Для этой дивизии нерешаемых проблем нет

Путь неблизкий – три пересадки, все виды механического транспорта. Поздний самолёт и два часовых пояса разменяли ночь. Полуторагодовалый Ваня едет с нами к брату. Младенец упитан, может произнести пару слов и в достижении своих целей неудержим, как баллистическая ракета. Ладно, мы не спать сюда приехали.

Под аккомпанемент могучего детского ора прибываем в Нижний Тагил. Где-то здесь суровые уральцы делают новейшие танки и грузовые вагоны. Снег, заборы, снег, трубы, снег… Ничего обороноспособного не наблюдается. Ни ясно, ни пасмурно – солнце где-то там за морозной дымкой, скрывающей от супостатов перемещения наших мобильных ракетных комплексов. Потянулись вдоль дороги столетние заснеженные избушки: цветные с резьбой и тёмно-серые без излишеств. Поворот с трассы в тайгу, контрольно-пропускной пункт — мальчишки в форме проверяют паспорта. Прибыли.

Посёлок городского типа Свободный и здоровенный участок тайги до реки Тагил — режимный объект. Спрашивать в связи с этим фактом о названии городка считаю неостроумным. Свободный много от чего свободен. От рекламы, например. Две улицы домов почтенного возраста в четыре-пять этажей да семь переулочков в окружении хвойной южнотаёжной растительности. Симпатичный герб с луком и тремя стрелами на реактивной тяге. Уютный городок. Что здесь не от Министерства обороны, то от лукавого.

Через дорогу от киоска автостанции над улицей Майского транспарант: «ВСЕ МЫ РОДОМ ИЗ ДЕТСТВА». Очень кстати – мы тут тоже на эту тему. Проходим четыре детских садика. Вдоль забора – хаотичная парковка детских транспортных средств.

«Центр» городка – площадь перед Домом культуры, являет собой наше всё и дразнит воображение. Белый Ленин в высокой снежной шапке несколько теряется рядом с сопровождающими его по обе стороны массивным вертолётом и фронтовым бомбардировщиком, но остаётся центром неожиданной группы, указывая рукой зачем-то на юго-восток. Слева пара орудий и сугроб, в котором угадываются покатые формы танка ИС-3. Справа в глубине композиции – великолепная реализация атрибутов нашего национального праздника, Нового года: нарядная искусственная ёлка с фонтанчиком огней на макушке, Дед Мороз с барышней – оба из прозрачного льда с нервно-мигающей подсветкой снизу, гирлянды цветных огней, ледяные горки… Всё для детей и сразу.

Расквартировались, перекусили, созвонились – пойдём в часть, может, пустят к детям. Шоколад по карманам, идём. Мальчишки на КПП сверяются со списком, турникет издаёт свирепый скрип: перед нами – заснеженный утоптанный плац, неброская наглядная агитация, пара единиц бронетехники, тушка чего-то межконтинентального на заднем плане. Две добротные казармы в три этажа, судя по архитектуре – ровесницы полёта Гагарина. Помнится, в обнаруженном в сети ролике о Свободном они были жёлтыми. Теперь белые. Ну, наверное, скоро снова покрасят – пора. С третьей попытки находим нужный взвод…

Четыре часа разговоров в комнате для досуга личного состава – роскошь необычайная. Подтягиваются родители и бойцы. Экскурсия по опустевшей казарме: синие одеяла, койки в два этажа, пронумерованные табуретки, жарко.

Зачем дверь в умывальную комнату открывается с таким страшным звуком? Наверное, этому дневальному в лихо заломленной шапке так удобнее контролировать этаж. Сколько книг помещается в тумбочку? На ближайший месяц хватит, если будет время на чтение. Будущее умозрительно надёжно, но совершенно непредставимо в деталях. Самые, думаю, трудные полтора месяца в армии прожиты успешно. В изоляторе отлежал, как мог и не мог сдал зачёты, аппетит хорош, осанка – как никогда прежде, речи умны, форма к лицу, берцы на два размера подгоним стельками. Всё гораздо лучше, чем нормально. Завтра присяга.

42-я Тагильская ракетная дивизия входит в состав 31-й ракетной армии. Той самой, что время от времени запускает ракеты со спутниками в космос без всяких космодромов прямо с мест постоянной дислокации. Страшная и постояннобоеготовая сила. А если кто не понимает, отчего ракетная армия 31-я, если России сейчас достаточно трёх, так и на знамени 42-й Тагильской дивизии серп с молотом и надпись «ЗА НАШУ СОВЕТСКУЮ РОДИНУ». Воинские традиции, стало быть.

Морозное утро, сдуваю снег с фотоаппарата. На плацу построен личный состав при оружии. Родители в панике – с двадцати метров непросто найти в строю своего бойца. Оркестр играет Гимн, равнение на Государственный флаг и Знамя, скрип снега под строевым шагом. Великолепные лейтенанты спокойной выправкой являют светлое будущее отечественной армии. Наша разноцветная бесформенная группа штатских определённо портит торжественный лад происходящего таинства. «Молодое пополнение к присяге привести!» Превращаемся в глаза и уши.

Присягающих немного – поставлены всего четыре быстро побелевших стола. Голоса хрипловаты, кто-то от волнения переставляет слова, обращаясь к командиру. Одной рукой снять варежку, другой удерживать автомат, расписаться, смахнув снежинки, отдать ручку, пожать руку, надеть варежку, не отпуская автомат, ничего не перепутать. Истина всегда конкретна, выражение «привить патриотизм» – абстрактно. Можно остаться мальчишкой, но теперь должно быть военнослужащим

Слушаем больших начальников, с которыми наши бойцы за год службы едва ли обмолвятся словом. «Замполит» комдива по работе с личным составом инструктирует родителей по актуальным для них вопросам: «Посылайте что-нибудь такое, с чем можно сесть с друзьями, за раз съесть и не разводить тараканов и мышей». Не готов судить о работе с личным составом, но работа с общественностью в этой дивизии, несомненно, на высоте.

Выступает отец Александр – ветеран 42-й и помощник комдива по работе с верующими: «На этот год они все наши дети». Родители довольны и, возможно, видят своих бойцов, шагающих строем на праздник в храм. «В этой дивизии нерешаемых проблем нет», – отец Александр борется с курением и сквернословием и скоро, наверное, победит последнее в полках и батальонах.

Ваня независимо разгуливает по комнате, ему очень нравится высокий майор в парадной форме. Засмотревшись на него, младенец теряет равновесие и валится на бок. Майор приходит на помощь. Ваня с удовольствием повторяет удачный трюк.

Комбат суров. Докладывает отрывисто, расставляя ударения. Говорит, что дальше, после учебного батальона, всё будет тяжелее и сложнее, предлагает делить на два утешительную информацию, которую до нас доводят старшие начальники. «Они (наши дети – его рядовые) обуты, одеты, помыты, медицинское обеспечение есть. Что ещё надо? Ничего, я считаю». Мамы не согласны и делить на два тоже не готовы. Но спорить с комбатом никто не собирается. К тому же прямо сейчас будут выдавать детей в увольнение.

Не перекормили, разговоры говорили, военторг посетили, связь со всеми заинтересованными лицами обеспечили. В общем, справились. Если вы не видели, как ваш сын в домашней обстановке складывает тужурку, так и я вам не стану об этом рассказывать, а если видели, то и рассказывать незачем.

Путь домой из Азии, а забрались мы в другую часть света, как выяснилось, на целых семьдесят километров, расписывать не стану. Одиссея – это уже другой жанр. И в некоторой степени про других людей.