Любовь всем смертям назло!

Федор Васильевич Бобров (1923-2018 гг.) был уроженцем деревни Маялово Подосиновского района Кировской области, сыном крестьянина. В до-военный период его родители переехали в город Кронштадт.

Рубрики:  75 лет Победы

В 1938 году, после окончания семи классов, поступил в ремесленное училище №10. После досрочного, из-за начавшейся войны, окончания училища, Федор Бобров был зачислен на работу токарем на морской завод Краснознаменного Балтийского флота, находившийся в Кронштадте, пережил блокадную зиму. До отправки на фронт находился в учебной роте, выполнял гарнизонную службу в кронштадских фортах. Весной 1942 года подал заявление в военкомат.

Участник войны: воевал на Ленинградском фронте – Кронштадтская военно-морская база, стрелок морской пехоты, позднее – роты автоматчиков. Участвовал в боях на Невской Дубровке.

«С 13 августа 1942 года служил в 4-м батальоне 56-й стрелковой бригады, – вспоминал Ф.В. Бобров. – В бою под городом Колпино я был тяжело ранен в живот и правую кисть руки, контужен. В бессознательном шоковом состоянии попал в плен к фашистам. Очутился я в лагере для военнопленных в Гатчине. Хорошо помню дату: 19 марта 1943 года. Лагерь находился в Красных казармах и был разделен на три зоны. В первой зоне располагались немцы и полицаи. По разговорной речи помню, полицаи были украинцы. Во второй зоне находились военнопленные разных национальностей (узбеки, казахи, татары и т.д.). В третьей, куда я попал, – русские военнопленные.

Нас никуда не выпускали, работы не давали. От голода военнопленные опухали, ели очистки. Большинство солдат попало в плен, будучи тяжело раненными в бою. Было такое впечатление, что немцы русских военнопленных боялись. Из второй зоны солдат водили на разные работы и, соответственно, кормили гораздо лучше.

Когда наша армия пошла в наступление, фашисты стали вести себя нервозно. Русских пленных небольшими партиями начали отправлять в Латвию, отправили и меня. В феврале 1944 года привезли нас в Повинскую волость (город Виндова – портовый город в Курляндии). Разместили в лагере пленных. Там мне дали работу на конюшне, и я стал ухаживать за ранеными лошадьми. Работа отвлекала меня от горьких мыслей, да и время проходило быстрее.

Однажды мы узнали, что недалеко от нашего лагеря военнопленных находится лагерь гражданского населения, насильно вывезенного немцами в Латвию. Улучив момент, мы с товарищем пробрались туда. В этом лагере находились женщины, молодежь, дети. Жили они в неотопленных сараях. Красная армия шла в наступление, и в то время строгой охраны не было. Немцы на пароходы грузили технику, имущество, награбленное у населения, и отправляли в Германию. Когда мы с напарником подошли к лагерю, к нам на встречу вышла молодая, симпатичная девушка и спросила: «А у вас есть в лагере ленинградцы?». Я ответил, что я ленинградец, житель Кронштадта. Эта девушка была Женя Михель из Дружной Горки.

Мы познакомились. Я стал украдкой из лагеря приходить на свидание к Жене. В октябре 1944 года их лагерь начали готовить к отправке в Германию. Женя с Наташей Долгасовой из Орлино сумели сбежать из лагеря, устроились работать у хозяев и избежали отправки. При встречах мы обменивались домашними адресами, на всякий случай, если кого убьют или что случится, дать весточку родным. Шло время, мы продолжали тайно встречаться. Мы узнавали все больше друг о друге и не заметили, как к нам обоим пришла первая в жизни любовь. Нас тянуло друг к другу, и мы стали семейной парой, хотя жили врозь. Я – в лагере пленных, а Женя – у хозяев. После освобождения в 1945 году меня призвали на службу в Красную армию и отправили во Владивосток.

Женя мне писала туда письма и однажды сообщила, что 20 октября 1945 года у нас родился сын, назвала она его Олегом. Моей радости не было предела…».

Ф.В. Бобров награжден орденом Славы 3-й степени, медалью «За оборону Ленинграда» и другими; юбилейным орденом Отечественной войны 2-й степени. После окончания войны служил в отдельном батальоне военизированной охраны на Дальнем Востоке.

Демобилизовавшись, в 1947 году, приехал на родину жены – Евгении Александровны Михель, где они официально зарегистрировали свой брак. В 1948 году у них родилась дочь Лидия.

Трудился рабочим в лесотарном цехе завода «Дружная Горка», а затем – отдельщиком горячих изделий в цехе химического стекла. Передовик производства, победитель социалистических соревнований, занимался общественной работой. За многолетний, добросовестный труд награжден орденом Трудового Красного Знамени. Трудовой стаж – 48 лет. После выхода на пенсию активно участвовал в общественной жизни поселка, с 1980 года был членом Совета ветеранов, председателем огородной комиссии Дружногорского сельского Совета.

В биографии Ф.В. Боброва есть еще одна невероятная история, связанная с его ранением в марте 1943 года. В Государственном архиве Министерства обороны России хранится «Именной список безвозвратных потерь начальствующего и рядового состава 56-й отдельной стрелковой бригады 55-й армии». Под №1-м среди погибших бойцов здесь значится старший краснофлотец Федор Васильевич Бобров, призванный Кронштадским военкоматом. В документе сообщается, что он «убит в бою 19.03.1944» в городе Колпино Ленинградской области. Таким образом, после захвата ефрейтора Боброва в плен, его посчитали погибшим. Об этом он узнал в 1994 году, когда, восстанавливая военные документы, сделал запрос в архив.

Но и это еще не все: в Колпино, на мемориале воинской славы, среди павших солдат и офицеров, Федор Васильевич увидел и свою фамилию. Он пошел в военкомат, и там ему тоже подтвердили, что он числится среди погибших. В военкомате ему сказали: «Не портить же памятник погибшим из-за такого случая. Пусть эта горькая история с Вами останется, как память мужества русскому воинству, храброму солдату. Пусть о Вашей стойкости и мужестве будут рассказывать молодому поколению».* (Там же.)

Из воспоминаний Ф.В. Боброва:

«В начале войны фашисты прорывались к Кронштадту и бомбили город, залив гавань. Поднимались высокие столбы воды, рвались бомбы на улицах и дворах, рассыпались корпуса домов.

Рабочие с завода шли в ополчение. На их место перевели нас, ремесленников. Но завод - это тоже фронт, его бомбили, обстреливали из дальнобойных орудий и шрапнелью… Дома мы по списку дежурили на чердаках и в подъездах. На чердаках –  для борьбы с зажигалками и ракетчиками, в подъездах проверяли подозрительных. Враги уничтожали жизненно важные объекты.

Во время ленинградской блокады я получал 250 граммов хлеба. Хлеб для нас был как шоколад: держишь во рту и стараешься дольше не проглотить.

Брат ушел в ополчение. Я в голодное и холодное время зимой похоронил, вернее, засыпал снегом, маленького племянника. Жить было очень трудно, свой паек я съедал за две недели вперед. При бомбежке разрушило стену цеха, при работе, от холода, руки прихватывало к металлическим деталям. Работали столько, сколько надо, не по времени. Вместе с товарищами я решил пойти в горвоенкомат. Собралось нас несколько заморышей, худеньких, маленьких. Нас взял под свою ответственность старшина Николов. Формировался 43-й отдельный стрелковый батальон ОСД. Несли сначала гарнизонную службу в форте «Чумной». Прихватила цинга, начал пухнуть, три недели пролежал в госпитале, болели суставы, но терпел. Очень помогли - и морально, и физически - командир отделения Калинин и сержант Евгений Александров. Они ездили за хвоей на Ораниенбаумский берег, санинструкторы поили меня хвойным отваром. Постепенно окреп, освоил технику, нёс службу на заливе.

Стал на защиту города усилилась злоба к врагу. Увидев, как гибнут товарищи, поборол свой страх. Большую силу, любовь к Ленинграду, придавали наши смелые, требовательные и душевные командиры: комбат Борозинец, бывший комендант города Кронштадт; начальник штаба Калашников; командир роты, а затем разведки Николов; командир взвода Будко. Они по-отечески заботились о нас, берегли и упорно готовили к боям».


*Машинописный альбом «Воспоминания ветеранов войны», 1981 год. Дружногорская поселковая библиотека.