«Везучий человек» Иван Козлов

Самодельный человек 

В английском языке бытует устойчивое выражение «self-made man». Буквально - «человек, который сделал себя сам». То есть, без денег, связей, протекции человек смог подняться с самых низов на весьма высокие ступени социальной лестницы. Но не будем здесь злоупотреблять англицизмами. В русском языке есть чудесное определение - «самородок». Иван Григорьевич Козлов из того, увы, сейчас уже крайне редкого, если не сказать вымирающего типа русского человека, мужика, который самостоятельно мог дойти от Урала до берегов Тихого океана, освоить Севера и тучные нивы Юга. Построить дороги, города, фабрики. Запас энергии неиссякаем. При случае мог стать Стенькой Разиным или Емельяном Пугачёвым: обострённое чувство несправедливости всегда найдёт почву для бунта в наших краях. Но мог и превратиться в основательного фабриканта Демидова или хитроумного дипломата Горчакова. В Советском Союзе, при всех его недостатках, перед человеком простым, «от сохи», все двери были открыты. Ты только не ленись, трудись до седьмого пота, ежедневно учись, не теряй драгоценного времени на ерунду, и судьба тебе улыбнётся. 

Герой нашего сегодняшнего интервью в 21 год возглавил цех на крупном текстильном предприятии, в 25 стал директором фабрики. Время в молодости спрессовано до предела. День идёт за неделю, а то и за месяц. Но воспользоваться этим преимуществом юности дано далеко не каждому. 

"Я вообще везучий человек," не раз повторял Иван Григорьевич во время нашего разговора. Правда, при этом хитро улыбался. Короткий «ёжик» рыжих волос, за стёклами очков открытая, иногда озорная улыбка. Сорок лет директорского стажа, но сохранилось в его лице что-то простоватое, чрезвычайно русское, народное. Также, как и в говоре, в оборотах речи. 

«Удача сама не приходит, её работа за руку приводит», - говорит русская пословица. Иван Козлов работал с самого раннего детства. Итак, обо всём по порядку.

Крестьянский сын

- Род мой происходит из Мордовии. Не могу сказать точно когда, но очень давно собирали по всей стране хороших плотников на Дон, в Воронеж для строительства флота. Мало кто знает, что русский флот берёт своё начало именно на Дону, в Воронеже. Петром Первым были сооружены верфи, чтобы построить корабли и спустить их вниз, к Азовскому морю, штурмовать турецкую крепость Азов.

Со временем плотники расселились под Воронежем, даже основали свой хутор. Километрах в 50-ти от Новохоперска. Он так и назывался - «Хутор плотников». В советские времена его переименовали в хутор «Высокий». Там я и родился в 1958 году. Родители - простые крестьяне. Отец – Григорий Дмитриевич, мама – Александра Митрофановна. Отец – механизатор, тракторист, передовик производства. Но знаете, как он нам, детям, говорил? «Вырастете, чтоб ни ногой в колхоз! И вообще в сельское хозяйство! Вот умру, тогда возвращайтесь, если захотите, а так, ни-ни». 

- Помню, что в моём детстве, я тоже деревенский, люди массово потянулись из села в город. Бегство из деревни началось. Но это начало 1980-х. Получается, и в ваше время такое было? 

- Ещё как было! Нас - четверо детей в семье, ну, старшая сестрёнка умерла довольно рано, а так было бы пятеро. Мы с начала мая по октябрь родителей не видели. Они всё время в поле. Колхоз выращивал сахарную свеклу. Техники нет. Отец починил какой-то примитивный комбайн, на нём пахал, мама вручную работала. Целый сезон отработают в полях, им дадут какие-то копейки и мешок сахара. Что такое 50 килограммов сахара на семью из шести человек ?! Нас, школьников, с пятого класса тоже отправляли убирать свеклу. И по дому работы много в отсутствии родителей. Корова, два поросёнка, куры, двадцать коз. Козы, кстати, самые спасатели были, основной источник дохода. 

- Молоко, масло?

- Шерсть! Самые знаменитые пуховые платки какие? Оренбургские и Урюпинские. Мы в 15-ти километрах жили от Урюпинска. Он действительно существует, славный русский город. Он в Волгоградской области был, а мы в Воронежской, но вся жизнь наша была связана с Урюпинском. Коз пасёшь, вычёсываешь пух. Из него потом платки вязали. Хутор наш был большой, 120 дворов. У нас школа начальная, 1-4 классы. В соседнем селе – средняя, с 4-го по 8-й. А с 8-го по 10–й класс учились в ещё одной школе, за 15 километров от дома. Там приходилось жить в интернате. Центральная Россия, но дорог нормальных не было. Особенно весной-осенью. Чернозём - он как масло, пешком не пройти. В интернате кормили нас, конечно, но мы сами топили, уборка, стирка.

- Школа самостоятельности?

- Конечно. Да и вообще школа жизни. Вот за моей спиной портрет. Это директор интерната – Николай Анисимович Винников. 

«Учителя»

В русском языке слова педагог и учитель - синонимы. Но разница между ними весьма существенна. Педагог открывает знания для ученика, учитель открывает душу ученика для знаний. Он остаётся в памяти человека на всю жизнь. 

- Я думал, это какой-нибудь министр лёгкой промышленности, начальник. 

- Учитель. Он дядю моего учил, 1938-го года рождения, и старшего брата, и меня, и даже младшего. Тоже деревенский, 1923-го года рождения, войну зацепил, был ранен. Физически очень сильный, богатырь! Преподавал историю и обществоведение, но на самом деле жизни учил. 

Нас в интернате 70 человек. Это и заготовить топливо, уголь, дрова, и кормёжка, и порядок. Ни разу, ни от одного из учеников Николая Анисимовича я слова плохого о нём не слышал. Хотя человек суровый был, жёсткий. Учился у нас парнишка, Андрей. Видный из себя, хорошо успевал. Мы-то, в основном, занимались через пень-колоду, а он на «отлично». Что характерно, отец разрешал Андрею курить, и это в девятом классе! Николай Анисимович заметил, говорит: «Андрюша, затуши сигарету». У нас возле интерната сад яблоневый, огромный. Директор выбрал лопату с черенком покривее, нашёл место в саду, подзывает курильщика: 

- Выкопаешь кубик, — ну это яма, кубометр земли, - похоронишь окурок. 

- Николай Анисимович, мне отец курить разрешает! 

- У отца ты хоть на голове можешь ездить, а у меня курить не будешь! 

Мы сидим на уроках, а Андрюша всё копает свой «кубик». Там, чуть глубже, глина начинается жёсткая, как камень. Целый день копал курильщик могилу для окурка, но зато потом никто его с папироской не видел. 

Винников учил ответственности, обязательности. У нас перед новогодними каникулами было принято в интернате приборку делать. Стены побелить, всё вымыть. Мне лет 15. Ребята наши, хуторские, уговорили сходить домой. Мол, погуляем, своих повидаем, а утром назад. 15 километров в молодости – не расстояние. Но дождь пошёл, холодный. К утру температура, фурункул на шее вскочил. Мать говорит: «Никуда не пойдёшь!». Так я и остался дома на все каникулы. Директора и никого вообще, получается, не предупредил. После каникул вызывают меня к Винникову. Тот: «Приводи отца!». Я пошёл домой. Мороз – 27 градусов. Прихожу, отец дома, курит в печку. Так, мол, и так, говорю, к директору тебя вызывают. Он запряг лошадь, сам едет на санях, а я рядом иду. Отец сказал: «Сюда пешочком пришёл и обратно на своих двоих дойдёшь". Наказывает меня. Они с Винниковым хорошие приятели были, разыграть меня решили. Директор говорит: «Ну, что же, Григорий Дмитриевич, если так дело пойдёт, придётся вашего сына из общежития попросить. Пусть здесь, у местных, угол снимает». Отец: «Да нет у меня средств его содержать». Они между собой перемигнулись, но я-то не вижу, обидно до слёз. 

- Но вы же, вроде, ни в чём не виноваты.

- Виноват - не виноват, от отца скрыл, директора не предупредил. Я теперь, будучи сам директором, если куда ухожу, то обязательно секретаря предупрежу, куда я и насколько. Нет секретаря, главного бухгалтера, её нет, на проходной ребятам скажу. Обязательность во всём — вот главный урок Винникова. И ответственность за сказанное слово. А на противоположной стене портрет другого моего учителя, Дмитрия Егоровича Писарева. 

Он был помощником мастера на Ленинградском текстильном комбинате имени Тельмана. Наладчиком станков. Он мне дал путёвку в профессиональную жизнь. 

- А как вы оказались в Ленинграде и именно в этой специальности? Неужели всю жизнь мечтали заниматься ткацким делом?

- Нет, конечно. Будь моя воля, остался бы в деревне. Что нравится мальчишке? Техника. Трактора, машины, особенно если отец занимается этим делом. Мы со старшим братом, у нас 3 года разницы, рано освоили трактор. И уже мне было лет 7-8, ему 10-11 - пахали вместе с отцом. Он в ночную смену, мы – днём. Какую-никакую копейку для себя зарабатывали. Но вы помните, что он сказал насчёт сельского хозяйства. Куда угодно, только не в деревню!

Брат окончил техникум лёгкой промышленности в городе Бендеры, в Молдавии. Его распределили в Ленинград. Отец говорит: «Езжай с братом. Там как-нибудь пристроишься». Я и поехал, ослушаться отца было невозможно. Меня поселили в одной комнате общежития с братом, определили в фабричное училище. Триста девчонок и я один. Питание комбинат обеспечивал, завтрак и обед. Четыре часа теории в училище, потом четыре часа практики в цеху. Так и появился в моей жизни Дмитрий Егорович Писарев. «Откуда ты взялся такой рыжий, - а я тогда огненно-рыжим был, - рассказывай о себе!» Я мальчишка наивный, начал рассказывать ему, как вам, подробно. Он говорит: «Ладно, пойдём к станку. Черчение в школе проходил? Изобрази мне станок!». Я кое-как начертил.

Надо заметить здесь, что Иван Григорьевич обладает несомненным артистическим даром. Изображая своих учителей, в дальнейшем других персонажей своей долгой непростой жизни, он меняет голос, выражение лица. Не рассказывает, а показывает. Наладчик станков Писарев говорит исключительно густым хриплым басом.

«Ну, что, рыжий. Может, из тебя какой-то толк и выйдет», - сказал он, посмотрев мой рисунок и пройдя по линии станков. Уже потом, уходя на пенсию, Дмитрий Егорович скажет мне: «Ты тогда за пару часов задал мне сто четыре вопроса! А это как работает, а это?» Я ему: «Что-то здесь не сходится. По минуте на вопрос, если даже по минуте на ответ, больше получится»! «Ну, ладно-ладно, завалил ты меня вопросами. Шибко любопытный и не стеснялся спрашивать». Так думаю, я ему приглянулся ещё и потому, что у него две дочки на выданье. А тут парнишка появился любознательный, к технике неравнодушный. 

Прошло очень немного времени, в августе мы приехали с братом, а уже после ноябрьских праздников мне, малолетке, и десяти таким же девчонкам выделили десять станков. Работайте, гоните для страны метры ткани. Начали платить зарплату, мы с выработки работали, рублей по 150 в месяц могло выходить. Неплохие для середины 1970-х деньги. Дмитрий Егорович воспитывал меня строго. Увидит в курилке, а я тогда ещё курил, лет двадцать назад бросил, и сразу: «Ты что здесь расселся? Иди в цех!». Я ему: «Да у меня всё в порядке, все станки работают. «Ходи, просто слушай, как они стучат. Тебе сидеть в курилке ещё рано!». 

- Хорошо звучит, «слушай, как они стучат». По звуку можно определить неполадки?

- Конечно! Это для непосвящённого человека или новичка всё сливается в один сплошной гул, а опытное ухо различит, сколько станков работает, какие. Я ни минуты не сидел без дела. Дмитрий Егорович учил меня токарному делу, сварке. Всё, что может пригодиться в работе, я уже годам к 20 умел. Не на таком уровне, как Писарев, конечно, но кое-что уже понимал. Он мне всегда говорил: «Ты спрашивай меня. Больше спросишь, больше узнаешь». 

Вскоре меня перевели в большой цех, на другие станки. Если там были одни пигалицы, мои однолетки, то здесь уже взрослые женщины, у них семьи, деньги нужны. Если станок встал, то она денег не получит. У них даже поговорка была: «Чем больше наладчик курит, тем больше зарплата». Мол, всё работает, метры идут. Но это неправда. Если ты сегодня не поработаешь над станком, завтра он остановится. Будешь лежать под ним несколько дней. 

В 20 лет я поступил в текстильный институт. И вскоре меня вызывают к начальству: «Слушай, у нас тут человек идёт на повышение, хотим тебя поставить механиком на производство». Каким механиком? Я эскиз станка толком сделать не умею. Да и ответственность-то какая! Но ничего. Работаю механиком. Правда, зарплата стала меньше. Там, в цеху, всё от выработки идёт, а тут оклад плюс прогрессивка. Приземлила меня новая должность. С дорогих сигарет перешёл на более дешёвые. Но зато всё, вроде, получается. И как раз в день моего рождения, 21 год исполнился, опять вызывают к начальству. Там как получилось. Зам главного инженера уехал в эмиграцию, и вся должностная лестница пришла в движение. Освободилось место начальника цеха. Меня на него назначают.

- В 21 год? У вас же ещё и высшего нет. 

- Прибавьте к этому, что цех, куда меня хотят назначить, по технике и оборудованию единственный в Союзе. 800 человек под началом. Контингент разный. Был там у нас один, Иванов. 22 года отсидки. Как он будет слушаться сопляка? Пришлось методами убеждения и грубой физической силы поставить его на место. Он сразу присмирел: «Начальник, всё понял!». 

- Так вы согласились?

- Поначалу ни в какую. Но отвели меня к генеральному. Тот убедил меня, что справлюсь: «Гайдар в 15 лет полком командовал!». Обложился книжками, начал изучать. Пошло – поехало. Как авторитет завоёвывается? Цеха разделены на технические и гражданские. У нас – технический. Приходят ко мне мужики наши, помощники мастера: «Почему на гражданском производстве у помощников мастеров 6-й разряд, а у нас 5-й?» Я говорю: «Не знаю». «А ты разберись, предыдущему начальнику цеха было всё равно, может, ты разберёшься». Изучил вопрос. Уникальное оборудование, технологии высочайшие, должен и у нас быть 6-й разряд. Долго убеждал руководство, настоял на своём. Дали нашим поммастерам 6-й. Сразу отношение ко мне в цеху стало другим. Ещё помогало то, что большинство работниц были сами деревенские. Привыкшие к труду. Я для них своим был. 

Квартирный вопрос

В чём причина такого резкого взлёта нашего героя по карьерной лестнице? Можно вспомнить шутливое замечание самого Ивана Григорьевича - «везунчик», мол, судьба шла навстречу. Но это лишь способ лёгким ответом отделаться от сложных вопросов. 

- В 25 лет вы становитесь директором Вырицкой фабрики. Но это же уму непостижимо! 

- А знаете, почему я ушёл с должности начальника цеха? Вечный наш вопрос – квартирный. Живу в общежитии. Обстановочка там, сами понимаете. Пьянство, мордобой. Я и сам парень был хулиганистый, мог за себя постоять. Но мне жениться пора, детей заводить. Одновременно идёт защита диплома в Ленинградском институте текстильной и легкой промышленности им. С.М. Кирова. У комбината был свой жилой фонд. Не квартиру, но комнату в коммуналке вполне могли дать. Прихожу к генеральному, так, мол, и так. Цех на хорошем счету, оборудование заменили, план выполняем, могу я как начальник цеха на новое жильё рассчитывать? А он мне знаете, что говорит? «Мы тебе комнату дадим, ты сразу уйдёшь от нас». Куда я уйду, зачем? Я здесь человеком стал, меня здесь уважают, от добра добра не ищут. Он ни в какую. Нашла коса на камень. Я тут же заявление написал. Ушёл в никуда.   

«Храбрым судьба помогает», - говорит древняя латинская пословица. Способность принять кардинальное, судьбоносное решение, пойти наперекор мнению начальства и окружающих, в том числе близких людей, стоять на своём. Прибавьте сюда ещё и юношеский максимализм. Нетерпимость к несправедливости. 

- Пригласили меня в Тайцы. На игрушечную фабрику. Главным инженером. У меня уже есть диплом о высшем образовании. Но там та же история. Общежитие, квартиру обещают, но не дают, всё завтраками кормят. И тут брат звонит. Слушай, говорит, тебя тут ищут. Некая Валентина Анатольевна, инструктор обкома партии. А она у нас на комбинате раньше парторгом работала. Я ему: «Ты шутишь? Кто Валентина Анатольевна и кто такой Иван Козлов?» Но позвонил. Она говорит: «Есть такое текстильное предприятие «Север», в Вырице его филиал, фабрика. Предлагаем тебя туда на должность директора». Квартиру сразу пообещали, двухкомнатную. 

Приехал в Вырицу. Время, как сейчас, июль. Всё в зелени, и рядом со станцией конь цыганский стреноженный гуляет. Не знаю, почему, меня это сразу как-то подкупило. Переехал, начал принимать дела. По документам должно быть 40 тонн пряжи, а в наличии десять. Где остальное? Проходная есть, а забора нет. Тащат всё. Кто на выпивку, кто ещё куда. Пришлось наводить порядок. За пьянку вскоре уволил 12 человек. Их предупредили раз, другой. Не поняли, пришлось избавляться. Они меня вскоре встретили вечерком, когда с работы возвращался. Вчетвером. Пришлось провести воспитательную работу. Жёсткую, надо сказать. Я понимал, сейчас не поставлю себя, потом придётся увольняться. Постепенно всё пришло в норму. Хищения прекратились, план стали выполнять и, как тогда водилось, перевыполнять. Но квартиру тоже не сразу дали. Пока не женился, и первая дочь появилась.   

- У вас две дочери?

- От двух разных жён. Так получилось. Но обе здесь живут, работают вместе со мной. 

- Не конфликтуют?

- А чего им конфликтовать. Все свои. Жизнь, она ведь совсем не простая штука.

Сорок лет работает Иван Григорьевич директором. Небольшая фабрика, филиал Ленинградского комбината, превратилась в годы перестройки в крупное самостоятельное предприятие «Узор». Произведённая в Вырице продукция, как и сам небольшой городской посёлок, стали хорошо известны в России и далеко за пределами нашей страны. Сейчас, когда трудности становления, непростые взаимоотношения с начальством, «лихие 90-е» позади, Иван Григорьевич вспоминает прошедшее с улыбкой. Не раз дело всей жизни, да и сама судьба героя нашего сегодняшнего рассказа висели на волоске. Однако природное жизнелюбие, неистощимая энергия и смекалка всегда выручали. 

- Вы уже коренной житель, можно сказать, старожил, Вырицы. Теперь это ваш родной дом?

- Вы знаете, тянет иногда домой, в Воронежскую область. Можно, конечно, выйти на пенсию. Дом, уют, телевизор, газеты. Но всё это не моё. Сил ещё вагон и маленькая тележка. Пока могу работать, приносить пользу, буду трудиться на фабрике. Опыт свой передавать. Мне есть чем поделиться. 

- Какие планы на будущее?

- Сейчас проблем в стране и в нашей отрасли много, но когда их не было? Воздушных замков никогда не строил и строить не буду. Будем решать проблемы по мере их поступления. Тем более, не забывайте, я – человек везучий! 

Беседовал Андрей Павленко