Немецкий штаб и подпольная организация: неизвестные страницы истории Гатчинского дворца

Сам этот род деятельности предполагал полную секретность, поэтому до сих пор история движения слабо изучена. Много белых пятен и в истории гатчинского подполья. Воссоздавать по крупицам подвиги «невидимых» героев удаётся иногда случайным образом.

Дата возникла не случайно: 29 июня 1941 года вышла Директива Совнаркома Союза ССР и ЦК ВКП(б) партийным и советским организациям прифронтовых областей о создании партизанских отрядов и диверсионных групп.

Вот как охарактеризовал значение партизанского движения Г.К. Жуков: «Командованию вражеских войск пришлось у себя в тылу практически создавать второй фронт для борьбы с партизанами, на что отвлекались крупные силы войск. Это серьезно отразилось на общем состоянии германского фронта и, в конечном счёте, на исходе войны».

На оккупированных территориях Ленинградской области, нацистский режим отличался особой свирепостью. Это объяснялось тем, что там велись непрерывные бои, требовавшие постоянного пополнения вражеских сил. Зимой 1941-42 года, по неполным данным, в Ленинградской области имелось около 400 подпольных организаций и групп, которые объединяли около 2000 человек.

В военном Красногвардейске (современной Гатчине), располагалась одна из элитнейших дивизий Люфтваффе Jagdgeschwader 54 «Grünherz» JG54, в переводе на русский «Зеленое сердце». Кроме того, город был буквально наводнён различными немецкими агентурными и карательными учреждениями, поэтому работа партизан и подпольщиков была особенно опасной, и, казалось бы, почти невозможной. «С 7 октября 1941 года здесь располагалась эйнзацгруппа «А». Там же были сформированы зондеркоманды полиции безопасности и СД».

В Гатчинском дворце с 18 сентября 1941 года по апрель 1942 года располагался штаб 50-го корпуса 18-й армии, главнокомандующим был Георг Линдеманн, в честь которого город Красногвардейск немецкие военные переименовали в Линдеманштадт. Осенью недалеко от дворца, на Красноармейском проспекте, 19, разместилось Гестапо. В подвалах ничем не примечательного здания производились страшные пытки над подпольщиками и лицами, уличёнными в причастности к партизанской и подпольной деятельности.

Тем не менее, в городе и районе существовали такие отряды, работали партизанские и подпольные группы Н.В. Разумихина, П.П. Явдосюка, Г.Т. Гаврюшина, Е.Е. Костенко, Игоря Рыбакова, рабочих железнодорожного депо (М.Н. Гринкина, П.Н. Быкова и др.), врачей местной больницы (группа Н.А. Поклонова, А.М. Дашенко, М.В. Олейниковой). Всем известны имена двадцати пяти комсомольцев, расстрелянных в парке Сильвия.

Имя Фёдора Степановича Шатрова, учителя ботаники и зоологии из Пушкина, было упомянуто в литературе о партизанах и подпольщиках Гатчины вскользь. В 2017 году по его мемуарам сын, Константин Фёдорович Шатров, издал книгу, которая пролила свет на некоторые, до этого неизвестные факты.

В выпуске Гатчинской правды от 25 апреля 2017 года вышла статья, написанная Юлией Лысанюк о книге К.Ф. Шатрова «Мобилизованный совестью». Хочу продолжить рассказ о героях этой книги применительно к Гатчинскому дворцу-музею.

На плане использования здания Гатчинского дворца немцами в период оккупации 1941-1944 годов, созданном архитектором Л.К. Абрамовым, часть Кухонного каре отмечена как дом терпимости. Долгое время сотрудники полагали, что, кроме него, там ничего не было. Однако книга К.Ф. Шатрова опровергла наши предположения и дала представление о том, что же всётаки происходило в стенах Кухонного каре. Оказывается, на первом этаже располагалось «общежитие» русских рабочих из числа военнопленных и гражданских лиц так называемой немецкой «фирмы «Маркен Тендерай». В переводе на русский, это означает лавка или перевозной магазин для солдатских нужд, где можно было купить предметы первой необходимости. В данном случае, это был не маленький магазин, а огромный склад вещей, от мебели до продовольствия, который удовлетворял потребности немецких офицеров, расположившихся в Красногвардейске.

Из воспоминаний Фёдора Степановича Шатрова:

«Снабжались военные части спиртными напитками, табаком, сгущёнкой. Обслуживали эту организацию немецкий офицер-шеф, два унтер-офицера, человек 25-30 немецких солдат и около 40 человек русских, большинство из которых были военнопленные. В дальнейшем нанялись работать в эту организацию женщины. Две работали на кухне, две стирали бельё».

В книге упоминается о том, что рабочие участвовали в приёмке и разгрузке продовольствия. Пушкинский учитель Ф.С. Шатров, в совершенстве владевший немецким языком, стал служащим этой «фирмы». Должность его называлась «оформитель перегрузок». Благодаря близости к начальству, Шатров был вне подозрений и сумел организовать подпольную группу из своих бывших учеников, которых считал полностью благонадёжными. Один из ребят, Алексей Кабанин, отлично разбирался в технике и сам собрал маленький приёмник, благодаря которому они смогли получать достоверную информацию о событиях на фронте. Вскоре на них вышел Николай Васильевич Разумихин, руководитель самой большой подпольной группы, действовавшей на территории Красногвардейского района. Началась сложная, опасная, но такая необходимая работа. Группа Ф.С. Шатрова занималась похищением продуктов при перегрузке для последующей передачи их партизанам и беглым военнопленным.

Работа подпольщиков происходила в условиях смертельной опасности, непосредственной близости от гестапо и немецкого офицерского штаба лётчиков, располагавшегося в Арсенальном каре Гатчинского дворца.

Совместными усилиями бригадам при участии хирурга Анны Михайловны Дашенко удавалось устраивать побеги военнопленных из лагерей, находившихся в Красногвардейске, списывая тех как умерших от тифа. Огромное участие в этом принимала зубной врач Марианна Васильевна Олейникова, которая укрывала беглецов в собственном доме на окраине Суйды. Самоотверженная женщина, выданная предателями, погибла страшной смертью, не выдержав изощрённых пыток нацистов. В это же время был арестован по доносу и сам Фёдор Шатров, но очной ставки с Олейниковой не состоялось по причине её смерти… Чудом подпольщик остался жив.

Константин Фёдорович вспоминает, что в детстве он отказывался пить рыбий жир. И отец, чтобы вразумить его, часто рассказывал историю о том, как рыбий жир спас ему жизнь. Когда немцы пригнали колонну мужчин (около ста человек) в Красногвардейск из Пушкина, их всех, измождённых пробегом в тридцать километров, «загнали в одну из комнат флигеля для дворцовой прислуги Гатчинского дворца. Помещение набили так, что последних пришлось заталкивать в него силой… Окна в помещении были закрыты наглухо и заблокированы решётками. Уже через час стал сказываться недостаток воздуха… воды не было ни у кого ни капли». В этих условиях никогда ранее не командовавший Ф.С. Шатров решил взять на себя роль руководителя. Он объяснил стоявшим рядом, как нужно повернуться, чтобы появилось место, затем, найдя своих учеников, попросил их ножом прорезать щели между рамой и стёклами. Так появился воздух. Выломав несколько дощечек паркетного пола, ребята, под руководством учителя, соорудили туалет.

Просидеть в этом помещении им пришлось трое суток. Самым слабым Шатров «посылал налитый в пробку рыбий жир, придававший организму человека чуточку необходимой энергии». Так, благодаря находчивости Фёдора Степановича, людям удалось продержаться в ужасных условиях несколько суток.

По словам сына, это был человек скромный, интеллигентный, с огромным самообладанием, пользовавшийся большим авторитетом у своих учеников и коллег. Человек, сумевший сквозь тяготы военного лихолетья сохранить своё лицо, пережив не только лагеря, но и недоверие близких. Эта скромность в совокупности с величайшим подвигом, который совершали такие обычные люди, заставляет ещё больше уважать и бесконечно благодарить тех, благодаря кому мы сейчас живём.