Рашид Ганцев: долгий путь к себе

«Ты ищешь смысла в жизни; но единственный ее смысл в том,  чтобы ты, наконец, сбылся»

«Все взрослые сначала были детьми, только мало кто из них об этом помнит»

Антуан де Сент-Экзюпери. «Маленький принц»

Цитаты из «Маленького принца» вспомнились не случайно. Повесть-сказка великого французского писателя была издана в 1943 году, однако по сей день не утратила актуальности. Дружба и верность, любовь и разлука, ответственность за всё, с чем соприкасается человек – вечные темы. Мой собеседник, сам того, быть может, не замечая, сразу начал говорить о тех же проблемах, которым посвящена книга. 

- Всё начинается с детства. Как возникает интерес, а потом и любовь к истории своего края? Например, названия улиц в Вырице. «Ефремовская ветка» – странное название, не правда ли? Что оно означает? Ветка – она же часть дерева, и при чем здесь некий Ефрем или Ефремов? Детство – особый мир. Всё в нем интересно, необычно, загадочно. «Просека Шухтана», «Пляж Шудибиля» – за этими названиями для ребенка кроется некая тайна. 

Мы играли на пляже неизвестного мне тогда Шудибиля. На высоком берегу Оредежа возвышались огромные сосны. Их называли «танцующими» или «ходульными». Они, действительно, стояли на своих корнях, как цирковые артисты на ходулях. Словно стремились куда-то уйти. Детское, мальчишеское любопытство перерастает в поиски истоков названия, затем приводит к фамилиям известных жителей нашего поселка. 

Леопольд Шудибиль был специалистом в лесном деле, а пригласил его из Германии князь Петр Львович Витгенштейн, внук прославленного фельдмаршала. В конце XIX века он управлял поместьем князя, его охотничьим хозяйством. Шудибиль руководил запуском первого лесопильного завода в Вырице, заключил, кстати, контракт на поставку дров в императорский дворец в Гатчине. Инженер-железнодорожник Шухтан окончил Петербургский институт инженеров железнодорожного транспорта, в котором спустя практически 100 лет учился и я. Леонид Федорович Шухтан внес значительный вклад в развитие железнодорожного транспорта в России. Железные дороги, кстати, особая часть моей жизни, но об этом чуть позже. Я ведь далеко не сразу стал краеведом.   

Рашид Ганцев – мужчина чуть ниже среднего роста, худощавый. По-восточному нетороплив в словах и движениях. Несмотря на 60 с лишним лет за спиной, неуловимо напоминает подростка. Только обстоятельного, вдумчивого, взрослого. Внимательно прислушивается к собеседнику, избегает крайностей в оценках тех или иных событий. Спокойно и невозмутимо рассказывает о сложных моментах жизни, но на глазах меняется, когда речь заходит об истории родного края. Мельчайшие подробности, детали, незаметные постороннему глазу, обретают в его рассказе выпуклость, объем, значение, известное только человеку, глубоко погруженному в тему. 

- Честно говоря, поначалу, в раннем детстве, я думал, что Вырице с историей не очень повезло. Вся «большая история» творилась где-то рядом. В Петербурге, Павловске, Гатчине. А здесь ничего значимого. Никакие цари сюда не приезжали, грандиозные сражения обошли нас стороной. Даже помню чувство обиды: «Ну, как же так? У нас такой большой поселок, а истории нет?» Тем более в советские годы он выглядел не слишком презентабельно. Нередко, особенно по выходным, можно было увидеть сильно нетрезвых людей. Провинциальность, пыль, скука. Но постепенно, всё больше углубляясь в материал, стал понимать, что всё обстоит ровно наоборот. Было обидно, точнее, задевало, что даже замечательный наш краевед Александр Александрович Сёмочкин, когда писал историю верхнего Оредежа, обходил Вырицу стороной. А для меня история Вырицы уже появилась. Нужно просто внимательнее присмотреться. 

- Вспоминается фраза из «Маленького принца»: «Знаешь, отчего хороша пустыня? Где-то в ней скрываются родники…»

- Вот именно! Моя задача, когда встречаюсь со школьниками, провожу экскурсии, – дать им понимание, что мы находимся «в теле» отечественной истории, в её контексте. Прошлое моего края накрепко «вшито» в историю России, является ее неотъемлемой и важной частью. 

- Рашид Ханяфиевич, судя по имени и отчеству, ваши корни находятся где-то в восточных краях?

- Моя семья из мордовских краев. Отец и мама – татары-мишари. 

- Мишари?

- Татар очень много разновидностей, подгрупп. Мишари – одна из них. Язык немножко отличается: мягче, чем у казанских, например, татар. Но это – отдельная тема. Мама жила в селе с весьма своеобразной историей. Село Верхние Ишейки. Небольшое, дворов шестнадцать. Половина населения – татары, половина – русские. Мама вспоминала, что жили очень дружно. Пасха и Курбан-байрам – общие.

В простонародье село называли, не знаю уж по какой причине, Погибловка. Название свое оно оправдало. После войны случился большой пожар, половина деревни выгорела. Семья мамы осталась без жилья и вынуждена была искать счастья в Ленинграде, где жила её старшая сестра. Вышла замуж за моего отца. Он тоже из Мордовии, из соседней деревни. Затем они перебрались в Вырицу: в частный дом в районе Песочной улицы, 2-я платформа. Но проблемы и несчастья не оставляли нас: у мамы заболел туберкулезом отец, мой дед. Он жил в Донецке. Мама ездила к нему ухаживать и заразилась. Я родился, ее обследовали врачи, обнаружили туберкулез и почти на год отправили в больницу, а меня, соответственно, в Дом малютки.

- А отец?

- Мне трудно судить. У них произошла какая-то размолвка, и они расстались. Мама так и не вышла замуж, братьев-сестер у меня нет. Отец, надо отдать ему должное, исправно платил алименты, навещал, привозил подарки. Так случается в жизни. 

«Глаза слепы. Искать надо сердцем»

В любом литературном, кинематографическом или музыкальном произведении внимательный человек сразу же выделит главную тему, то есть мысль, ради которой автор создавал свое творение. Естественно, в сложных формах, таких, как роман или симфония, тем может быть много. Но все сюжетные повороты, перипетии судеб и персонажей, музыкальные вариации – лишь затейливые виньетки вокруг главного смысла произведения. Нередко можно услышать выражение «основной лейтмотив фильма, пьесы, оперы», но также эта формула применима и к жизни. Лейтмотив судьбы человека – это главное дело его жизни.

- Краеведение – не просто профессия или увлечение, скорее, это образ жизни. И формируется интерес к прошлому своего края, как я уже говорил, в раннем детстве. Я учился в Вырицкой школе № 2. Директором туда пришел Борис Васильевич Тетюев. Фронтовик, инвалид, преподавал географию, очень многое сделал для нашей школы. Он живо интересовался историей войны, освобождения Вырицы. Известно, что в январе 1944 года здесь особо отличилась 72-я стреловая Павловская дивизия. Тогда еще многие ветераны были живы и относительно крепки здоровьем. Борис Васильевич встречался в том числе и с ветеранами этой дивизии и из разрозненных воспоминаний узнал, что на территории нашего поселка в годы оккупации располагался детский концентрационный лагерь. Если бы не его настойчивость, вполне возможно, об этой истории мы бы и не знали, во всяком случае, более-менее достоверно. 

- Подождите, а разве местным жителям не было известно о существовании в поселке такого страшного объекта?

- Понимаете, здесь и начинаются сложности, которых в истории концлагеря будет еще немало. После войны существовало несколько настороженное, если не сказать, подозрительное отношение к людям, которые оставались на оккупированных территориях. Люди не стремились рассказывать о своем пребывании в плену или о любом контакте с оккупантами. Да и воспоминания у тех, кто прошел лагерь, были страшными.

В тот момент нашей долгой беседы, когда речь зашла о детском концлагере, лицо Рашида Ганцева изменилось. Исчезла привычная доброжелательная улыбка, взгляд обострился, речь стала горячей, жесткой. Соприкосновение с огромным горем, да еще и детским, человеческое сопереживание жертвам фашизма, по всей видимости, и стало главной темой в работе и жизни нашего героя.     

- Не знаю уж, каким образом, но Борис Васильевич Тетюев нашел одну из первых свидетельниц тех событий, Ольгу Дмитриевну Васькову. Она жила на тот момент в Шлиссельбурге. Ее дети были узниками лагеря. Один ребенок погиб. Именно она указала место, на котором находился лагерь. Борис Васильевич организовал в школе несколько краеведческих отрядов, один из них занимался поиском свидетелей и очевидцев. Параллельно шли раскопки на территории лагеря – были найдены останки детей. Их перезахоронили рядом с Вырицким кладбищем на Сиверском шоссе. Впоследствии на месте захоронения сначала был поставлен простой «солдатский» обелиск, затем установили стелу с надписью: «Детям Ленинградской земли, погибшим от рук немецко-фашистских захватчиков в Великую Отечественную войну». Каждый год 8 мая мы, школьники, приходили на небольшой митинг на место захоронения. 

- Задам вопрос неприятный, но из песни слова не выкинешь. Нас, школьников, в середине 1980-х учителя водили на очень тяжелый фильм режиссера Элема Климова «Иди и смотри». Я еще до просмотра знал, что в фильме показана изнанка войны, много страшных сцен, рассказывали, что были случаи, когда люди в зале падали в обморок. На меня лично картина произвела огромное впечатление, но помню атмосферу в зале, до предела забитого подростками. Смех в самых напряженных местах, непристойные шуточки в некоторых эпизодах. С чем связна такая реакция? Быть может, детская психика не готова к подобным испытаниям, закрывается и отвечает цинизмом? Плюс, формализм мероприятия. Не мы пришли на фильм, а нас «привели» на него.

- Очень непростой вопрос. Мы часто колеблемся между двумя крайностями. Либо равнодушие, безразличие, либо «казенный патриотизм», формальный подход к делу воспитания молодежи. В моем случае я ведь тоже не могу сказать, что мы приходили на место захоронения детей и в стиле плакатного советского пионера произносили стандартные речи. Было по-разному. Но неравнодушное, человеческое отношение Бориса Васильевича Тетюева к сохранению памяти безвинно пострадавших детей, то, что мы участвовали в этих мероприятиях, конечно, оставило глубокий след в душе и предопределило мое будущее. 

Путь к себе

- Вы сказали, что не сразу пришли к краеведению. Но, судя по школьным воспоминаниям, вы довольно рано занялись исследованием родных мест.

- У меня не было какой-то ярко выраженной цели. Учился хорошо. Одинаково успешно шли как физика с алгеброй, так и история с литературой. Помню, как на уроках истории вступал в спор с преподавательницей. Бывало, ребята из класса не готовы к уроку, подходят: «Рашид, заболтай Людмилу Федотовну, чтоб к доске не вызвала»! Много спортом занимался. Мама меня научила ходить на лыжах. Сама бегала, и я с ней. Потом Борис Анатольевич Алексеев, наш знаменитый преподаватель физкультуры и тренер по боксу, отправил меня в лыжную секцию к Валентине Пантелеевне Ольшевской, в первую школу. А затем к нам пришел Владимир Аркадьевич Ушаков, воспитавший целую плеяду лыжников. В восьмом классе легко бегали из Вырицы в Сиверскую и обратно. Спорт закаляет характер, учит добиваться поставленных целей. 

Перед выпускными экзаменами учителя меня спрашивали: «Какую характеристику писать? В гуманитарный институт пойдешь или технический?» Я так и не смог определиться. Сначала попробовал даже в МГИМО поступить, на международные отношения. Но оказалось, там нужны были дополнительные характеристики и рекомендации – даже до экзаменов не допустили. Потом – в Политех в Ленинграде. Получил «двойку» по физике – до сих пор не понимаю, за что. Но у меня был год в запасе. 

Мама работала в столовой при железной дороге. Есть такая платформа «Воздухоплавательный парк» в Петербурге, тогда Ленинграде. Железные дороги – это ведь целое государство в государстве. И я прожил в нем несколько лет. Устроился на год работать связистом в Ленинград-Витебское отделение Октябрьской железной дороги. Поступил, соответственно, в ЛИИЖТ (Ленинградский институт инженеров железнодорожного транспорта). Учеба давалась легко. Но когда на втором курсе начались диамат и истмат, понял, что именно это, философия, мое. Лекции нам читал доктор исторических наук Ильин. Очень увлекательно читал: выстраивал их, ориентируясь на аудиторию с техническим мышлением, использовал схемы, квадратики, стрелочки – наглядно и жутко интересно. Классикам марксизма-ленинизма, надо сказать, почти не уделял времени: «О том, что думали классики, вам на семинарах расскажут». А на семинарах тоже замечательный преподаватель Анастасия Михайловна Поджарова учила нас думать, размышлять. Именно тогда я почувствовал, что философ сидит во мне, некто, кто пытается разобраться, как мир устроен. 

Все взаимосвязано, одно проистекает из другого – именно этому нас учила преподаватель. На одном из семинаров она задала вопрос: «Чем человек отличается от обезьяны или любого другого живого существа?» Звучали самые разные версии, но я первым дотумкал до приблизительно верного ответа – абстрактным мышлением. Созрела даже мысль перевестись на философский факультет «большого Университета». Но не решился. «Дотерплю, доучусь, хоть и не моя стезя. Второе образование будет обязательно гуманитарным». Сразу скажу, я очень благодарен своему техническому вузу за те знания и навыки, которые он мне дал. 

Окончил институт в 1983 году. Честно отработал в Вырице положенные три года по специальности. Участок дороги Вырица – Чаща. Я не оставлял своего интереса к истории. Иногда мне по долгу службы приходилось проходить этот участок пешком. На 89-м километре перегона Новинка – Чаща стоял обелиск, посвященный подвигу бригад двух поездов, пассажирского и товарного. Они столкнулись здесь, на однопутке, как у нас говорят. Авария по халатности одного из дежурных станции Новинка. Машинисты не покинули свои локомотивы, до последнего пытались снизить скорость. Так и погибли, можно сказать, на боевом посту. 

Отработав три с лишним года, я ушел с железной дороги. Устроился в школу, учителем физкультуры. Намеревался работать и параллельно учится в «Герцена» на педагога. Хотел преподавать историю. Но не сложилось. После двух лет работы мне дали под начало «трудный класс». 

- Вы стали классным руководителем?

- Да. В школе были 5 параллельных классов. «А», «Б», «В», «Г» и «Э» – экологический, или, как мы его называли, элитный. Мне достался класс «Г». В общем, нормальные сложные дети, но за три года намучился я с ними. И понял, что педагогика – не совсем мое. Шесть лет отработал в школе. У меня был сын, а в 1992 году родился второй ребенок - нужно зарабатывать деньги, а школьной зарплаты стало ощутимо не хватать. Ушел на «вольные хлеба». 

Кем только не работал наш герой. На своей «маленькой машинке» крутился, как мог. 

- Мой однокашник по Вырицкой школе № 2, Леша Федоров, к сожалению, он уже ушел от нас, окончил матмех ЛГУ, писал кандидатскую, но вынужден был работать плотником. У них сложилась бригада, куда ниже докторов наук, минимум кандидатов, не принимали. Благодаря ему я неплохо освоил плотницкое дело. Не смейтесь, умение владеть топором – целая наука! Как выразился однажды Александр Сёмочкин: «Плотницкое ремесло благословлено самим Иисусом Христом, потому что он родился в семье плотника». Работали на дачах, строили или ремонтировали дома. 

Познакомился с очередными заказчиками, случайно речь зашла о детском концлагере. И женщина так, небрежно, ссылаясь на знакомых, очевидцев тех событий, говорит: «Да там наши детишек и уморили, а не немцы». Как так? Мы же знали, что фашисты творили зверства. А надо сказать, мысль о детском концлагере все время со школьной скамьи свербела, не давала покоя. Захотелось разобраться, дойти до истины. Что же там, на самом деле, происходило? 

Дело в том, что Вырицкий детский концлагерь или, как его еще называли, «детский дом принудительного труда», не входил в официальный список лагерей, основанных на оккупированной территории Советского Союза. Есть бюрократия с ее справками, печатями, и есть живая жизнь. Немцы тщательно затирали следы своих зверств. Коменданта лагеря, австрийца Делль-Фаббро, удалось впоследствии задержать и судить. Но он сам был юристом и сделал всё, чтобы свои главные чудовищные преступления скрыть от советского правосудия, взяв на себя меньшие. Это ему, правда, не помогло, умер в заключении. Но официального документа, подтверждающего наличие именно концентрационного лагеря, найти не удалось. Немцы называли его в документах просто «детский дом». Это обстоятельство сильно осложнило жизнь и поиски справедливости для оставшихся в живых узников лагеря. Им полагались определенные льготы, как малолетним узникам фашистских лагерей, например. Но даже не в льготах дело – они хотели восстановления справедливости. 

У нас в Вырице в то время работала своя эфирная телестудия «Викинг». Нередко им просто нечем было заполнять эфир. Я пришел в эту маленькую телекомпанию с предложением сделать фильм о детском концлагере. «А почему нет?» – был ответ Виктора Сёмкина, одного из создателей «Викинга». Я тогда немного пробовал себя в литературе, но как написать сценарий фильма, тем более документального, понятия не имел. Мне удалось собрать свидетелей тех событий: непосредственно узников и очевидцев – всего восемь человек. Мы долго записывали интервью с ними. С одной стороны, материал был бесценный с точки зрения исторической памяти. С другой, несколько усложнял дело. Некоторые свидетели, которые в одно и то же время находились в одном и том же месте, рассказывали совершенно разные вещи, иногда прямо противоположные. В чем и проблема подобных изысканий. Документы, свидетельские показания могут противоречить друг другу. Тем не менее, сегодня я могу совершенно уверенно сказать, что лагерь был, действительно, концентрационным, дети находились там взаперти, побег или просто отлучка из лагеря карались самым жесточайшим образом. У детей брали донорскую кровь. Нередко такие операции приводили к смерти. 

Наши соотечественники действительно работали в концлагере, но руководили и отдавали им приказы фашисты. Среди «наших» встречались как непорядочные люди, так и те, кто, рискуя своей жизнью, помогал, как мог, детям. В этих утверждениях я опираюсь на строго выверенные факты. И вообще, я утверждаю, что история – точная наука. Такая же, как математика, она опирается на точную фактуру прошлого. Мы можем интерпретировать эти факты на свой лад, ориентируясь на свои политические взгляды или мировоззрение, но факты от этого не перестанут быть фактами. Уникальность Вырицкого детского концлагеря ведь еще и в том, что мы о нем просто узнали. Благодаря настойчивости Бориса Васильевича Тетюева, других исследователей мы можем говорить о нем конкретно, с фактами и цифрами. Но, поверьте мне, множество таких мест, как на территории Гатчинского района, так и во всей России, белых пятен истории еще не известны нам, ждут своих краеведов. 

Пользуясь случаем, хочу еще раз обратиться к нашим местным властям и руководству Гатчинского округа. Для сохранения истории и устранения белых пятен в ней, привлечения туристов, изучения молодым поколением нашего прошлого Вырице необходим краеведческий музей. Формально, если посмотреть на Яндекс-карту поселка, у нас целых четыре музея. Например, музей знаменитого писателя-фантаста Ивана Ефремова. Но это просто экспозиция в здании библиотеки. Не больше. Музей предполагает регулярные экскурсии, учет фондов и тому подобное. Далее музей 41-го стрелкового корпуса в деревне Мины, который попал здесь в окружение во время немецкого наступления в годы войны. Но это, скорее, народный музей, созданный Светланой Ивановной Корешковой. Поисковые отряды, которые здесь работали, приносили, экспонаты, она сама - фанат своего дела, проводит экскурсии для школьников, но развития там нет. Третий, его еще называют музеем имени Ивана Григорьевича Козлова, – народный музей фабрики «Узор». Иван Григорьевич собрал у себя на фабрике гобелены, ткацкие машины, прочее. Замысел – история Вырицы через предметы. Есть очень интересные экспонаты, спору нет. Но, по большому счету, это тоже не музей. И четвертый – музей Арнаутова, более-менее известного художника. У них уголок в Доме культуры. Всё. 

Имея за спиной более 14 лет работы в музее «Дачная столица», я понимаю, какие требования нужно применить к зданию и работе музея. Идеальное место – «Вырицкая торговая школа». Не требует глобальных затрат, оно в собственности района, не надо выкупать. Есть много людей в поселке, которые готовы отдать уникальные экспонаты, фотоархивы и так далее в настоящий краеведческий музей. Если мы хотим воспитать ответственных граждан своей страны, любящих и знающих свою историю, да и просто порядочных людей, то нам нужно делать это ежедневно, здесь и сейчас. Создать музей несложно, но нужна просто «политическая воля», как говорится. 

Порядочный гражданин Отечества, как цель воспитания, это хорошо. Порядочность происходит от слова порядок. На улице, дома, в голове.  Все вы, уважаемые читатели, наверняка помните знаменитую фразу, своего рода твердое правило жизни Маленького принца. Если мы будем ему следовать, жизнь наша и страны в целом, непременно улучшится: 

– Встал поутру, умылся, привел себя в порядок – и сразу же приведи в порядок свою планету.

Андрей Павленко