Тёмные и светлые аллеи Гатчинского парка

Вечная музейная проблема: как сохранить и как использовать, но для ленинградцев уже в годы войны важнейшей задачей было восстановить все, что было разрушено.

 Сегодня безмерно поражаешься, что в 1943 году в блокадном Ленинграде было открыто реставрационное училище на 350 учащихся, а потом их было 800! Ребят готовили по самым необходимым специальностям: маляр-живописец, лепщик, стекольщик-витражист, мраморщик, столяр-краснодеревщик, мозаичник, чеканщик, резчик по дереву, позолотчик, кузнец по художественной ковке. Также сразу после Великой Победы в июне 1945 г. была создана Ленинградская архитектурно-реставрационная мастерская. Позже она была преобразована в Специальные научно-реставрационные производственные мастерские, которые затем превратились в крупнейшее в Советском Союзе предприятие – Специальное научно-производственное объединение «Реставратор». Лучшие мастера этого объединения смогли поработать и в Гатчинском дворце. 

К сожалению, знаменитое предприятие в перестроечный период распалось, даже не успев передать огромный опыт и знания молодым, а его ценнейший архив сегодня трудно разыскать.

В наше время, конечно, продолжают трудиться не менее знаменитые реставрационные центры, но часто, наблюдая за качеством работ некоторых организаций, больше видишь обычный «евроремонт». Подчас у тех, кто занимается этим сложнейшим и необходимым делом, нет главного, что отличало прежних мастеров, - творческого подхода, когда вкладываются не только знания, мастерство, но и душа. 

Мне повезло, что я застала еще мастеров ленинградской школы реставраторов. Среди них архитектором-реставратором с большой буквы был Александр Александрович Кедринский. Впервые я познакомилась с главным архитектором дворцово-паркового ансамбля Царского Села в 1970 году во время очередного «повышения квалификации». В Екатерининском дворце проходил один из многочисленных художественных советов, где обсуждалось восстановление Большого зала. Как же я завидовала сотрудникам музея, что у них работает такой архитектор, и как же было обидно за Гатчинский дворец, до восстановления которого было так далеко!

Площадь Светлой галереи, Большого или Тронного зала 800 кв. м. Это самое большое парадное помещение Екатерининского дворца, созданное по проекту знаменитого Бартоломео Растрелли в 1752–1756 годах. Зал предназначался для балов, маскарадов и других роскошных праздников. Но после Великой Отечественной войны от его великолепия оставались только полуразрушенные стены.

В то время, о котором я рассказываю, во дворце уже было восстановлено более десятка парадных помещений, но Большой зал находился в строительных лесах. Зал был открыт только в 1980 году.

Чтобы представить наглядно, как велись реставрационные работы, можно посмотреть художественный фильм режиссёра М.С. Богина «О любви», который был снят в эти же годы. Главная героиня фильма – это скульптор-реставратор, которую играет красавица Виктория, дочь известной актрисы Зои Федоровой. А вот ее прототипом послужила реальная скульптор – Лидия Михайловна Швецкая, посвятившая 10 лет восстановлению скульптурного убранства Большого зала. Золотые руки, талант и самоотверженный труд замечательного реставратора смогли вдохнуть новую жизнь в очаровательные пухлые тельца амуров и фигуры прекрасных кариатид, которые сегодня вновь украшают зал Растрелли. Кстати, моделью для амуров, а их в зале насчитывается 140, был в то время маленький сын Лидии Михайловны.

Хочется также подчеркнуть, что работа скульптора-модельщика – это сложнейший процесс, который начинается с тщательного изучения восстанавливаемого объекта: его истории, стиля эпохи, приемов автора, а также сохранившихся «натурных остатков», документов, фотографий, поиска соответствующих аналогий и моделей. И только потом начинается работа над моделью в пластилине, отливка в гипсе, исполнение в дереве, камне, металле. К этому добавляются постоянные командировки, работа в разрушенных, продуваемых, плохо отапливаемых со строительной пылью помещениях, да и зарплата часто не соответствует физическим, творческим и душевным затратам. Не многие способны были это выдержать.

Позже уже в Гатчинском дворце мне посчастливилось наблюдать, как трудились столь же талантливые мастера: скульптор Лидия Алексеевна Стрижова вместе с Николаем Ивановичем Александровым, Ниной Михайловной Релкиной и Валентином Андреевичем Александровым. Благодаря им возрождалось великолепное лепное убранство лучших парадных залов Гатчинского дворца.

В Екатерининском дворце я также впервые открыла для себя процесс восстановления живописного оформления интерьеров. На совете А.А. Кедринский рассказывал о реставрации плафона кисти итальянского художника XVIII века Д. Валериани и одновременно отстаивал методику, разработанную на основе научных изысканий и найденных подлинных фрагментов картины. По сложности и масштабу эта работа не имела аналогов в мировой реставрационной практике. Над воссозданием плафона Большого зала работала бригада опытных художников под руководством Я.А. Казакова. Позже свое мастерство они также продемонстрировали в Гатчинском дворце, восстанавливая плафоны первой очереди парадных залов, таких как Белый зал, Тронная Марии Федоровны.

Уже после открытия Гатчинского дворца, когда я хранила частично возвращенную коллекцию живописи, мне удалось наблюдать за процессом реставрации картин: дублирование холста, снятие старого лака, расчистка, тонировка…, и видеть, как в результате преображаются старинные полотна.

В то время Александру Александровичу Кедринскому или Сан Санычу, как его по-дружески называли, было чуть больше 50-ти лет. Рыжеватый, в очках, постоянно куривший папиросы, скромно одетый, он был полностью поглощен своим делом. И тогда мало кто знал, какая у Александра Александровича была уникальная родословная, да еще связанная с нашей Гатчиной. Об удивительной биографии этого человека  я смогла узнать только в последнее десятилетие.

Оказывается, с середины  XVIII века все его деды по отцовской линии были служителями православной церкви. Например, дед Николай Григорьевич Кедринский, окончив Санкт-Петербургскую духовную академию, с 1879 года служил священником в церкви Гатчинского дворца, а затем во вновь возведенной на средства императора

Александра III Покровской церкви в Мариенбурге, и даже освящал ее. Также он был духовником семьи Николая II, и в 1913 году за многолетнюю плодотворную деятельность получил от императора орден Святой Анны 1-й степени.

До революции в Гатчине у семьи Кедринских был собственный дом на Бере-зовой улице, ныне улице Хохлова, и квартира на улице Соборной, 16. Так, на «Плане части города Гатчины с обозначением дороги вдоль Зверинца, предназначенному к переустройству», который был составлен архитектором Н.С. Дмитриеевым в 1895 году, был указан участок, выделенный Кедринскому. Позже на этом участке был построен деревянный одноэтажный дом. Как и другие дома на улицах старой  Гатчины, украшенные разнообразными башенками, эркерами, верандами, он отличался оригинальной архитектурой. А сама улица была зеленой с рядами посаженных берез, тихой и уютной, где предпочитали жить почтенные горожане.  

Думаю, что, приезжая в Гатчину, Александр Александрович приходил на бывшую Березовую улицу и смотрел на дом, построенный его дедом, а потом видел, как его снесли в 70-х годы ХХ века. И можно только представить, какие он испытывал чувства!

После 1917 года семье Кедринских пришлось бежать из Гатчины в Петроград. Его дед, лишившись ноги, стал инвалидом и чудом сумел избежать репрессий, а вот отец, бывший царский офицер, перешедший на службу в Красную армию, был обвинен в заговоре и расстрелян в 1919 году.

Александр Александрович Кедринский родился в 1917 году уже в Петрограде. Его прабабушка по материнской линии была урожденной княжной Меншиковой, а мать – балериной Мариинского театра. После смерти отца, вторичного замужества матери и в целях безопасности Саша был усыновлен своей тетей, Марией Николаевной Кедринской, преподававшей французский язык в Вагановском хореографическом училище.

У будущего архитектора рано проявились художественные способности. До войны, несмотря на происхождение, ему удалось учиться в Ленинградском институте инженеров коммунального строительства на инженерно-строительном факультете. Но в ноябре 1941 года он ушел добровольцем в армию и воевал рядовым на Ленинградском и Волховском фронтах. В конце вой-ны Александра Александровича назначили армейским художником.

Когда же Кедринский вернулся в разрушенный Ленинград, то сначала работал в Инспекции по охране памятников истории и культуры Ленинграда, а затем в реставрационной мастерской. Параллельно Александр Александрович смог закончить Ленинградский инженерно-строительный институт и преподавать в нем.

Он является одним из основоположников ленинградской школы реставрации – 45 лет жизни посвятил восстановлению дворцов и павильонов Царского Села. И, конечно, вершиной творчества гениального архитектора было возрождение знаменитой Янтарной комнаты Екатерининского дворца. В числе последних работ Александра Александровича в Пушкине были проект восстановления Нижнего или Пещерного храма Серафима Саровского, расположенного в цокольной части Феодоровского Государева собора и проект восстановления разрушенной часовни моряков с мемориалом на Казанском кладбище.

Как отмечают коллеги и многочисленные ученики, знания А.А. Кедринского во многих областях истории, искусства, реставрации были поистине энциклопедическими, поэтому его книги стали учебниками для специалистов. А сотрудники Царскосельского музея-заповедника называли его коротко и емко: «Зодчий». Трудно перечислить все звания и награды Александра Александровича, которые он имел в конце жизни. Также он стал первым почетным гражданином Царского Села.

Умер Александр Александрович в 2003 году за своим столом в рабочем кабинете, который находился в Церковном флигеле Екатерининского дворца и который в настоящее время стал мемориальным.

И вот, несмотря на невероятную загруженность в Петербурге и Царском Селе, Кедринский старался оказать помощь в возрождении близкой ему Гатчины. Так, еще в 1956 году по его проекту были восстановлены Смоленские ворота, которые находятся рядом с площадью Коннетабля и Круглой ригой. Эти ворота имеют очень интересную историю. Они были построены в 1831 году по проекту В.А. Глинки. Возводя гатчинские ворота, архитектор сумел использовать мраморные колонны, гранитные постаменты и великолепные кованые створки от разобранных во времена Николая I ворот Михайловского замка. Как известно, замок был построен для его отца императора Павла I в Санкт-Петербурге.

В наши дни, несмотря на позднейшие перестройки и то, что во время войны исчезли металлические створки и военные доспехи, украшавшие пилоны, исторический облик ворот сохранился. 

Также А.А. Кедринскому принадлежит проект восстановления здания Адмиралтейства в Дворцовом парке, построенного для хранения и ремонта малых судов павловской флотилии в конце XVIII века. Проект был подготовлен еще в 70-е годы прошлого века, когда здание использовалось как Летний театр. По этому проекту в Адмиралтействе предполагалось создать экспозицию, посвященную военно-морской истории России, в которую Гатчина вписала несколько важных страниц. К сожалению, здание сгорело в 1994 году и до сих пор не восстановлено.

Важную помощь архитектор оказал и при очередной реставрации павильона Венеры на острове Любви, когда встал вопрос о его музеефикации. По его проекту было оформлено входное помещение павильона – Аванзал и заменен простой деревянный пол на художественный паркет по рисунку В. Бренны.

Также Александр Александрович разработал проект воссоздания Березового домика, который стал вторым музейным павильоном Дворцового парка. Но об этом подробнее будет рассказ в следующих частях моих воспоминаний.