«Ленинградский тыл»: «Помочь кому-то не плакать»

Мы поговорили с Юлией о том, как начиналась ее личная СВО, в чем заключается работа волонтеров и с какими проблемами приходится сталкиваться.

На самом деле, поводом к этому материалу стал пост, который Юлия опубликовала на странице движения «Ленинградский тыл». Это был пост-крик о помощи, пронзительный и немного резкий, выдающий большую усталость автора и, одновременно, его неуклонную решимость идти до конца. Начинался он так: «Я не умею писать посты - такие, чтобы цепляли душу. Я не люблю просить. Мне всегда легче самой как-нибудь. А ещё я не умею отказывать. Страдаю ли я от этого? Если это касается моей личной жизни, могу точно сказать, что нет. А вот когда это касается жизни других людей - да, однозначно да...»

Одна волонтёрская история

Волонтерская история жительницы Гатчинского района Юлии Ногиной началась гораздо раньше СВО: в некоммерческом секторе и сфере социальной политики она работает уже больше десяти лет, руководит АНО «Центр досуга и развития «Калина». Вместе с представителями других НКО что-то придумывали, рождали и осуществляли самые разные социальные проекты. А потом началась специальная военная операция, и в семью Юлии пришла беда: в марте 2022 года в СВО погиб племянник ее мужа, ушедший воевать по контракту.

- Когда была объявлена СВО, мы поняли, что сейчас наверняка потребуются психологи, чтобы поддержать людей здесь, - говорит Юлия. - В первую очередь речь шла о семьях военных. Мы привлекли психологов, и работа началась. А когда в сентябре 2022 года была объявлена мобилизация, мы начали собирать для наших парней гуманитарную помощь. Это все стало быстро разворачиваться, становиться масштабным. Мы назвали свое движение «Ленинградский тыл». О нас уже многие знали, и мы решили открыть свой фонд, чтобы привлечь как можно больше людей.

Благотворительный фонд «Ленинградский тыл» был зарегистрирован в декабре 2022 года. Главными направлениями работы фонда стали сбор гуманитарной помощи, доставка в зону СВО адресных посылок и грузов для воинских подразделений. На сегодняшний день волонтерами обработаны и переданы десятки тонн помощи - оборудования, провизии, медикаментов, расходных и строительных материалов. 

Одна беда – на всех

Деятельность фонда реализуется при активной поддержке администрации Гатчинского района. Также фонд тесно сотрудничает со штабом «Мы вместе», региональным отделением ВОО «Боевое братство», «Командой Карлсона» Елены Афанасьевой, фондом «Защитники Отечества», движением «Фронтовой экспресс». Юлия — член Волонтерской роты Ленинградского отделения «Боевого братства», куратор совместного проекта фонда «Переправа» и Военно-медицинской академии им. Кирова, член Общественной палаты Ленинградской области. 

- Волонтерская рота — одна огромная команда: сейчас в ней около 70 некоммерческих организаций и волонтерских сообществ, причем не только Ленинградской области, но и Санкт-Петербурга, - говорит Юлия. – Это люди, которые работают, не покладая рук. Они уже живут этим. И мы все очень тесно взаимодействуем. Если мне нужна помощь, я всегда могу позвонить ребятам в Токсово, во Всеволожск, в Тихвин, в Сертолово, в Агалатово... И, наоборот, мы делимся необходимым с другими волонтерами. Мы катаемся по всей Ленинградской области, собирая «гумку» со всех мест для одной заявки. Спасибо движению «Фронтовой экспресс» и Пискаревскому молокозаводу, которые организуют логистику гуманитарной помощи фурами на фронт. Все волонтеры всегда на связи. Мы взаимодействуем с волонтерами в Курске, Белгороде, Ростове, Донецке, Луганске. Я впервые за свою жизнь встречаю такое объединение людей, у которых нет перетягивания одеяла на себя.

Я считаю, что в волонтерстве не должно быть конкуренции вообще. У нас все заявки общие, у нас все парни общие — беда-то у нас одна, и делить нам нечего. Конечно, люди устали. Но за два года уже сложилось понимание, с кем можно взаимодействовать, а к кому лучше не обращаться. 

«Скажите спасибо, что мы здесь»

Движение «Ленинградский тыл» ориентируется на адресную помощь, стараясь проверять каждую заявку.

- Мы понимаем, что нашим парням очень тяжело, но к заявкам уже относимся более избирательно, - говорит Юлия. - Стараемся сверяться между собой. Уже нет такой неразберихи и путаницы, которая была в начале. Уже нет такого, чтобы одним всё, другим ничего. 

Как напоминает Юлия, сейчас на фронте наиболее востребованы средства РЭБ, техника, провода для дронов и раций. Госпитали ждут стерильный материал. Сейчас, когда подступили холода, нужны термобельё, одеяла, стройматериалы. Как распределить приоритеты, кому важнее, кому быстрее? 

— Все это сейчас действительно дорого, и парням не купить, - говорит она. - Сейчас заявок только в «Ленинградском тылу» на год вперёд, закрываем мы их катастрофически медленно. А это потерянное время и чьи-то жизни. Когда мне говорят, что у парней большая зарплата, и пусть сами себе все покупают, я всегда отвечаю: «Им ещё вернуться нужно сюда и реабилитироваться. И сколько денег им понадобится, смогут ли они работать после того, как побывали там?..» Скажите спасибо, что мы здесь, в тепле и комфорте, свободны в своих передвижениях, а они нет. Они как в клетке. Они могут быть целый год на одной позиции — в холоде, толком без еды. И даже деньги они эти потратить не могут. И у них здесь, извините, жены и дети. У них здесь мамы, которые не спят ночами...

Ребята делятся на фронте всем, что у них есть — начиная от еды и заканчивая оборудованием. У нас была ситуация, когда наши парни были в окружении - голодные, холодные. Мы узнали, позвонили парням из другого подразделения: помогите, спасите, они где-то рядом с вами. Они связались, нашли, доставляли им провизию и медикаменты...

Путь фуры

Среди важнейших заявок — маскировочные сети и стерильный материал для госпиталей. С сетями вроде бы все понятно: они спасают жизни солдат. Но на фронте, а точнее, в военных госпиталях, крайняя нужда в стерильном материале.

— Это стерильные салфетки, без которых не обойтись во время операции, - говорит Юлия. - Ни в одной аптеке такие не купить — их нужно делать своими руками. В мирное время в больнице такие салфетки обычно крутит младший медицинский персонал. Сначала нужно нарезать марлю, потом сложить в определенном порядке, упаковать и отправить на стерилизацию. Тратятся они очень быстро, даже в мирной больнице. А что говорить о военном госпитале, в котором очень большой поток раненых и не хватает рук? Кто там будет крутить эти салфетки? И мы это делаем. Собираем деньги, закупаем рулоны марли, передаем волонтерам. Волонтеры крутят салфетки, после чего стерилизуют их в Перинатальном центре в Гатчине. Там сложилось свое мини-движение: девчонки нам помогают, готовят стерильный материал... Так вот, у нас - очередь на этот стерильный материал. Каждый госпиталь безмерно благодарен, когда мы привозим эти салфетки. Сейчас мы пытаемся найти спонсоров, которые нам бы предоставляли эту марлю...

По словам Юлии, по каждой заявке тщательно продумывается логистика.

- Наши погрузки — это вообще отдельная история, это что-то неописуемое, - говорит она. - Сначала машина едет по всей Ленинградской области, собирает все нужное. Затем все это разгружаем (а это может быть десятитонная фура!), делим по городам. Прописываем маршрут, по которому поедет фура, и, согласно этому маршруту, начинаем все складывать — четко, системно, чтобы там, на местах, наши ребята-волонтеры не тратили время на разгрузку. Система рукопожатий работает, помощь доставляется при любых обстоятельствах. То есть от этого «круговорота «гумки» в природе» вообще никуда не деться, и это очень хорошая история про взаимопомощь...

Кризис

Многие добровольцы признают кризис в волонтерской деятельности, направленной на помощь бойцам СВО. Действительно, как говорит Юлия, если раньше, например, на упаковку заявок собиралось двадцать человек, сейчас — два-три, пять… Похожая история с плетением сетей - две-три женщины придут, уже хорошо.

- С одной стороны, люди устали, - говорит Юлия. – Я на это всегда отвечаю: я - вне политики. Мое дело, чтобы парни вернулись домой. Всё. Я понимаю, что мне нужно будет смотреть в глаза парням и их родным. Часто слышу и другое: войны нет, мол, это где-то далеко, меня не особо касается, у меня вообще никого не забрали, почему я должен помогать?

Знаете, за эти два года я потеряла уже много бойцов. Муж моей сестры погиб там. И я прошла весь этот ад: достать его оттуда, привезти сюда и похоронить. Я знаю, что это такое. Я не просто была рядом с сестрой - вместе с моей боевой подругой Камиллой из «Боевого братства» мы сидели на телефоне, просили, умоляли, чтобы это получилось быстрее, чтобы его вывезли с поля, чтобы его перевезли в другое место, чтобы его отдали нам.

Война идет, и парни эти также были в семье, они жили этой жизнью. И вдруг... Они туда не хотели, они туда не собирались. Но выбрали — их. Скажите спасибо, что не вас и не ваших сыновей. Мобилизацию могли бы увеличить, и вы тоже попали бы туда. Я сама военнообязанная. У меня сейчас нет брони. И в случае повторной мобилизации я так же пойду. Прятаться не буду. С наибольшей вероятностью пойду в госпиталь, потому что почти десять лет проработала акушеркой в родильном зале. Я не боюсь крови, операций. Я знаю, что мои руки могут помочь в госпитале.

Ситуации, конечно, бывают разные. Я всегда говорю: не хотите мне помогать - не надо. Не хотите «Ленинградскому тылу» помогать - найдите волонтерскую организацию, которой вы доверяете. Найдите тех, кому комфортно деньги перевести или что-то заказать по заявке. Но — помогите... Не можете деньгами помочь — помогите репостом. Не хотите репостом, придите в какой-нибудь центр плести сети. Трудно ходить куда-то, возьмите домой марлю, мы вас научим делать салфетки. Но помогайте, участвуйте все равно. Потому что без этого у нас ничего не получится. Парни ждут. Они очень ждут. И они очень радуются нашей помощи.

Каждый сам выбирает, кому помогать. Но совсем не помогать — это неправильно. Пусть это не будет связано с войной, пусть это будет помощь онкологическим больным, детям, но помогать все равно надо. Помочь кому-то хоть чем-то, помочь кому-то не плакать, получить какое-то спокойствие... Я очень бы хотела, чтобы люди очнулись, чтобы они поняли, что война рядом, она не где-то там.

Помочь кому-то не плакать

Я очень сложно отношусь ко всей этой ситуации. Я очень часто плачу. Сейчас, например, из Нового Света боец погиб, которому я помогала. Я жду, когда его привезут. И я проживаю это все вместе с его семьей. Он не был мне другом, но я помогала ему, чем могла. Я понимаю, что от меня мало что зависит, но если я хотя бы что-то могу... 

Волонтеры тоже выгорают. Я очень много раз хотела уйти. Говорила ребятам: всё, ухожу, не могу, не хочу больше, ничего не хочу. Хочу жить, хочу спать по ночам, хочу с детьми быть, хочу видеть, как они растут – у меня их трое. Мне говорят: а кто? А вот кто тогда? Хочешь уходить — уходи. Найди замену себе и уходи.

Периодически я ухожу «в подполье». Бойцы пишут, и я понимаю, что у меня столько заявок, а я ничего не могу сделать. Дай бог, если я хотя бы треть этой заявки могу закрыть. Не беру трубку, просто не могу. А внутри все равно что-то гложет... Вроде бы ты и так много сделал. Ты никому ничего не должен, ты ничего никому не обещал... И вот посижу, поплачу, пострадаю. А потом наступает момент, когда внутри отпускает, я снова читаю сообщения, отвечаю, пишу, и все начинается по-новому. Вроде и жизнь наладилась, и можно работать дальше.

Я жду и верю, что все это скоро закончится, и это, наверное, поддерживает меня больше всего. Я хочу путешествовать, хочу жить в свободной стране, где соблюдались бы традиции, и нас за это никто бы не наказывал, как это происходит сейчас в мире.

Жду и верю!

Помочь волонтерам движения «Ленинградский тыл» можно несколькими способами: Перевод на Сбербанк (т. 8(960)2397818) Юлии Ногиной либо по QR-КОДУ на счет фонда «Ленинградский тыл». При переводе денег в комментарии обязательно указать «ПОЖЕРТВОВАНИЕ». 

Еще один новый способ помощи — бонусы «Спасибо» от Сбербанка, которыми можно поделиться с волонтерами. На них они закупят медикаменты, перевязочный материал и многое другое. 

Связаться с волонтерами можно на странице ВКонтакте «Ленинградский тыл».

Юлия Лысанюк