Секрет долгой жизни: не завидовать и не обижаться!

Правда, когда я напрашивалась на интервью, по телефону мне ответил мелодичный женский голос, не вязавшийся с почтенным возрастом своей обладательницы, – собственно, как и внешний облик и манера общения. Антонина Дмитриевна – дама приятная во всех отношениях: мудрая, образованная, красивая, элегантная, с чувством юмора и живым интересом к людям и миру вокруг. Но чтобы сделать ее героиней нашей публикации, пришлось заставить Антонину Дмитриевну преодолеть природную скромность: очень сдержанная в рассказах о себе, она не демонстрирует награды, не перечисляет заслуги. О многочисленных почетных грамотах, о фотографии, не сходившей с доски почета, о медали с ВДНХ рассказывают ее близкие…

Антонина Дмитриевна много лет была начальником лаборатории на Гатчинском мебельном комбинате. О своей жизни она рассказывает коротко:

— Родилась в бывшей Вятской губернии, ставшей Кировской областью. Что называется, в глухом вятском углу – в деревне, до железной дороги – 60 километров. Четыре класса окончила в школе в соседней деревне, а пятого там уже не было – пришлось доучиваться в селе за 12 км и жить там же, на квартире.

Семья была большая. У родителей родилось одиннадцать детей, но выжили только пятеро; я – самая младшая. Сложное было время. Сначала были коммуны – отец стал председателем коммуны. Потом коммуны развалились, образовались колхозы. Но папа мой уже разочаровался в этом деле и в колхоз не пошел. Мы остались единоличниками, а на единоличников в то время смотрели как на врагов народа. Пришлось уезжать из деревни; отец устроился завхозом в школу, мы стали учиться в районном селе.

- И тут – война?

— Да, три моих брата и сестра ушли воевать – я осталась с родителями одна. В то время мы, четырнадцатилетние, оказались в деревнях самыми старшими из детей. Потому что тех, кому исполнилось пятнадцать-шестнадцать, мобилизовали на оборонные работы. А мы в колхозе были тягловой силой. Один мой брат погиб, два других и сестра вернулись.

- Как вам удалось выучиться?

— Военные годы трудные были, и все равно учебу мы продолжали. Учились без света, в неотапливаемых помещениях, но школу закончили – десять классов. А в Киров во время войны была эвакуирована Ленинградская лесотехническая академия. Я туда и поступила на химико-технологический факультет. В конце 1944 – начале 1945 Академия реэвакуировалась, и мы вместе с Академией переехали в Ленинград, поселились в общежитии. В 1949 году я окончила институт по специальности гидролизник; в это время в Приозерске на целлюлозно-бумажном комбинате достраивался спиртовой завод. И нам, молодым специалистам, предложили туда поехать. Мы участвовали в пуске спиртзавода, который работал на отходах целлюлозно-бумажного комбината, а через три-четыре года построили дрожжевой цех, работающий на отходах спиртзавода. И мы уже запускали дрожжевой цех. Там я отработала двенадцать лет.

- А как вы оказались в Гатчине?

— В Гатчину захотел переехать муж. Он тоже окончил Лесотехническую академию, но познакомились мы уже в Приозерске. Он был участник и инвалид войны (с его портретом наша дочь, внучка и правнучка прошли 9 мая в «Бессмертном полку»), а родом – из небезызвестного города Урюпинска. В десятом классе – перед самой войной – они приезжали сюда на экскурсию. Из всех дворцов и пригородов Ленинграда ему больше всего понравилась Гатчина, и он решил, что если сможет, будет здесь жить. Поэтому когда он увидел в газете объявление по обмену Гатчины на Приозерск, сразу загорелся этой идеей. И хотя желающих переехать из Приозерска в Гатчину было много, предпочли нашу квартиру: она была новая, просторная, а мы поменяли ее вот на этот деревянный дом на улице Радищева. Это сейчас он после капремонта, и есть хотя бы элементарные удобства, а тогда – в 1961 году – было печное отопление.

- А вас обрадовал этот переезд?

— Нет, мне хорошо работалось на заводе (правда, в три смены). И мне не хотелось уезжать – а мужу там не хотелось работать. Так мы и оказались в Гатчине. Здесь тогда были невысокие домишки, много зелени. Вот эти пятиэтажки рядом только начинали строиться.

- Почему вы – химик – выбрали мебельный комбинат?

— Сначала я пошла в ЛИЯФ, который тогда только начинал «вставать на ноги». Главный энергетик меня спросил: «По столбам лазать можете?». Я отвечаю: «Нет, не приходилось». Он говорит: «Есть вакансия, но надо лазать». Пришлось отказаться. Но мне повезло: на мебельной фабрике освободилось место химика, и я устроилась туда. И проработала там до выхода на пенсию в 1982 году.

- Вы не пожалели о своем выборе?

— Нет, я была довольна своей работой, и мы до сих пор общаемся с сослуживцами; правда, многих уже не стало… А тогда в профессиональном плане мне пришлось начинать все сначала и осваивать новую специализацию. Поступила я химиком-технологом на должность начальника лаборатории. Мы занимались контролем материалов, отделкой, сушкой – в общем, всем, что касается химических процессов.

- Что тогда выпускала Гатчинская мебельная фабрика?

— Когда я пришла, делали только один сервант. Потом постепенно начали выпускать знаменитые стенки. Полировку тоже стали при мне осваивать. Вот эта старая стенка у меня в комнате облицована шпоном красного дерева. А когда я поступила на работу, со шпоном уже начались сложности, нужны были материалы для замены ценных пород, нужно было осваивать новые технологии. Фабрике присвоили звание экспериментальной, и мы стали отрабатывать технологию пропитки и применения текстурной бумаги.

- Ламинат?

— Нет, с ламинатом я еще не сталкивалась. Это была текстурная бумага с рисунком «под дерево». Ее пропитывали смолами и облицовывали древесно-стружечные плиты, из которых изготавливали мебель (облицовка и отделка – очень вредное предприятие: формальдегид, нитролаки, растворители). Вот с этой технологией замены натуральных пород дерева текстурной бумагой нас и направили в конце 1960-х в Москву на ВДНХ, где я получила медаль участника выставки.

- Антонина Дмитриевна, вы более полувека живете в Гатчине. Как вам перемены, происходящие здесь?

— Все, что делается в городе, мне нравится. Гатчина преображается, и перемены ей на пользу.

…Антонина Дмитриевна живет все в той же маленькой квартирке, куда они с мужем и дочкой переехали пятьдесят пять лет назад. Дочь, внучка и правнучка – первоклассница Маша – приезжают из Петербурга по выходным. Раньше каждое лето Антонина Дмитриевна проводила на даче – сама занималась огородом, теперь говорит, к сожалению, на это нет сил. Но есть общение – с подругами, с родными, она читает (насколько позволяет зрение после операции) и следит за новостями.

Свой секрет долголетия Антонина Дмитриевна сформулировала просто: работать, пока есть возможность, никому не завидовать, никого не обижать и самой не обижаться, и – главное – обеспечить себе спокойную жизнь.