- Евгений Николаевич, как наше психическое здоровье – в свете
обострения коронавируса? Как пережили ваши пациенты первое пришествие ковида?
- Мы ожидали худшего. На
удивление, люди перенесли ограничительный режим неплохо. Помешательства на
пандемии нет. Скорее, сама ситуация спровоцировала обострение. Многие,
возможно, не осознавали своего невротического состояния, пока не оказались дома
в четырех стенах. Потому что как только началась изоляция, сразу пошли
обращения. Это были и наши постоянные пациенты, и новые. Жалобы стандартные:
тревога, нарушение сна – классические признаки невроза. Многие обращаются за
инвалидностью. Причем даже те, кто может этой инвалидности избежать.
- Людей не страшит диагноз?
- Людей привлекают
выплаты, льготы и возможность не работать. Притом, что нетрудоспособность может
быть временной. Несмотря на то, что болезнь – есть болезнь, состояние пациента
может улучшиться, и в конце концов он вообще выздоровеет. Все зависит от причин
заболевания. В случае шизофрении, конечно, речь о выздоровлении не идет. А если
это последствия травмы, то организм постепенно восстанавливается, симптомы уходят.
Есть, например, легкая
умственная отсталость. Человек без грубых нарушений поведения. Здесь ключевое
слово «отстает». У ребенка это инвалидизирующее состояние, а у взрослого – нет.
Потому что со временем он догонит сверстников в развитии, хотя профессором и не
станет. Но работать дворником, разнорабочим вполне сможет, даже квалификацию
может получить.
Умственная отсталость бывает
очень разная. Например, она подтверждается тестом Векслера, там есть границы:
где – норма, а где – нет. Но это все равно формальность – люди-то разные. Да,
человек может совершенно не уметь считать. Но в другом он – спец. Тест – это
усредненные показатели. И если правильно выбрать стезю, человек с диагнозом
«умственная отсталость» вполне может состояться в жизни.
Мы знаем немало
олигофренов, которые во взрослом возрасте успешно устроились: работают, имеют
семьи. Никакой инвалидности им не надо. Они очень хорошо выполняют рутинные,
конвейерные операции. Например, из олигофрена может получиться отличный
каменщик. Человек аккуратный, монотонная работа ему не надоедает.
- Вы можете с первого взгляда определить, что перед вами – умственно
отсталый?
- Да, иногда можно
предварительно поставить диагноз, как только человек зашел в кабинет. Есть так
называемые стигмы – метки, специфические внешние признаки. Если умственная
отсталость связана с нарушениями внутриутробного развития, это заметно. Например,
особое положение глаз: небольшое косоглазие, глубоко посаженные глаза «в
кучку». Определенный тип лица. Это одна из стигм. Или особая форма ушной раковины,
когда ухо как бы недоразвито. Диспластичность какая-то. Эти части тела свою
функцию выполняют, но внешний вид свидетельствует об отклонениях. Есть более
выраженные стигмы, когда ребенок рождается с шестью пальцами, с хвостом. Это
все признаки патологии внутриутробного развития. Впоследствии они могут
вылиться в соматические проблемы и психические.
По стигмам, безусловно,
никто диагноз не ставит, но практика показывает, что, если есть внешние
признаки, наверняка найдутся и другие. Есть пациенты без стигм. Их состояние
определяется только после общения.
- Много ли сейчас детей с умственной отсталостью?
- Есть тенденция к
увеличению обращений. Но это может быть вызвано и объективными причинами. Мы
теснее сотрудничаем с органами опеки – они направляют детей к нам. Психиатрическая
помощь стала доступнее: теперь у нас ведут прием два детских психиатра. Но
говорить о том, что выросла заболеваемость среди детей, нельзя. Многие приходят
на профосмотр.
Кстати, в большинстве
случаев справку от психиатра образовательные учреждения требуют незаконно. Согласно
законодательству, проходить психиатра ребенку до шести лет ни при устройстве в
детский сад, ни еще куда-либо не надо. Только если родителей что-то беспокоит,
или педиатр заметил нарушения в развитии. И только добровольно. Доходило до
того, что к нам приносили младенцев: устраивают ребенка полутора-двух лет в
ясли – пришли за справкой от психиатра, которую требуют в детском саду. Это
незаконно.
Первый осмотр психиатра
проводится в шесть лет. Второй – в 15. Обязательными их не назовешь, но они
включены в план профилактики. 323-й федеральный закон гласит, что на любые
медицинские мероприятия, в том числе профилактические и диспансерные осмотры,
пациент или его законный представитель дает согласие. И никто не может с вас
спрашивать причину отказа. Есть ситуации, когда мы можем осмотреть без
согласия, но это по серьезным показаниям.
- Как проходит осеннее обострение – если таковое имеет место?
- На смену сезонов всегда
есть обострение. Одни наши пациенты чаще «обостряются» осенью, другие – весной.
Каждый психиатр это замечает. Но есть больные, у которых никакой связи с
временами года не наблюдается. Для нас это штатная ситуация. Летом люди заняты
дачами – наши пациенты тоже ездят в отпуск. А с наступлением осени начинается
хандра – занять себя нечем.
Сейчас принято любое
снижение настроения называть депрессией – осенней, весенней, неважно. Однако
настоящих депрессий не так много, и, как правило, настоящие больные депрессиями
психотического уровня нуждаются в госпитализации. Так что не спешите всем
рассказывать про «депрессняк», если на вас просто накатила меланхолия – и
прошла.
Часто за депрессию
принимают два других симптома: апатию и ангедонию (неспособность получать
удовольствие). Это тоже может быть психическое расстройство, которое надо
лечить, но это не депрессия. А бывает, что депрессия возникает на фоне другого
диагноза.
- Например?
- Например, шизофрении. У
нее много разных форм, но есть три основных признака: нарушение мышления,
эмоций и воли. Дальше уже опционально. У кого-то это аффективная симптоматика –
вспышки немотивированной агрессии, приступы ярости, доходящие до кататонических
форм. Мания преследования, голоса – это при параноидных формах. Для кого-то
такие симптомы не свойственны, а вместо этого наблюдаются депрессивные
расстройства. Реже встречается нарушение мышления и эмоций, когда человек с
детства вялый, замкнутый, аутистичный.
- Что такое обсессивно-компульсивное расстройство?
- Это навязчивые
состояния. Обсессивно-компульсивное расстройство – ОКР – может быть в рамках
невротического, а может быть психотическое. Классическое ОКР – навязчивые мысли
и навязчивые действия. Человек вышел из квартиры, спустился до первого этажа: «А
запер ли я дверь?». Вернулся, проверил – оказалось, запер. Снова спустился,
вышел на улицу – и засомневался. Опять вернулся, проверил – и так пять раз. Люди
с обсессивно-компульсивным расстройством часто придумывают себе какие-то
ритуалы. Если не совершил ритуал – все пропало! Многие очень долго не
обращаются к нам, не придавая значения своим маниям. Они привыкают, специально выходят
пораньше, чтобы успеть несколько раз сбегать вверх-вниз – проверить замок.
- Это лечится?
- Лечится. Таблетками.
Есть масса препаратов, которые показаны при ОКР. В зависимости от того, какая
форма, насколько она запущена – лечение может быть очень длительным.
- Это не расстройство личности?
- Расстройство личности –
это психопатия. Она бывает разная. Есть истероидная психопатия: таких людей
называют истеричками. Может быть легкая степень или компенсированная форма. А
может быть и тяжелая, про таких говорят «махровая истеричка». Есть шизоидная
психопатия – это совершенно другая форма: человек сидит взаперти, работает, ни
с кем не общается. Есть эпилептоидная психопатия – это классический самодур,
который на пустом месте закатывает скандал и быстро успокаивается.
Есть такое понятие как
«диссоциальная психопатия». Обычно это личность с хорошим интеллектом, лживая,
изворотливая. Часто такие психопаты становятся преступниками-рецидивистами, для
которых мораль – ничто. И чаще всего они вменяемые. А есть и смешанные
психопатии – там разный набор признаков.
Хотя психопат – это,
прежде всего, патология характера. Пока все в границах закона, психопаты чаще
всего у нас не наблюдаются. Но когда возникают обострения, они приходят,
получают курс лечения. У меня есть несколько пациентов, которые совершили
преступление, были признаны невменяемыми и наблюдаются в рамках принудительного
лечения.
- Когда уже надо идти к психиатру?
- Когда человек сам
созреет. Он должен осознать необходимость обращения к врачу, настроиться. Сроки
для всех разные. Иногда симптомы нарастают постепенно, люди их не замечают: почему-то
перестал выходить на улицу – ну, возраст, погода плохая, звезды не так встали…
По моим наблюдениям, люди болеют от трех месяцев до полугода, прежде чем прийти
к психиатру.
Но вот недавно
родственники привели женщину – чуть за пятьдесят, якобы с деменцией (да, и в 50
лет деменция возможна). Интересный случай. Симптомы похожи: прогрессивно
пропадает память, стала растерянная, бестолковая. Мы собрали консилиум, дали ей
классические тесты – деменции нет! Выяснилось, что за несколько недель до
появления симптомов у пациентки сгорела квартира и там погиб муж. А она это
вытеснила из памяти полностью – так, что даже не стала нам об этом
рассказывать. Оказалось, никакая это не деменция, а ПТСР – посттравматическое
стрессовое расстройство, которое проявилось именно в форме вытеснения
воспоминаний. Психика не может вытеснить избирательно – она стала вытеснять
все. Соответственно, мы назначили ей лечение, женщина постепенно
выздоравливает, но это долгий процесс. ПТСР – серьезное заболевание, которое с
ходу не лечится. К счастью, родственники вовремя спохватились и обратились
буквально через пару недель с ее псевдо-деменцией. А чаще всего люди тянут,
сомневаются, всех пугает перспектива мифического учета у психиатра.
- Правда ли, что психическим заболеваниям менее подвержены люди с
«крепкой» психикой и здоровой наследственностью?
- У нас много разных
пациентов – из всех сфер. Есть высокопоставленные люди, есть попроще. От
психических заболеваний не защищает ни статус, ни образование. Но есть и
хорошие новости: олигофрен вряд ли заболеет неврозом. Чем ниже интеллект, тем
менее вероятна невротическая симптоматика. Наследственный фактор – существенный,
но не определяющий. Так или иначе, сумасшедшие были у всех в роду, но не все об
этом знают.
В период очередного обострения коронавирусной инфекции гатчинский
психоневрологический диспансер работает в штатном режиме, но с соответствующими
ограничениями, избегая большого скопления посетителей.
Фото pixabay.com
