Музей-усадьба Щербова: тендеры, техзадания и тайник

С сентября у музея новый – молодой и энергичный – директор: Александра Журавлева. Непростые организационные вопросы переезда и реставрации легли на ее плечи.

- Реставрация намечалась давно, – рассказывает Александра Геннадьевна. – В прошлом году тендер выиграла компания «Невад», сделавшая хороший проект. 23 ноября состоялось последнее заседание по поводу окончательного принятия этого проекта. Есть недочеты, которые подрядчики должны исправить, но проект нам нравится. После принятия проекта будет написано техзадание, чтобы разыграть тендер: кто будет реставрировать здание.

- Каков масштаб бедствия?

- Вот, видите: над лестницей на потолке – обрушение штукатурки? Это в феврале 2019 года упал большой кусок толщиной три сантиметра. А высота потолка здесь восемь метров. К счастью, в тот момент по лестнице никто не шел… Приехала комиссия из областного Комитета по культуре и закрыла двухэтажную часть, а этим летом закрыли уже все здание, потому что оно в аварийном состоянии. В подвале вода, чердак течет, черепица на крыше побита.

- Как получилось, что дом-музей довели до такого состояния?

- Когда в 80-е годы здесь сделали музей, был очень хороший проект реставрации. У нас до сих пор хранятся эти тома проектировочных изысканий, но 90-е годы эту реставрацию прервали. Какой-то мелкий косметический ремонт проводился, но зданию больше 100 лет… И, конечно, здание очень сильно подкосил период коммуналки. Супруга Щербова умерла в 1951 году и, поскольку наследников не осталось, дом достался городу. В доме и во флигеле поселили 12 семей – со всеми вытекающими последствиями. Только в 80-е годы их расселили, чтобы сделать музей художника.

- Какие работы планируются теперь?

- Дом ждет капитальная реставрация – будем возвращать ему первоначальный вид. Основная проблема нашего здания – это фундамент и крыша. Когда проводили центральное отопление для коммуналок, нарушили гидроизоляцию в подвале: теперь вода разрушает фундамент. Он будет укрепляться способом, который уже применялся на некоторых культурных объектах.

С крыши полностью снимут всю черепицу, очистят ее. Черепицу, которая подлежит реставрации, восстановят. Утраченная будет восполнена по оригинальным образцам. И, конечно, будет отреставрирована вся стропильная система (хотя она и в хорошем состоянии для своего возраста), особенно в тех местах, где уже пробита черепица и куда поступает вода. Там состояние дерева – а крыша дома полностью деревянная – плачевное. Сохранившиеся деревянные элементы будут пропитаны специальными составами, в том числе и противопожарными.

Все окна отреставрируют, включая фурнитуру. Некоторые ручки и шпингалеты до сих пор стоят «родные», некоторые были сделаны в процессе реставрации 80-х годов в том же стиле. Недостающие изготовят по образу и подобию. Паркетный пол здесь оригинальный – его просто приведут в порядок. Заменят некоторые лаги. Батареи центрального отопления останутся, но их, скорее всего, закроют декоративными щитами.

Люстры, светильники будут подобраны по типовым образцам усадеб начала XX века в стиле «модерн», потому что никаких данных, как они выглядели, мы не нашли. И, вероятнее всего, приборы освещения не будут музейными предметами – они будут стилизованными. Светильники трогают рабочие, инженеры. Конечно, они люди аккуратные, знают, с чем работают, но есть определенный риск.

- Много вообще сохранилось подлинных вещей Щербова?

- У нас все вещи подлинные – то есть те, которые соответствуют историческому периоду. А те, что принадлежали лично Щербову, называются мемориальными. Вот, например, его личный мольберт, мемориальный шахматный стол и портрет жены Щербова в полный рост, который написал их сын.

В Русском географическом обществе хранится альбом фотографий из Японии, которые Щербов сделал во время путешествия и подарил обществу. Еще есть дневник его спутника, очень подробный. В будущем мы надеемся получить хотя бы копии этих документов. Тема путешествий Щербова у нас еще в разработке, потому что все показать очень тяжело: есть правила экспонирования предметов, некоторые нельзя выставлять долго – например, бумагу, рисунки.

- Процесс перевозки уже начался?

- В Дом культуры в Батово, где будет храниться большая часть наших вещей во время реставрации, еще ничего не вывезли. Но часть тендеров уже разыграна. Часть вещей мы будем упаковывать и перевозить сами, в частности, небольшие предметы – такие, как коллекция нумизматики. Это монеты, которые не содержат драгметаллы, здесь их почти 1000 штук.

Но есть крупногабаритные или, например, ценные вещи, упаковкой и перевозкой которых должны заниматься специально обученные люди. Например, предметам, содержащим драгметаллы – золото, серебро, платину, требуется специфическая перевозка: специальная машина, вооруженная охрана.

- Когда же начнется непосредственно реставрация?

- До нового года реставраторы здесь, конечно, не появятся. Но у нас еще хватает подготовительной работы. Переезд будет длиться не одну неделю. Батово не близко, и разгоняться нашим перевозчикам нельзя: некоторые вещи надо везти очень аккуратно.

На реализацию реставрации закладывают два года – это с запасом. Потому что есть какие-то работы, которые нельзя проводить в холодное время – только летом. Однако в общем и целом у нас не настолько долгоиграющий проект, как может показаться сначала. За два-три года точно закончат. Деньги нам выделены и на проект, и на реставрацию. 23 ноября состоялась окончательная защита проекта. В плане архитектурного решения самой реставрации серьезных замечаний нет. В основном, все сводится к современным нормам, под которые музей не очень подходит. Щербов строил не для того, чтобы здесь когда-нибудь через сто лет появился музей – он строил дом для жизни.

Кстати, при Щербове был второй вход в подвал, но впоследствии эту пристройку ликвидировали. Наши проектировщики вернули ее в план. Во-первых, это удобно: технический персонал сможет попадать внутрь с улицы, минуя экспозиционный зал, а во-вторых, так было при Щербове.

В 2026 году будет юбилейная дата – 160 лет со дня рождения П.Е. Щербова. К этой дате хотелось бы получить полностью отреставрированный музей.

- Территория вокруг дома тоже входит в планы реставрации?

- У нас вся территория будет облагорожена. В планы входит и мемориальная яблоня, и уличные туалеты, и выставочное пространство во флигеле, и навес для сбора экскурсионных групп. По саду проведут дорожки: одну – к колодцу, другую – к уличному камину, который тоже будет приведен в порядок. Этот камин, кстати, связан со всеми дымоходными трубами дома. Из большого холла можно будет выйти в сад. На территории запланированы газоны, сцена для проведения праздников, освещение.

Единственное, пока не решен вопрос парковки. В современных реалиях она необходима, чтобы развивать туризм. Но во дворе жилого дома парковку делать нельзя, а наша территория ограничена забором. Поэтому надеемся на некоторое содействие властей, чтобы организовать парковку между нашим флигелем и соседними гаражами.

- Многих гатчинцев волнует судьба уникального забора из каменной кладки, который теперь заменен обычным ограждением…

- Да, в соцсетях часто пишут, что эти камни давно уже у кого-то на даче. Нет, можно прийти и посмотреть: все камни сложены на территории музея. Калитка стоит у меня в кабинете – ждет своего часа. А забор обвалился, когда шел ремонт улицы Чехова. Его восстановят, реставраторы осмотрят каждый камень, и все целые камни будут возвращены на свое место. А негодные заменят. Благо, это прозаичный бут, которого много в нашей местности.

- Александра Геннадьевна, расскажите про таинственный клад, который случайно нашли в доме Щербова – какова дальнейшая судьба реликвий?

- Клад хранится у нас, но предпринять какие-то шаги по работе с ним мы пока не можем. Этот клад, а точнее, тайник, нашли наши реставраторы-проектировщики, когда делали обследование дома. Мы надеемся, что находку все-таки оформят в фонды музея, тогда мы сможем ее экспонировать. Это неплохая идея для первой выставки после реставрации.

«Клад» представляет собой небольшой альбом с набросками Щербова. И конверт – старый, из департамента путей сообщения, где работал отец Щербова. Там лежал заграничный паспорт Щербова, метрическая выписка – свидетельство о рождении, свидетельство о его дворянстве, о дворянстве его отца, завещание его отца, некоторые записи, которые велись не Щербовым – у него был очень специфический почерк, но явно кем-то из членов семьи. Это что-то похожее на выяснение своей генеалогии – некоторые пометки, выписки из послужного списка его деда. Еще там было несколько документов, составленных на восточных языках: вероятнее всего, китайском и каком-то ближневосточном – арабской вязью. Это сопроводительные документы путешествий Щербова: визы, обращения к сельским старостам, чтобы они ему содействовали в путешествиях. У нас в фондах есть подобные документы, но это другие – мы их сравнили визуально: не совпадают. Для выяснения нужны лингвисты, переводчики. Но сначала требуется санкция Министерства культуры. А пока мы терпеливо ждем справку из полиции…

Помимо документов, в тайнике лежали ценные бумаги. После октября 1917 года они были аннулированы. Зачем Щербов их хранил? На случай эмиграции? Но он никогда не планировал эмигрировать. Хотя они с женой были «элементами, неугодными новому правительству». Он – потомственный дворянин, она – дочь протоиерея. Тогда им помог Горький: он написал письмо в гатчинский горком, и супругам оставили дом, Щербов смог устроиться в Гатчинский дворец научным сотрудником и стал работником культуры высшей категории. После смерти Щербова его супруга очень просила, чтобы в этом доме сделали музей ее мужа. У нас сохранилось ее прошение. Просьбу исполнили спустя 30 лет после ее смерти…