Боль не проходит, но жизнь продолжается…

О трагедии в Беслане в сентябре 2004 года написано много: репортажей, аналитики, воспоминаний. Для всех, кто прошёл через этот ад, — это больше, чем бесчеловечный теракт. Это личная история. 

Мой муж, участвовавший в операции по освобождению заложников в составе подразделения антитеррора ФСБ «Альфа», не рассказывал о Беслане. Говорил просто, что надо съездить туда и увидеть всё своими глазами. Я долго не решалась ехать с ним в Беслан на траурные мероприятия — это же не музей, чтобы там на экскурсии ходить, но сейчас понимаю: в Беслане должен побывать каждый.

В Северную Осетию я приехала уже после смерти мужа, в конце августа 2025 года, с действующими сотрудниками ФСБ, ветеранами подразделений «Альфа» и «Вымпел», родственниками сотрудников подразделений, участвовавших в освобождении заложников в школе Беслана в сентябре 2004 года, и с ребятами из военно-патриотических клубов. 

Наш маршрут начался с возложения цветов к мемориалу погибших в том теракте жителей Беслана — «Города Ангелов». Здесь похоронены 266 человек. В преддверии памятных дней на кладбище многолюдно. Остановилась у могил матери и дочери и долго не могла уйти. Рядом мужчина протирал надгробия. Долго, тщательно. Уже всё было убрано, а он всё равно продолжал протирать. 

Удивительно, но посещение «Города Ангелов» и старого здания первой школы, где произошёл теракт, не стало для меня тяжёлой ношей в эмоциональном плане. Наверное, всё благодаря тому, что за столь короткую поездку (в Беслане мы были всего несколько часов), мне удалось познакомиться с удивительными людьми, которые, несмотря на пережитый ужас и потерю близких в сентябре 2004 года, стали для многих примером радушия, гостеприимства и  какого-то искреннего света, который исходит при общении с ними. Вот моя история знакомства с тремя женщинами: Еленой Ганиевой, Анжеликой Сидаковой и Надеждой Гуриевой. 

Елена Ганиева 

В истории каждой школы есть человек, имя которого для многих поколений учеников становится символом мудрости и поистине материнской заботы. Таким человеком для первой школы Беслана стало имя её директора — Елены Сулидиновны Ганиевой. 

Для меня Елена Сулидиновна стала открытием года. Удивительно светлая, добрая, мудрая женщина. Мы познакомились с ней в мае 2025 года, когда она приехала в Рязань на памятные мероприятия. 

Тогда школе, где учился мой муж, полковник Управления «А» ЦСН ФСБ России Сергей Милицкий, присвоили его имя и на здании появилась мемориальная доска. А  я  с  того майского дня уже мечтала побывать в  школе, которой руководит Елена Сулидиновна. 

В трудовой книжке Елены Сулидиновны одна запись— первая школа Беслана. Она пришла сюда сразу же после окончания филологического факультета Северо-Осетинского государственного университета. Точнее, даже раньше— ещё на пятом курсе, когда заменить временно отсутствующего педагога её попросила директор первой школы Лидия Александровна Цалиева. 

У меня никогда не было мысли поменять профессию, тем более, поменять школу. Эта школа стала частью моей жизни. 

ЕЛЕНА ГАНИЕВА

В то время молодая учительница даже предположить не могла, что сама возглавит школу и пройдёт вместе с ней через страшное испытание. В 2004  году вместе со своим сыном Тимуром, учениками, коллегами и  родственниками школьников она находилась в  числе заложников в  захваченной террористами школе. Но ни страх смерти, ни ужас от пережитого в те сентябрьские дни 2004  года не лишили её чувства радости и любви к своей профессии, к людям, к жизни. 

Елена Сулидиновна Ганиева: «Профессия педагога— удивительная. Это лучшая профессия в мире, потому что ты видишь результат своего труда. Наш главный результат— наши ученики. И если он потрясающий— это говорит о многом. Это очень сложная профессия, и  нужно просто выстоять, нужно выдержать, и тогда всё получится. Потому что дорога к  счастью не бывает лёгкой, а это действительно счастье». 

Анжелика Сидакова 

Самая тихая история знакомства за время моей поездки в Беслан— встреча с Анжеликой Александровной Сидаковой. Она продолжает семейные традиции— работает учителем в школе, преподаёт осетинский язык и литературу. 

Её мама— Клара Степановна Сидакова — заслуженный учитель  РФ. Именно её фотография с двухлетней внучкой на руках была размещена на обложке французского журнала Paris Match и  потрясла тогда многих. В семье Сидаковых считают, что если бы не она, детям бы спастись не удалось. Тогда, после взрывов в спортзале, Клара Степановна накрыла собой своих внуков. Этим она спасла их от ожогов, а  потом взяла обоих, подняла и спустила детей семи и двух лет через разбитое окно на землю. С  обожжённой от взрывов спиной женщина сама довезла детей до больницы, помыла их, накормила, уложила в чистую постель, и  только потом её забрали, чтобы доставить в ожоговый центр во Владикавказе. 

Почему я выбрала эту профессию? Не скажу, чтобы я прямо мечтала быть учителем, но как это всегда бывает: если в семье есть учитель, то кто-то из детей тоже становится учителем. Я, как и моя мама, Клара Степановна Сидакова, учитель осетинского языка. Мне всегда нравилось работать с детками. Видеть результаты своего труда. 

АНЖЕЛИКА СИДАКОВА

Во время теракта в  школе в  заложниках из семьи Сидаковых оказалось шесть человек— двое из них дети. Все они шли провожать сына Анжелики Александровны Алана в первый класс. 

— Мы все учились в четвёртой школе, но мне почему-то нужно было, когда мой сын подрос, отдать его в  первый класс в первую школу. Там была классной учительница Галина Хаджумаровна Ватаева. Она там осталась, к  сожалению. Не вышла,— вспоминает Анжелика Сидакова. 

На фотографиях Анжелика Александровна показала точное место, где они находились в  спортзале во время захвата школы террористами— сейчас это обгоревшая стенка с  уцелевшими от пожара перекладинами. 

Надежда выбраться из спортзала после таких мучений таяла с  каждым днём, однако все шестеро выжили. Впереди предстояла долгая реабилитация, и не только физическая. 

— Алан не хотел идти в школу: боялся. Говорил, что если дверь вдруг откроется и  там не будет стоять моя мама, он в  школу не пойдёт. И мы приходили, стояли напротив двери его кабинета. По очереди: то сестра, то я, то жена брата. Так год и прошёл,— рассказывает Анжелика Сидакова. 

Когда в  сентябре 2005  года открылась новая школа, Анжелика Александровна пришла туда работать учителем осетинского языка и литературы. В 2004 году в первый класс школы №1 Беслана должны были пойти три класса первоклассников. После теракта их стало два. 

— Я не знаю, кто нам помог. Бог, наверное, спасал, помогал. Мы все уже были на свободе, на воле, и я просто не имела права раскисать и расслабляться. По словам Анжелики Александровны, восстанавливаться помогало общение в семье и то, что очень много людей, наряду с  врачами и  психологами, поддерживало тогда семьи. — Просто словом. Просто молчали. Просто понимали. Я до сих пор убеждаюсь в  том, что в  жизни много добра. Жизнь— она многогранная. Она разная. Доброго много и людей добрых много. 

Надежда Гуриева 

Надежда Ильинична— самая отважная для меня женщина в мире. Потомственный педагог, дочь фронтовика. Находясь под постоянной угрозой быть убитой, она поддерживала детей и,  как образованный и начитанный человек, прекрасно понимала сущность тех людей, которые захватили тогда школу в  Беслане. Людьми она их, кстати, не называет. Изверги, твари, но чаще всего трусы, прикрывавшиеся детьми и дрожащие от страха при любом намёке на появление спецназа. 

Террористы тогда в  школе убили двух из троих её детей. Старшие дети, Борис и Вера, погибли. Выжила только самая младшая — Ира, которой тогда было 8 лет. 

— Когда я  пришла в  себя, увидела лицо своей старшей дочери. Она лежала на спине. Руки скрещены, как будто она идёт благословение получить. Девочка была мертва. 

Многие из бывших в  заложниках жителей Беслана до сих пор не переступают порог старого здания школы с тех страшных дней — не могут. Но для Надежды Ильиничны Гуриевой это работа. Работа хранить память. Она знает здесь каждый квадратный сантиметр. О  каждом классе и  коридоре может рассказать многое. Как и о каждом бойце спецназа, потому что она была здесь. Потому что теракт забрал у неё двоих детей. 

— Шестого сентября я похоронила Борю и  Веру, а  седьмого уже была на пепелище школы и собирала всё, что было нашей прежней жизнью. Я  понимала ценность всего этого не только для меня лично, но и  для истории. 

Это история нашей страны, а теперь уже и мира. Мы, конечно, с удовольствием были бы маленькой скромной школой, про которую никто бы никогда не узнал во веки вечные, но так распорядилась наша судьба. 

НАДЕЖДА ГУРИЕВА

Сегодня под руководством Надежды Ильиничны работает Музей истории и памяти бесланской школы, где в  качестве экспонатов хранятся вещи погибших детей, родителей, учителей и бойцов спецназа. 

— Во-первых, это для них. Забывать нельзя. Во-вторых, это для нас. Мы забудем — нам прощения не будет. Ни на том свете, ни на каком-либо ещё. В-третьих, это история школы. Нравится кому-то или не нравится, но первая школа в Беслане была эта. Не вот это здание, а наша школа, где работает до сих пор этот коллектив, сохраняя традиции, обычаи и  всё, что только возможно сохранить в данной ситуации. 

Несмотря на то, что с момента трагедии прошло уже более 20 лет, музей до сих пор пополняется новыми экспонатами — сегодня их уже более 1000. Надежда Ильинична лично проводит экскурсии для школьников, военнослужащих и тех, кто хочет больше узнать о трагедии. Поток людей не иссякает. 

Люди заходят в  музей и  меняются. Может быть, только на время, но меняются. Там сложно оставаться прежним человеком, когда видишь обгоревший спортзал, следы пуль в  стенах и особенно, когда слышишь рассказы экскурсоводов и  смотрителя музея, — не замечаешь, как меняешься. 

Я постоянно отставала от основной группы. Хотела обязательно сделать снимки всех погибших здесь людей. Как результат — многое из рассказов Надежды Ильиничны и  её коллеги пропустила. Но хорошо запомнила класс литературы. 

Перед входом в него на стене висит табличка с фамилиями мужчин. Это имена расстрелянных террористами родителей учеников, пришедших к  своим детям на линейку 1-го сентября 2004 года. 

Наверное, был обычный класс, как во многих школах России. Но сейчас там голые стены, портреты писателей и  поэтов на подоконниках и  следы от выстрелов в стене. Заложников-мужчин сначала заставили строить баррикады, а после завели в класс, надели каждому мешок на голову и  по очереди расстреляли. По одному. Тела убитых выбрасывали через окно со второго этажа на улицу. 

Я ещё потом долго стояла в пустом классе, смотрела на стены, портреты… Не могла уйти. 

— Они заносили в школу канистры с  бензином. И  вот одна из этих канистр здесь была, а другая, я думаю, что в том конце зала. Потому что стреляли боевики с  той стороны, с  крыши актового зала, в эту сторону. Здесь даже на стене видно это отверстие, куда попал снаряд. И  от него, видимо, то ли уголёк, то ли осколок раскалённый попал в  бензин. И  рвануло тут так, и крыша приподнялась, потом опустилась. И  кто-то будет говорить, что это специально спецназ сделал. Спецназа там ещё не было, когда это произошло и начался пожар,— вспоминает Надежда Гуриева. 

Сегодня в старой школе вдоль коридоров организованы информационные стенды, которые рассказывают хронологию событий сентября 2004 года от начала линейки и  захвата заложников— до похорон. Несмотря на традиционную в  это время года жару, в тот день шёл ливень. Земля превратилась в месиво. Небо плакало с Бесланом. 

— Третьего числа у  нас уже не было сил, была одна мысль: только бы это скорее кончилось, как угодно. Уже пошли такие моменты: женщина берёт своих детей и  идёт на автомат. Я  её сажаю вниз, она на меня смотрит, а у неё взгляд человека, который не понимает, что делает, — рассказывает Надежда Ильинична. Новое здание школы начали строить сразу после теракта и  построили за семь месяцев. Первое, что сделали, когда пришли в новое здание, открыли уголок памяти погибших учителей и  учеников: 334 фотографии тех, кто не выжил. Десять — тех, кто спасал. Обмундирование спецназовцев, книги, письма. Позже появились ещё залы: Славы, Знаменный, Этнографический, зал Великой Отечественной. 

— Как только мы начинаем забывать, сразу же получаем следующий теракт. Может быть, не с  таким количеством погибших, но не менее кровавый. Вот почему нужно помнить, — уверена Надежда Гуриева. 

*** 

В первой школе имени Героев спецназа сегодня делается всё, чтобы сохранить память не только о  погибших в  ходе теракта жителях Беслана. Здесь помнят и  хранят традиции осетин — об этом рассказывает этнографический музей. Здесь помнят героев, которых отдала Северная Осетия — Алания в годы Великой Отечественной войны. Портреты ветеранов висят в  холле второго этажа школы, и  каждый раз, когда поток воздуха касается фотографий воинов, кажется, что их строй оживает. Необыкновенная школа. Удивительные люди. Невероятная встреча. И я уверена, что каждому хотя бы раз в  жизни нужно посетить Беслан и обязательно познакомиться с  этими и  многими другими жителями города, которые смогли пережить горе и найти в себе силы жить. 

ДАРЬЯ МИЛИЦКАЯ 

ФОТО АВТОРА

В результате теракта в Беслане 21 год назад погибли 334 человека. Большинство из них заложники, включая 186 детей.

Дети от 1 до 17 лет — 186 человек. Родственники, гости и друзья учеников — 111 человек. Учителя и сотрудники школы — 17 человек. Сотрудники ЦСН ФСБ России — 10 человек. Гражданские спасатели — 6 человек. Сотрудники МЧС — 2 человека. Сотрудники МВД — 1 человек. В 66 семьях погибло от 2 до 6 человек. 17 детей остались круглыми сиротами. 

* за четыре года Великой Отечественной войны Беслан потерял 357 воинов