Николай Иванович и
Александра Николаевна Буравлёвы – почти ровесники. Ему – 86, ей – 84. Прожили в
счастливом браке 65 лет...
Николай Иванович –
подполковник в отставке. Всю жизнь, как водится, мотался по гарнизонам, и везде
вместе с ним была его верная Александра Николаевна. Сначала она поехала из
ленинградского Пушкина за ним в Сибирь, потом в Забайкалье, потом в еще
советскую Ригу. Как положено любящей жене, была с ним всегда - и в горе, и в
радости. Поддерживала и выхаживала мужа, когда он практически полностью ослеп
во время службы. Радовалась вместе с ним, когда зрение стало возвращаться.
Рожала и лелеяла детей, растила их на жизнь, на радость и любовь...
Когда рухнул Советский
Союз, она бежала вместе с мужем из разоренного рижского дома. Вместе с ним
обустраивалась на новом месте в небольшой псковской деревне, где уже немолодые
супруги с нуля создавали свое собственное хозяйство. Они прожили там счастливо
целых 22 года — до 2014 года, когда деревня пришла в упадок, и дороги не
пропускали даже скорую помощь. Дружная семья в очередной раз сорвалась с места,
чтобы начать новую жизнь — уже в Гатчине.
Когда
приходит беда
Беда пришла в дом Буравлёвых,
как водится, нежданно. И привела за собой множество других бед — поменьше, зато
и пообидней.
...Подоконники в
затемненной комнате уставлены горшками с цветами, которые еще наверняка помнят
ласковые руки хозяйки. Теперь весь этот цветник, как и все остальное домашнее
хозяйство — на руках у Николая Ивановича: его жена не встает с постели с июня
прошлого года.
На столе у окна в две
батареи выстроились лекарства. Здесь же лежит стопка бумаг — печальная летопись
болезни Александры Николаевны.
- Мы с женой всегда
дружно жили, - говорит Николай Иванович. - Все было нормально у нас. Всегда
старались справляться со всем сами, все досконально знали о своем здоровье,
следили за давлением. У Александры Николаевны оно было в пределах возрастной
нормы. 24 июня 2019 году у жены случился инсульт. С этого момента начались наши
пытки. Сначала очень долго не ехала «скорая» - в это время было почему-то очень
много вызовов. Когда приехали в больницу, она была вся забита страждущими.
В итоге Александра
Николаевна попала в реанимацию лишь спустя четыре часа после приступа. Диагноз
— ишемический инсульт, в результате которого парализовало всю левую половину
тела. Женщина пролежала в больнице две недели, после чего пришлось ее забрать —
мест не было. Все эти дни ее муж приходил сюда и оставался с нею с раннего утра
до самого вечера.
...В постели лежит
немолодая женщина с ясными глазами и запавшим ртом. Николай Иванович склоняется
над женой, поправляет одеяло, тихо говорит ей что-то ласковое. Повсюду, куда бы
ни направляли Александру Николаевну, он всегда просил, требовал одного — быть
рядом с ней. Не хотел оставлять ее одну даже на один день, не верил, что кто-то
сможет ухаживать за ней лучше, чем он, готовить то, что ей нужно, понимать, как
он, ее знаки...
- Я же понимаю, что могу
потерять ее ни за понюшку табаку, а я этого не хочу, - говорит он.
Камни
преткновения
Александре Николаевне
становилось все хуже: со временем у нее стали отказывать почки. Понадобились
новое обследование и лечение. Настойчивость и самоотверженность Николая
Ивановича впечатлили даже руководство Гатчинской межрайонной больницы. Ему
пошли навстречу, позволив ложиться в медучреждения вместе с женой. Больницы
сменялись одна за другой — Сиверская, Вырицкая, снова Гатчинская, и везде
Николай Иванович был рядом с Александрой Николаевной. Ухаживал, ревностно
следил за обследованиями и назначениями, разминал парализованные конечности,
занимался с ней физкультурой... И в итоге сумел добиться некоторых
положительных результатов. Александра Николаевна по-прежнему не встает, но уже
понемногу начала разговаривать, да и левые рука и нога стали потихоньку
оживать.
В начале декабря 2019
года, по результатам медико-социальной экспертизы, Александре Николаевне
Буравлёвой была присвоена первая группа инвалидности. В рамках индивидуальной
программы реабилитации ей были предписаны бесплатные технические средства
реабилитации (ТСР) — памперсы, инвалидная коляска и специальный
противопролежневый матрац.
С этим назначением
Николай Иванович отправился в исполняющую организацию — региональное отделение
Фонда социального страхования Российской Федерации. Ответ чиновников от
соцстраха обескуражил: денег нет, закупок нет, средств реабилитации — тоже нет.
Ситуацию несколько путанно объяснили сложностями, связанными с годовым отчетом
и формированием бюджета на 2020 год.
Это
ваше дело, пенсионер Буравлёв!
Конечно, семья Буравлёвых
дожидаться апреля не могла. Николай Иванович купил памперсы сам. Кстати, в
аптеке один памперс для взрослого стоит около 40 рублей. На вопрос о
компенсации стоимости уже приобретенных памперсов сотрудники ФСС ответили, что
за каждый памперс Фонд может вернуть только 18 рублей.
- Я сказал им тогда: «Так
зачем мне с вами связываться, если я могу купить памперсы через интернет по 20
рублей?» - говорит Николай Иванович. - «Ну, это ваше дело» - ответили...
Не удалось получить и
бесплатный противопролежневый матрац с компрессором. В Гатчинском центре
соцзащиты такого просто не оказалось. Николай Иванович связался с офисом Центра
в Санкт-Петербурге, где ему ответили, что у них тоже нет таких матрацев. И
«обнадежили», что, если Буравлёвы встанут в очередь на матрац сейчас, она, в
лучшем случае, дойдет до них в следующем августе.
- Такая же история с
инвалидной коляской, которую нам пообещали выдать, дай бог, в октябре, - говорит
Николай Буравлёв. - А я ведь думаю, что и матрац, и коляска, может быть, уже и
не будут нужны, когда дойдут сюда...
Не удалось найти
взаимопонимания и в Гатчинском Центре социальной защиты, где Николай Буравлёв
надеялся найти сиделку для своей жены — хотя бы на один час в день.
- Боялся сначала, что не
потяну сам, - объясняет он. - Летом пошел к начальнику Центра, принес все
нужные документы. Сказал, что боюсь, что меня вдруг прихватит так, что не смогу
помочь жене. Бывает, я теряю сознание... Сказали, что такая услуга стоит 25
тысяч в месяц - ну нет у них теперь сиделок, которые оплачиваются из бюджета.
Дали перечень услуг приходящих соцработников: в нем нет ни одной бесплатной
услуги за счет госбюджета. Дали адреса нескольких реабилитационных центров –
почти все частные, везде нужно платить огромные деньги. А там, где за счет
госбюджета, не берут лежачих...
- Это – система, и как ее
сломать, я не знаю, - признается он с горечью. - До Москвы, конечно, я не
достану. За что ухватиться, не знаю...
Необходимый
постскриптум
Не так давно Николай
Иванович пережил онкологическое заболевание, в результате которого потерял одну
почку. К своим 86 годам он перенес три инфаркта, причем последний - в 2014
году, после того как безуспешно пытался попасть на прием к кардиологу в
Гатчинской поликлинике. Сейчас пенсионер стоит на учете у нескольких врачей,
однако, в связи с реорганизацией поликлиники, на прием к нужным специалистам
попасть не может.
- Если раньше можно было
хотя бы прийти в три часа ночи, чтобы занять очередь за номерками, то теперь
нужно дозваниваться, - говорит он. - Я сажусь с утра на телефон, звоню, чтобы
записаться на прием к неврологу, дозваниваюсь часа через три, а мне говорят,
что талонов уже нет... То же самое с окулистом, эндокринологом и другими
специалистами. И я сказал: «Дорогие мои доктора, я до Путина доберусь быстрее,
чем до вас!»
Николай Иванович Буравлёв
- настоящий боец, рыцарь, который месяц за месяцем бьется о непреодолимую
чиновничью стену уже даже не за себя, а за свою жену.
- Как так можно?! Ничего
не понимаю! - говорит он сам себе, выходя из очередного кабинета или кладя в
очередной раз телефонную трубку после очередного бесполезного звонка. - Или я с
ума сойду со всем этим, или что-то все-таки поменяется...
И вот это - едва ли не
самое горькое и обидное во всей этой истории: отношение тех людей, которые по
долгу службы обязаны входить в положение тяжело больного человека, не
дожидаясь, пока он сам избавит их от себя так называемым «естественным»
способом. А ведь все это выглядит так, словно только этого и ждут. Иначе тогда
откуда все эти фразы: «Это – ваше дело!» или «Ну и что?» - в ответ на
беспокойство мужа о своей жене во время обследования в больнице...
- Вот в этом «Ну и что!»
- все отношение к нам этих людей, - говорит Николай Иванович.
Как же так получается,
что после всех этих реорганизаций, оптимизаций, бодрых отчетов о проделанной
работе и оптимистических прогнозов на будущее человек, особенно человек уже
очень немолодой и страдающий, остается заложником бюрократической системы,
отсутствия индивидуального подхода к своим трудно решаемым проблемам?
Больные люди, инвалиды –
они тут, они рядом с нами. Они живые, и им часто бывает больно и обидно. Как и
нам, но по-другому — глубже, серьезнее. Мы можем встать, выйти, защитить себя.
Им это гораздо сложнее, чем нам. И даже если им это удается, слишком уж часто
они встречают в ответ равнодушие, обыкновенную заформализованность тех, кому по
статусу положено оказывать им поддержку – по велению не только закона, но и
сердца. Но, похоже, сердце в наше время – орган необязательный. Скорее даже –
обременительный...
