Александр и Валентина Прищепные: «Мелодия на два голоса»

Говорят, что подобная гармония приходит с возрастом. Александр Петрович и Валентина Васильевна недавно справили «золотую» свадьбу. 50 лет вместе! В народе сказали бы – «спелись»! Но, похоже, у них так было с самого начала. 

Знакомство

- Это было в кинотеатре, – рассказывает Александр Петрович. – Не помню уж, что за фильм шел. Рядом с ней – свободное место, вот я и сел. И понял, это навсегда. 

- Я тоже не помню, что за картину показывали, – подхватывает Валентина Васильевна, – но наверняка хорошую!

- Мы ведь учились в одной школе, но долго не замечали друг друга. Правда, Валентина на год старше. 

- Вы же знаете, девочки, как правило, не смотрят на малышей: им нравятся мальчики постарше. 

Похоже, привычка слегка подтрунивать друг над другом тоже осталась у пары Прищепных с тех давних лет. Он – выше среднего роста. В широких плечах и мощной грудной клетке чувствуется недюжинная сила. Она – изящная брюнетка, чуть ниже супруга ростом. Смешливая, в темных больших глазах все время искорки смеха. И да, разговорчивая.

- Вы, если что, останавливайте меня, чтобы не мешать интервью.

- Ага! Тебя остановишь! – улыбается супруг. 

- Может быть, мы бы так и пробегали по одним школьным коридорам, не замечая друг друга, если бы не его средняя сестра Катя. Она была у меня вожатой. Она в 8-м классе, я – в 5-м. Знаете, шефство тогда было принято старших над младшими. Потом уже, значительно позже, мы с Катей работали в одной школе. Его мама приносила в школу горячие пирожки и спрашивала: «Где моя Валя?» Ей говорят, мол, дочка-то у вас Катя, а не Валя. Она: «Нет, Валечка тоже»!

Милая, почти забытая специфика жизни тех лет. Да, часто безотцовщина, голодно, иногда нечего надеть. Но общий двор, общие дети. Взрослые, если надо, присмотрят или накормят – не важно, своего или чужого. Наверное, уже навсегда утраченное чувство общности, того самого подзабытого уже коллективизма.   

- Давайте не спешить. Несколько слов о том, где дело происходит и когда?

- Я родился в Туапсе, – начинает Александр Петрович, – в 1954-м году. Мама воспитывала трех детей – у меня еще две старшие сестры, Екатерина и Лариса. Папа рано погиб, мне было три года. 

- Что с ним случилось?

- Попал под поезд. 

- Там темная история, – немедленно вмешивается супруга. - Он во время войны был диверсантом.

- Давай, либо я рассказываю, либо ты. Там действительно не всё ясно с его гибелью. Может быть, и чья-то месть. Война совсем недавно кончилась, края южные. Он в 1940-м окончил военное училище и в 1941-м ушел на фронт. Действительно был диверсантом, а после войны работал заведующим магазином.

- Вот уж повороты судьбы!

- Да. Мама осталась одна. Работала фельдшером. Сначала одна на весь поселок Кривенковская, это недалеко от Туапсе. Потом ей дали еще человека. Заведовала фельдшерско-акушерским пунктом, который располагался прямо у нас в доме. 

- Анна Михайловна, моя свекровь, великой труженицей и замечательной мамой была. Все трое деток чистенькие, аккуратненькие, все получили замечательное образование. Была коммунисткой и потом мне уже, невестке, говорила: «Дочка, вступай в КПСС!» Был такой смешной случай, когда мы уже служили в Венгрии. Саша тоже был коммунистом. И в «Известиях» вышла большая статья, где так говорилось о его маме: «Благодаря заботе партии и правительства родила и воспитала одна четверых детей». Перечисляют и пишут: «А четвертая дочь, Валентина, учится в Адыгейском педагогическом институте». Перепутал журналист!

- Что говорить, времена тогда были тяжелые. Я еще помню очереди за хлебом в начале 1960-х. Но мама как-то «вытащила» нас всех троих одна. 

- Я понимаю, Александр Петрович, здоровье – оно от родителей. Наверное, вы пошли в отца. Но вы и в детстве таким же крепышом были? Несмотря на все проблемы?

- Да, нас выручал двор. Специально я никаким спортом не занимался. Но если ты не можешь, скажем, подтянуться на турнике, никакая девчонка на тебя не посмотрит. Неприлично было быть хилым. Не то, что нынешние. Уткнутся в свои телефоны-компьютеры, какие из них мужики вырастут?

Надо сказать, тема чрезмерного увлечения молодежью компьютерными играми явно волнует подполковника в отставке Александра Петровича Прищепного. И дело здесь, конечно же, не в самих играх. Человек вырос в неполной семье, привык сам принимать решения. Он жил и живет в реальном мире. Современная молодежь (не вся, конечно, но всё же) становится инфантильной, потому что с самых ранних лет погружена в потусторонний мир игрушек, разнообразных тик-токов и прочих интернетов. Проведя два очень непростых года в Афганистане, зная не понаслышке, что такое война, Александр Петрович не понимает, как мы воевать-то будем, если выросло уже несколько поколений людей, неспособных и два шага самостоятельно сделать.      

- Сейчас у нас внучка приезжает, мы ее немедленно на лыжи ставим, другие мероприятия, чтобы она понимала: жизнь – вот она! В лесу, на озере, где угодно, только не в этих телефонах!

Небо и свобода

- Когда у вас, Александр Петрович, появилась мечта о небе?

- Как таковой особой мечты не было. Я и военным человеком тоже стать не стремился. Меня дед, кстати, предупреждал: «Не иди в военные!» Видимо, памятуя об опыте отца. Но я ему отвечал: «Я буду военным, но летчиком, а это разные вещи». Может быть, кстати, свою роль в решении поступать в летное училище сыграло посещение пионерского лагеря «Орленок». Там было организовано что-то вроде музея авиации и космонавтики. Наверное, выставка какая-то проходила, и я видел капсулу, в которой Гагарин возвращался на Землю. Первый наш спутник тоже был представлен. Были там тренажеры кабин самолета. Ручки управления, прицел – для мальчишки что может быть интереснее? После школы я поступил в Ейское ордена Ленина высшее военно-авиационное училище. Оно готовило летчиков истребителей-бомбардировщиков.

- Сознательно хотелось стать именно истребителем-бомбардировщиком?

- Да. Это же универсальная работа. И по земле работаешь как бомбардировщик, и наверху ведешь воздушный бой! 

- Легко поступили?

- Сравнительно легко. В школе я хорошо учился. С медкомиссией тоже всё в порядке. Тут же еще и от уровня преподавания в школе многое зависит. Школа у нас была хорошая, но и не самая лучшая. Вот и я средненько так поступил. 

- Поступил-то он «средненько», – немедленно подхватывает супруга, – но окончил училище с красным дипломом! 

В ходе разговора Валентина Васильевна не раз будет повторять: «Сам-то он не скажет, скромный, но я добавлю»!

- Научил меня летать инструктор Вячеслав Моляков, мы с ним по сей день переписываемся. Потом будут разные инструкторы для разных типов самолетов, но в воздух меня «поднял» именно он. Я ведь вообще первый раз поднялся в воздух. До этого не летал ни на чем. 

- Он и сейчас боится летать на пассажирских самолетах. Не доверяет! – уточняет супруга.

- И, наконец, первый самостоятельный полет. Главное ощущение – свобода! Чувство полной свободы. 

Впоследствии Александр Петрович еще не раз будет повторять это слово – «свобода». Чувство свободы, независимости, видимо, одно из ключевых в системе ценностей летчика. 

- Далеко ведь не всем легко даются полеты. У нас на курс при поступлении набрали 320 человек, а выпустили 190. Есть люди, которые не умеют летать. И их не мало.

Любовь, или «два сапога – пара»

- После школы я поступила в Адыгейский государственный педагогический институт, – рассказывает Валентина Васильевна. – На физико-математическое отделение. Ну, а Саша учился в летном училище. Переписывались, иногда мы вместе со свекровью приезжали к нему. В отпусках два раза в год, естественно, встречались. И 2 ноября 1974 года сыграли свадьбу. Знаете, как Саша сыну сказал: «У меня одна любовь навсегда!» Это первый раз я услышала такие слова. Через 50 лет совместной жизни! 

- Да и то, получается, рикошетом, через сына. Сурово! Первая и последняя любовь получается, Александр Петрович?

- Последняя любовь – это внучка!

- Мы поженились за год до окончания им училища. У Саши был красный диплом, и он имел право выбирать, где проходить службу. Мы выбрали Венгрию.

- Венгрия – потому что заграница?

- Не только. За границей стояли наши элитные полки. И подготовка там была поставлена на высочайшем уровне. Старшим лейтенантом я уже был летчиком 1-го класса. Такая была подготовка! 1-й Гвардейский краснознаменный истребительно-бомбардировочный авиационный полк. Базировался на аэродроме Кунмадараш. Когда наши умники в 90-х годах выводили полк из Венгрии, его расформировали. Полк был номер один! Подлость и предательство наших тогдашних властей, по-другому не скажешь! 

- Как вам Венгрия?

- Для меня лично – ощущение ограниченного пространства, несвободы. Гарнизон, небольшой поселок Кунмадараш. Без знания венгерского языка особо никуда не выйдешь. Зато летаешь много и профессионально растешь.

- А я работала пионервожатой. Девчонка, 25 лет. Конкурс на место – семь человек. Жен летчиков, кстати, старались не брать. Они считались обеспеченными. Но меня взяли. 

- Она год проработала, потом декрет, родилась дочка, и я пошел на замену.

- У нас как получилось. Замена должна быть через пять лет службы. И замена звеньями, по четыре человека. Там один офицер очень не хотел заменяться. Я и говорю мужу: «Иди, просись на замену, хотя мы и четыре отслужили. Дочь мы родили, книг накупили». В Союзе книг было не достать, а там – на любой вкус! 

- Машину купили. «Волга» ГАЗ-24. Подержанная, правда, но по тем временам, как «Мерседес» сегодня. Тем более для старшего лейтенанта. Я бы еще на год остался, конечно, но жена заладила: «Там Сиверская, рядом Ленинград. В Ленинграде сестра, поехали!» И мы поехали в Сиверскую. 

- У вас, как говорится, «два сапога – пара». Все решения совместно.

- А как может быть иначе?

Сиверская – Афганистан. «Петля Нестерова»

- Первое впечатление от Сиверской? Мы с Валентиной оба южные люди, из Туапсе. Венгрия приблизительно на той же широте. В ноябре приезжаем в Сиверскую. Зима, очень всё непривычно. И вот на следующий год, уже июнь, построение полка, а мы стоим на плацу в пальто. Плюс четыре и идет снег! Вот куда мы попали! Но, с другой стороны, Ленинград, пригороды. Мы всё объездили. И по службе всё шло неплохо. Я приехал сюда старшим лейтенантом, через месяц стал капитаном, а через шесть лет командиром первой эскадрильи. 

- Как в Афганистан попали? Да еще и вдвоем?

- Вдвоем не сразу, конечно. Попал туда, можно сказать, благодаря Владимиру Николаевичу Андрианову, командиру полка. Когда начался Афган, из нашего полка сразу взяли несколько летчиков. А потом, годика через три, стали набирать советников. Едем мы в УАЗике с Андриановым, и он, как бы между прочим, спрашивает, не хочу ли я отправиться в Афганистан советником. Я был тогда штурманом полка. А в армии как? Если командир вежливо интересуется, не хочет ли подчиненный того или иного, то это завуалированная форма приказа. Я сразу понял, что поеду советником. 

- Советник – это кто?

- Нужно было обучать афганских летчиков. И молодых, и старых. Многие из них ночью никогда не летали. И, естественно, самое главное – боевая подготовка. Делать это было нужно в составе их, афганской, армии. То есть оформлялась от нас спецкомандировка в Афганистан. Мы были военными, но особо не светились. Приехали в Москву, в Министерство обороны, 10-е управление. Там нас одели в костюмчики гражданские, галстучки, ботиночки. Пять дней почитали лекции об особенностях менталитета принимающей стороны и всё прочее. Посадили в самолет, и мы улетели в Кабул. Там находился главный военный советник управления и его штаб. Советники не входили в Министерство обороны Афганистана, но были при нем. Со своими мы, конечно, контактировали, но решали разные боевые задачи. Мы в основном работали по границе с Пакистаном. 

- Я прилетела с двумя маленькими детьми чуть позже. Советникам разрешалось брать с собой жен. И жили мы среди афганцев. У нас там стояли два дома среди местных. Если обычных советских военнослужащих называли «шурави», то нас – «мушаверы». Это на фарси и означает «советник».  Нас там никто не охранял. Но при этом никто из местных не покушался. Относились с большим уважением. С другой стороны, когда дочка гуляла вокруг дома, могла принести с прогулки жменьку пулек. Ходила с другими женами на рынок за продуктами. Ведь их там афганцы не кормили, как, например, у нас. Выдают зарплату в афгани, а там уж сам крутись, как хочешь. 

- Мы заказывали продукты в Кабуле, в советническом аппарате. Естественно, за свои деньги. Свинина, курица, тушенка, напитки крепкие и всё такое подобное. Жены еще прикупали продуктов на рынке и готовили. Ели, как дома. 

- Не страшно было?

- Некоторые жены ходили на рынок с пистолетами, но это ерунда, конечно. Я иногда брала с собой маленького Андрюшу. Он такой светленький, кучерявый. Афганцы очень радовались, увидев малыша. Дарили фрукты, прочее. 

Пусть у читателя не возникает иллюзии, что такие идеалистические семейные картинки и есть содержание жизни Прищепных в Афганистане. Параллельно шла война. Майор Прищепный, помимо обучения афганских пилотов, неделями, а иногда месяцами участвовал в боевых операциях. 

- Мы проводили пехоту по горам и ущельям на помощь заблокированным правительственным войскам на границе с Пакистаном. Я как советник по авиации координировал взаимодействие с другими родами войск. Разрабатывал место и время нанесения ударов по противнику. Количество топлива, боеприпасов и так далее. Иногда всё это было очень рискованно. 

Александр Петрович опять же промолчал, но супруга и здесь помогла. 

- У него за спиной 190 боевых вылетов. Орден Красной Звезды и высокую награду Афганистана, орден Славы, просто так не дают. На второй год в Афганистан мы детей, конечно, не взяли. Слишком опасно было. После Афганистана мы опять вернулись в Сиверскую. Совершили такую своеобразную «петлю Нестерова». Сиверская – Афганистан – и обратно. 

- Мне предлагали пойти служить в Забайкалье. С повышением. Но мы решили остаться дома, в Сиверской. 

Когда начался развал Советского Союза, подполковник Прищепный ушел из армии. 

- Никогда не прощу Горбачеву и Ельцину того, что они сделали с нашей армией. Расформировывали, точнее, уничтожали славные боевые полки и дивизии. Враг бы такого не сделал, что сотворили они. Служить при таком бардаке мне не представлялось возможным. 

- И чем пришлось заниматься?

- Очень трудно было. Представьте, ты, всю жизнь проживший в армейской системе, выходишь из-за забора воинской час-
ти в гражданскую жизнь. Ты в ней и так ничего не понимаешь, а она еще и разваливается прямо на глазах. Попробовал один бизнес, другой. Что такое для военного человека бизнес, если ты даже не знаешь, что есть накладная? Но что-то начало получаться. Сейчас небольшое свое дело, им и живем. Параллельно начал заниматься малой авиацией. Аэродром Никольский. Тогда был период, когда вместе с развалом всего и вся в стране начали создаваться общественные организации. Продолжил летать и летаю до сих пор. 

- В 70 лет?

- Буду летать, пока здоровье позволяет. Куда ж мне без неба? 

Валентину Васильевну в 1987 году избрали председателем совета депутатов. Семь лет она проработала вместе с Марией Ивановной Мадатовой. Потом 9 лет руководила детским домом № 2 поселка Сиверский. Затем ДОЛ «Адмиралтеец» и многое другое. 

- Хочу сказать, всё было не зря. Самое главное – семья, наш дом, взаимоотношения. За дочь и сына не стыдно. Дочь Анна живет в Севастополе, работает специалистом по российской и зарубежной недвижимости. В свое время окончила Санкт-Петербургский аграрный университет. Андрей окончил Академию гражданской авиации. Занимается транспортной логистикой. Культурные, уважаемые люди. В Сиверской нас, Прищепных, все знают. 

В нашей стране сегодня много говорят о совершенно ужасной статистике разводов. Их восемь на десять заключенных браков. Про супругов Прищепных, наверное, фильм можно было бы снять, учебное пособие по правильному поведению в браке. Наверняка в их совместной жизни бывали сложные моменты, разве что святые обходятся без трудностей. Однако они сумели сохранить то, что, на наш скромный взгляд, позволяет людям долго оставаться вместе. Взаимное уважение и ответственность. Но, при этом, осталось иногда какое-то совершенно по-детски радостное, наивное отношение друг к другу. Даже в нашем интервью, рассказывая о тех или иных событиях жизни, они нередко перебивали друг друга: «Подожди! Ты не так рассказываешь!» Так дети повествуют об увлекательной поездке в цирк или зоопарк. Но у них за спиной были далеко не развлекательные поездки. Та же совместная служба в Афганистане. Да и в последующих событиях непростой истории нашей страны хватало критических моментов. Тем не менее Прищепные уже более полувека вместе.     

- После того, как отпраздновали «золотую свадьбу», мы решили обвенчаться. В храме Тихвинской иконы Божьей матери. Долго шли к этому решению, и вот, наконец, этот день настал. Как сказал батюшка, раз уж мы прожили столько лет вместе, значит, Божье Благословенье над нами и так было. Но всё же мы решили обвенчаться. Лучше поздно, чем никогда.   

Андрей Павленко