разбираться в литературе. «Как? Ты Куприна не читала?» Вот так она со мной разговаривала. Однажды идем с Сашей на практику. Подходят двое в гражданском: «Не могли бы вы помочь нам? Мы из милиции. Требуется присутствовать на опознании опасного преступника». Я сразу: «Нет!» А Сашка говорит: «Пойдем, интересно же!» В общем, ничего там интересного не было, но вечером, а жила я на первом этаже, стук в окно. Смотрю, стоит один из этих милиционеров, уже в форме: «Вы извините, но преступники вырвались на свободу. Я обязан вас охранять».
- Вот хитрец!
- Не то слово. Стали мы встречаться. Через три недели уезжать. А надо сказать, в Киеве был знакомый парень, вроде как влюбленный в меня. Честно скажу, с поклонниками проблем никогда не было. Предлагал замуж. Я оставила ему адрес, уехала. Он писал письма. Только не в Симферополь, а в Севастополь. Здесь же Женя сказал: «Я знаю, если ты уедешь, то уже не вернешься. Выходи за меня замуж!» Я и согласилась. Он милиционер, позвонил в ЗАГС. Нас зарегистрировали тут же. Пришли к нему домой, а у него отец – главный врач Крымского гарнизона. И вот сын привел такую девочку деревенскую. Огромная квартира, обстановка соответствующая. Я у этого Жени первой любовью была, вот он так и вцепился в меня.
Пока я защищала диплом, он перевелся в Куйбышево, это небольшой поселок рядом с Бахчисараем. Переехала к нему. Работала в райфинотделе, он служил в милиции. Жили в частном доме: печка, дрова, керосинка.
- Всё, как вы любите!
- Во всяком случае, привыкать не пришлось. А развелись даже не знаю почему. Он слишком часто переезжал с места на место. Родилась дочь Ира у нас, а он перевелся в Псков. Зачем, почему – я так и не поняла. Я уже работала в плановом отделе Северо-Крымского канала. Хрущева видела! Это 1958 год. Он открывал канал, внезапно выскочил на трибуну как из-под земли. Жаль, тогда телефонов с камерой не было! У меня даже книжечка есть о строительстве канала. Всё было хорошо, но пришлось с маленьким ребенком тащиться за этим Женей Козловым в Псков. Там устроилась работать в контрольно-ревизионное управление (КРУ) – организация, которую все боялись. Проверяли все учреждения, нередко сажали за финансовые нарушения. Комната в коммуналке, дружно жила с соседями. А он опять в Крым собрался! Я уже не поехала. Кастрюльки опять собирать, всё остальное… Осталась в Пскове.
- А как вы в Гатчине оказались?
- О! Это интересная история. Работала в КРУ. Хорошая зарплата, коллеги уважали, но мне было скучно долго на одном месте. Делала свою работу хорошо, даже отлично, но наступил момент, когда всё надоело. И вдруг узнала, что в Пскове открывается первый в стране ДСК – домостроительный комбинат. Мне сразу захотелось туда, попробовать что-то новое.
Трудилась старшим экономистом. Могла бы стать начальником планового отдела, но для этого пришлось бы вступить в партию, а я не хотела, мне независимость важна. И вот узнала, что должен состояться семинар всех руководителей плановых отделов. Моя начальница, слава Богу, вместо себя послала меня. Собралась. Там после семинара танцы намечались. Чулки со стрелкой, высокий каблук, юбка с разрезом, приталенный пиджачок, прическа «Бабетта» – отправилась на семинар. Там три мужика из главка и зам по экономическим вопросам, Уткин такой, вели семинар. Сначала читали нам лекции, потом танцы. Этот Уткин всё приглашал танцевать. На следующий день пришел к нам в отдел на ДСК, сказал: «Покажите мне, пожалуйста, как у вас оформляется документация на объекте»? Я ему и выложила. У меня всё до мелочей, подробно. Себестоимость каждой строительной детали учтена. У него аж волосы на голове зашевелились. Сказал: «Нигде и никогда еще не видел ничего подобного!» И, в общем, через некоторое время с Гатчинского ДСК поступила заявка на начальника планового отдела. Уткин предложил меня как молодого и перспективного специалиста. А мне что терять? Комната в коммуналке, дочь – всё. Гатчина – это новое место с повышением. Уехала.
- Решительная вы женщина!
- Мне было 30 лет. Комбинату – пять, Синжанскому Вячеславу Константиновичу, начальнику ДСК, – тридцать пять. Не перестаю твердить, что лучшие годы жизни я провела на Гатчинском ДСК. И здесь же встретила свою любовь.
Главная любовь.
Ты любишь меня!
Ты любишь меня!
Об этом сказала
Улыбка твоя,
Об этом смущенно
Шепнули глаза,
Об этом сегодня
Мне ветер сказал…
Немолодая моя собеседница оживленно рассказывает историю своей жизни. Столь же активно подливает чай, нарезает тортик. 65 лет трудового стажа! Ни разу на больничном не была. Грамоты, уважение коллег и начальства. Но вот заговорили о поэзии и о втором муже, главном, важнейшем адресате основного корпуса ее стихов. Как давно это было – 53 года назад, а словно вчера. Удивительное свойство человеческой памяти. Стоит закрыть глаза, и вот он, тот снежный вечер перед новогодней ночью 1972-го. Веселая дружная компания едет на электричке. Потом лыжи, поход через лес, пионерский лагерь «Бригантина» под Выборгом. Она еще не знает, какое чудо случится с ней, точнее, с ними этой ночью.
- Я всегда была активисткой. И вот этот Новый год – всё на мне: стол, продукты, стишки-поздравления, развлекательная программа. Я еще и Снегурочка в придачу. В нашей компании оказался Виктор Борисович Андриенко с другом. Их пригласили как «кавалеров» из ЛИЯФа. От ДСК на празднике были одни «девушки». Так и встретились. Жили в Гатчине, ходили по одним улицам, а встретились только в пионерском лагере «Бригантина». Судьба так распорядилась. Он пришел туда с девушкой. Но вскоре о ней забыл! Бедная девушка.
- А вам чем он так бросился в глаза, этот Виктор Борисович?
- Ничем! Во внешности ничего особенного. Я однажды стихи о нем написала. Шутливые, но в каждой шутке…
…А ночью встретишь, так, наверное,
Со страху можно умереть.
Да если честно, то при свете
На Витю лучше не смотреть…
И на семь лет младше меня, но страшный умница! Альпинист, романтик. Что такое настоящее женское счастье, я узнала именно с ним. Когда все разбрелись спать, он мне сказал: «Пойдем погуляем!» Шесть утра. Мы идем сквозь снежный лес. Вдруг, смотрим, домик стоит. Открывается дверь, выглядывает мужичок: «О! Ребята, давайте продолжим праздновать Новый год!» Появляется женская рука и тянет его обратно. Мужичок успел сказать Вите: «Вот видишь, у тебя жена не такая! Повезло!» Можно сказать, так нас и поженили. Вернулись, а дом наш закрыт изнутри. Никто же не заметил, что мы ушли. Устроились в летней столовой. Сидели, анекдоты травили – что еще делать? Потом Виктор сказал: «Вот если ты меня из гор дождешься, возьму тебя замуж!»
- То есть предложение сделал?
- Вроде того. Он уже был в разводе, но свидетельства о разводе у него еще не было. До ЗАГСА Вите не дойти было... Потом он проводил меня до общежития. Заболел – кашель, горло. Я оставила его дома, вызвала врача. Он сказал потом: «Я не хочу отсюда уходить». Я ответила: «Ну так же нельзя – просто остаться». Для оформления развода ему нужно было 50 рублей. Дала ему эти деньги. Он пошел, оформил развод. Говорю: «Теперь я тебя купила». И что интересно, через день меня на переговорный пункт вызвал мой бывший, Евгений Козлов!
- А как он вас нашел?
- Откуда я знаю?! Он же милиционер. 18 лет прошло! Спросил: «Можно я к тебе приеду?» Представляете! Я ему: «Нет, конечно! Я уже замужем». Приврала, естественно. Но немного. У меня знакомая работала в нашем Гатчинском ЗАГСе. Я ей позвонила. Она пришла, открыла дверь, в одну книгу занесла развод Виктора, во вторую наш с ним брак. 16 января это было. Даже трех недель не прошло после нашего знакомства. Видимо, планида моя такая – бросаться в омут с головой. Будь что будет!
А без тебя я больше не могу!
Я каждый день с тобою в сердце берегу…
Я каждый час с тобою в памяти держу…
Бессонными ночами ворожу.
Перебираю в памяти своей
Я дни с тобой…
Люблю еще сильней
За каждый день, за каждый час и миг,
Что нам подарен на двоих.
Если бы мы снимали фильм про нашу сегодняшнюю героиню, то здесь в самый раз было бы поставить точку. Ведь большинство фильмов заканчиваются на самом радостном событии. Сыграли свадьбу, ура!
Но в жизни всё самое важное начинается как раз после. Радости вперемешку с печалями. Причем вторых куда больше, чем первых. Ольга Игнатьевна с мужем объездили полмира, несколько раз она бывала в его альплагере, дрожа от страха, когда Виктор уходил в горы. Были пережитые вместе несчастья. Обиды и боль разочарований. Так случается в жизни. Но была, случилась эта обжигающая любовь, а что может быть важнее в жизни человека!? Особенно поэта!
Андрей Павленко