Оганес Хоренович Гадян: «Интересно, когда есть движение»

1 ноября директор Гатчинского промкомбината Оганес Хоренович Гадян отмечает 80-летие. Он заслуженный работник пищевой индустрии. У него медали ордена «За заслуги перед Отечеством» I и II степени, медали за заслуги перед Ленинградской областью, перед экономикой Ленинградской области и перед Гатчинским районом. Много ведомственных наград.

Последние полвека его жизнь прочно связана с Гатчиной и потребкооперацией. Промкомбинат под его руководством выдержал испытания временем: валенки уверенно шагнули в XXI век.

Секрет руководителя прост: надо, чтобы было интересно. А интересно, когда есть движение. Оганес Хоренович считает, что надо любить свое дело и не останавливаться, развиваться и осваивать новое. …А еще директор промкомбината любит сладкое, не любит опаздывать, коллекционирует армянские коньяки и с удовольствием носит валенки.

- Я приехал в Ленинград из Еревана в 1962 году – по направлению на учебу, – рассказывает Оганес Хоренович. – В 1970 году окончил Ленинградский текстильный институт по специальности «инженер-технолог», отслужил в армии. Год работал старшим инженером в Управлении производственных предприятий при Леноблпотребсоюзе, и мне предложили должность главного инженера на Гатчинском промкомбинате. Здесь я впервые увидел, как делают валенки, – в институте этому не учили. Тогда я ужаснулся – как люди могут работать в таких условиях… В 1978 году меня назначили директором промкомбината и …велели срочно вступить в партию – беспартийных директоров тогда не признавали.

Не только валенки, но и…

- Промкомбинат всегда делал только валенки?

- В 1977 году мы построили колбасный цех в Больших Колпанах. Предприятие было небольшое, в 80-х мы его реконструировали, и объем производства вырос в десять раз. Мы закупали скот у населения и производили приличную мясную продукцию. А валенки продолжали делать в Гатчине в цехе на ул. Хохлова. Кроме того, тогда мы еще для завода «Электросила» изготавливали комплектующие для пылесосов и мясорубок и прочего.

Это же не государственное учреждение – система потребкооперации. Тогда в Леноблпотребсоюзе работало больше 33 таких комбинатов. Централизованного снабжения не было, мы сами устанавливали цены на свою продукцию. Правда, это контролировалось, чтобы цены не задирали.

- Валенки были востребованы?

- Более того. Мы реализовывали свою продукцию в системе потребкооперации Ленинградской области. У нас же Леноблпотребсоюз – больше 3000 магазинов в системе. Но был еще Центрпотребсоюз и Роспотребсоюз. Вологодская потребкооперация просила, чтобы мы и туда отправили валенки, – наше руководство запретило: самим мало. А выпускали мы тогда в пять-шесть раз больше, чем сейчас. Вологжане пожаловались в ЦК КПСС: Леноблпотребсоюз не дает валенки!

С мясом тоже интересная ситуация была. Меня вызвал к себе председатель Народного контроля Ленинградской области и предъявил ультиматум: или мы не отпускаем нашу мясную продукцию в Ленинград, чтобы Северная столица не объедала область, или меня увольняют. А у нас была разнарядка, я не мог ее не выполнить. Председатель Леноблпотребсоюза ходил в обком объясняться.

- А сейчас ваш мясокомбинат не работает?

- В 2007 году приняли решение продать мясокомбинат. Технический уровень его уже не соответствовал времени, требовалась полная реконструкция. Таких средств не было. А на старом оборудовании выпускать конкурентоспособную продукцию невозможно.

Больше того, в 90-е в течение трех лет цех по производству валенок был закрыт. У нас тогда на складе застряло 6000 пар валенок – еле-еле продали. Не было спроса, денег у людей не было. Мне говорили: «Что ты держишь в центре города пустующее помещение? Перепрофилируй производство». Правильно, наверное, говорили, надо было ликвидировать предприятие, оборудование снять, организовать какой-то другой бизнес. А мне жалко было – я с этих валенок начинал. И с 1997 года мы стали опять выпускать валенки, и процесс пошел. Потом с 2012-го и до 2021 года были совсем мизерные продажи, огромное количество остатков лежало на складах. Прошлая зима поправила положение.

- Не было мысли поставить дело на паузу?

- В пандемию на два месяца остановили производство – и потеряли работников. А если на более длительный срок остановить, вообще кадров не останется. А кадры у нас в цене. Сдерживающий фактор – это рабочая сила: сейчас на производстве четырех-пяти человек не хватает. Нужны местные – и мужчины, и женщины. Мы сами своих работников учим, и месяца через два-три они становятся специалистами.

Техническая оснащенность нашего производства достаточно высокая, несмотря на то, что этого оборудования в России давно не выпускают. Как-то раз к нам из Финляндии приезжали частные производители валенок. Так вот они очень удивились нашему оснащению, потому что такое оборудование, как у них, у нас стояло в 1971 году.

- Валенки – продукция сезонная. Или срабатывает пословица «готовь сани летом»?

- Спрос зависит от погодных условий. В прошлую зиму очень хорошая реализация была. Что будет в этом году, мы еще не знаем. Но и помимо валенок ассортимент у нас большой: домашние тапочки, чуни, валеши, жилеты и прочее. Мы тесно сотрудничаем с Вырицкой фабрикой «Узор», они поставляют нам гобеленовые ткани для наших изделий. Это уникальное предприятие, которое, в отличие от большинства текстильных фабрик, закрывшихся в кризисные годы, продолжает работать и развиваться. И в этом, прежде всего, заслуга талантливого руководителя «Узора» – Ивана Григорьевича Козлова.

- Где можно купить гатчинские валенки, кроме гатчинских магазинов?

- У нас пять специализированных магазинов, где продается только наша продукция и сопутствующие товары. Центральный магазин – в Больших Колпанах, прямо рядом с производством. Цены там на 20% ниже, чем в других точках. Сегодня в этом магазине самый большой товарооборот, примерно четверть всей реализации. Еще один магазин – по старому адресу на ул. Хохлова, 20 и один – на Аэродроме, на ул. Новоселов, 7. Есть магазин в Красном Селе, два в Петербурге – в Московском и Центральном районе, и недавно открыли в Кипени.

Магазины мы сначала сами открывали. Но торговля – дело сложное, с точки зрения учета и контроля. В конце концов, мы предложили индивидуальным предпринимателям брать помещение в субаренду за полцены и продавать наш товар на нашем торговом оборудовании. Товар отдается под 100% реализацию. В зависимости от товарооборота магазина, устанавливаем лимит товарных остатков. Предпринимателям это выгодно.

Вообще, наши валенки расходятся по всему Северо-Западу. Как правило, в соседних регионах есть ИП, которые берут у нас товар и на машине развозят по деревням. Из Финляндии приезжают финские «челноки» за валенками. Это для них дешевый товар. Раньше мы и в Канаду отправляли, и даже в Чили. Русская эмигрантка из Чили как-то заказала у нас 600 пар – для горных районов.

- Где берете сырье?

- Это 100% овечья шерсть. У нас хорошо налажены поставки с Северного Кавказа, из Ставропольского края, Дагестан предлагает. Самая лучшая шерсть – из Армении. Там альпийские луга, шерсть чистая, без примесей, репья. А другую надо очищать.

- Сами валенки носите?

- Ношу, и с большим удовольствием.

Гатчина стала моим домом

- Вы не пожалели, что переехали сюда из Еревана? Не было желания продолжить карьеру, пойти на повышение?

- Нет. Гатчина стала моим домом. Я женился здесь. Моя жена была родом из Сиверской, мы прожили вместе больше 50 лет. Восемь лет назад ее не стало… Сын работает со мной – руководит производством. У меня две внучки и три правнука. А что касается повышения, в 1985 году председатель Облпотребсоюза Василий Филиппович Ковалев предложил работать у него заместителем, курирующим производственные предприятия. Но я не захотел быть вторым. Решил, что здесь я сам определяю, что и как надо делать, а там мне будут указывать.

Уезжать из Гатчины и в мыслях не было. Может быть, если бы здесь было неуютно… Но мне всегда везло с руководством города, района, председателями райисполкома, горисполкома, главами администрации. Ко мне всегда было абсолютно нормальное отношение, никто не упрекал меня, что я армянин. Когда я говорю коллегам из других районов, что у нас здесь нет проблем с администрацией, не верят.

Однако, когда был мясокомбинат, я понимал, что за мной присматривают органы: «не может быть, чтобы армянин здесь работал на мясном производстве и ничего такого не делал». А я никогда никому не давал взяток. Принципиально. Возможно, поэтому и работаю столько лет руководителем предприятия.

- Оганес Хоренович, в чем ещё секрет трудового долголетия?

- Надо любить свое дело – чтобы тебе было интересно. А интересно, когда есть движение, развитие. Если ты не развиваешься, ты откатываешься назад, потому что развиваются другие.

Хотя пора отдыхать. Я себя убедил, что надо уходить. Потому что на моем месте, с теми функциями, которые сейчас возложены, человек должен делать гораздо больше: ездить, посещать ярмарки, выставки. Я от этого устаю. У нас работают прекрасные специалисты – старая гвардия, но молодые гораздо быстрее схватывают, быстрей учатся.

С другой стороны, когда приходят длинные праздники, совершенно непонятно, чем заняться, – и хочется на работу.

- У вас есть преемник?

- Сын работает на комбинате, но он – производственник, ни о какой коммерции слышать не хочет. А как руководить без организации коммерческой работы? Сейчас взял младшую внучку в коммерческий отдел. У нее бухгалтерское образование, она толковая, я ее обучаю, каждый день даю какие-то задания. Надо налаживать маркетинг – маркетингом мы занимались очень поверхностно. Если она станет эту работу хорошо выполнять, мне здесь делать нечего. Останусь консультантом и буду приходить, когда необходимо. Знаете, я всю жизнь не мог опаздывать на работу. Друзья надо мной смеются, но я до сих пор, если по какой-то причине опоздал, стараюсь зайти так, чтобы никто не видел, что я опаздываю! От сотрудников-то я требую пунктуальности.

Ценить и знать меру!

- У вас остались связи на родине, в Армении?

- Да, там много родственников, я часто туда езжу. Нас в семье было восемь человек детей – два брата и шесть сестер. Сейчас, к сожалению, у меня остались только две сестры. Младшей, Этери, семьдесят три года. Она тоже окончила мой институт и сделала стремительную карьеру в Ереване.

Ереван сейчас – настоящий европейский город. Там огромное количество красивых магазинов, кафе, ресторанов. С большим уважением относятся к русским. Обстановка очень спокойная, дети гуляют допоздна свободно – там безопасно. На улице вы не встретите ни одного пьяного.

- В стране виноделия нет проблем с пьянством?

- Там ценят качественные напитки и знают меру. Мы жили под Ереваном в частном доме, у нас был свой виноградник, и каждый год дома делалось 400 литров вина и 120 литров чачи. Мы не садились без вина обедать. Мне было лет десять-одиннадцать, когда мне предлагали немножко выпить домашнего вина за столом. В подвале его полно было. И никакого интереса это не вызывало.

- А сейчас что предпочитаете?

- Армянский коньяк. Он лучший. Если, конечно, настоящий. Я коллекционирую армянские коньяки. У меня есть бутылки 1965 года. Но коллекция – неприкосновенна.

- Вы производите впечатление человека значительно моложе паспортного возраста. Как это у вас получается? Что спасает: работа? генетика? правильное питание?

- Знаете, я еще в детстве приходил из школы и играл с младшими ребятами. И сейчас все мои друзья – младше меня лет на пятнадцать, и я чувствую себя их ровесником. Общаясь с молодыми, ты получаешь энергию.

А питанию я особого значения не придаю. Ем не много и очень люблю сладкое. В детстве мог зараз полбанки варенья съесть. Сейчас пью кофе без сахара, но обязательно с конфетой. И сахар в норме.

- Вы будете отмечать юбилей?

- Тихо посидим где-нибудь с друзьями. Потом хочу съездить в Ереван – повидать старшую сестру, ей уже восемьдесят семь.

Вообще, сейчас не та ситуация в стране, чтобы помпезно что-то отмечать, петь-танцевать. Нет настроения, да и неправильно это. Ленинградская потребкооперация готовит отправку гуманитарной помощи на Донбасс, и наш промкомбинат с готовностью примет в этом участие. Вот что сейчас важно.

Екатерина Дзюба