Инвалидам здесь не место, или Личное дело пенсионера Буравлёва

Николай Иванович и Александра Николаевна Буравлёвы – почти ровесники. Ему – 86, ей – 84. Прожили в счастливом браке 65 лет...

Николай Иванович – подполковник в отставке. Всю жизнь, как водится, мотался по гарнизонам, и везде вместе с ним была его верная Александра Николаевна. Сначала она поехала из ленинградского Пушкина за ним в Сибирь, потом в Забайкалье, потом в еще советскую Ригу. Как положено любящей жене, была с ним всегда - и в горе, и в радости. Поддерживала и выхаживала мужа, когда он практически полностью ослеп во время службы. Радовалась вместе с ним, когда зрение стало возвращаться. Рожала и лелеяла детей, растила их на жизнь, на радость и любовь...

Когда рухнул Советский Союз, она бежала вместе с мужем из разоренного рижского дома. Вместе с ним обустраивалась на новом месте в небольшой псковской деревне, где уже немолодые супруги с нуля создавали свое собственное хозяйство. Они прожили там счастливо целых 22 года — до 2014 года, когда деревня пришла в упадок, и дороги не пропускали даже скорую помощь. Дружная семья в очередной раз сорвалась с места, чтобы начать новую жизнь — уже в Гатчине.

Когда приходит беда

Беда пришла в дом Буравлёвых, как водится, нежданно. И привела за собой множество других бед — поменьше, зато и пообидней.

...Подоконники в затемненной комнате уставлены горшками с цветами, которые еще наверняка помнят ласковые руки хозяйки. Теперь весь этот цветник, как и все остальное домашнее хозяйство — на руках у Николая Ивановича: его жена не встает с постели с июня прошлого года.

На столе у окна в две батареи выстроились лекарства. Здесь же лежит стопка бумаг — печальная летопись болезни Александры Николаевны.

- Мы с женой всегда дружно жили, - говорит Николай Иванович. - Все было нормально у нас. Всегда старались справляться со всем сами, все досконально знали о своем здоровье, следили за давлением. У Александры Николаевны оно было в пределах возрастной нормы. 24 июня 2019 году у жены случился инсульт. С этого момента начались наши пытки. Сначала очень долго не ехала «скорая» - в это время было почему-то очень много вызовов. Когда приехали в больницу, она была вся забита страждущими.

В итоге Александра Николаевна попала в реанимацию лишь спустя четыре часа после приступа. Диагноз — ишемический инсульт, в результате которого парализовало всю левую половину тела. Женщина пролежала в больнице две недели, после чего пришлось ее забрать — мест не было. Все эти дни ее муж приходил сюда и оставался с нею с раннего утра до самого вечера.

...В постели лежит немолодая женщина с ясными глазами и запавшим ртом. Николай Иванович склоняется над женой, поправляет одеяло, тихо говорит ей что-то ласковое. Повсюду, куда бы ни направляли Александру Николаевну, он всегда просил, требовал одного — быть рядом с ней. Не хотел оставлять ее одну даже на один день, не верил, что кто-то сможет ухаживать за ней лучше, чем он, готовить то, что ей нужно, понимать, как он, ее знаки...

- Я же понимаю, что могу потерять ее ни за понюшку табаку, а я этого не хочу, - говорит он.

Камни преткновения

Александре Николаевне становилось все хуже: со временем у нее стали отказывать почки. Понадобились новое обследование и лечение. Настойчивость и самоотверженность Николая Ивановича впечатлили даже руководство Гатчинской межрайонной больницы. Ему пошли навстречу, позволив ложиться в медучреждения вместе с женой. Больницы сменялись одна за другой — Сиверская, Вырицкая, снова Гатчинская, и везде Николай Иванович был рядом с Александрой Николаевной. Ухаживал, ревностно следил за обследованиями и назначениями, разминал парализованные конечности, занимался с ней физкультурой... И в итоге сумел добиться некоторых положительных результатов. Александра Николаевна по-прежнему не встает, но уже понемногу начала разговаривать, да и левые рука и нога стали потихоньку оживать.

В начале декабря 2019 года, по результатам медико-социальной экспертизы, Александре Николаевне Буравлёвой была присвоена первая группа инвалидности. В рамках индивидуальной программы реабилитации ей были предписаны бесплатные технические средства реабилитации (ТСР) — памперсы, инвалидная коляска и специальный противопролежневый матрац.

С этим назначением Николай Иванович отправился в исполняющую организацию — региональное отделение Фонда социального страхования Российской Федерации. Ответ чиновников от соцстраха обескуражил: денег нет, закупок нет, средств реабилитации — тоже нет. Ситуацию несколько путанно объяснили сложностями, связанными с годовым отчетом и формированием бюджета на 2020 год.

Это ваше дело, пенсионер Буравлёв!

Конечно, семья Буравлёвых дожидаться апреля не могла. Николай Иванович купил памперсы сам. Кстати, в аптеке один памперс для взрослого стоит около 40 рублей. На вопрос о компенсации стоимости уже приобретенных памперсов сотрудники ФСС ответили, что за каждый памперс Фонд может вернуть только 18 рублей.

- Я сказал им тогда: «Так зачем мне с вами связываться, если я могу купить памперсы через интернет по 20 рублей?» - говорит Николай Иванович. - «Ну, это ваше дело» - ответили...

Не удалось получить и бесплатный противопролежневый матрац с компрессором. В Гатчинском центре соцзащиты такого просто не оказалось. Николай Иванович связался с офисом Центра в Санкт-Петербурге, где ему ответили, что у них тоже нет таких матрацев. И «обнадежили», что, если Буравлёвы встанут в очередь на матрац сейчас, она, в лучшем случае, дойдет до них в следующем августе.

- Такая же история с инвалидной коляской, которую нам пообещали выдать, дай бог, в октябре, - говорит Николай Буравлёв. - А я ведь думаю, что и матрац, и коляска, может быть, уже и не будут нужны, когда дойдут сюда...

Не удалось найти взаимопонимания и в Гатчинском Центре социальной защиты, где Николай Буравлёв надеялся найти сиделку для своей жены — хотя бы на один час в день.

- Боялся сначала, что не потяну сам, - объясняет он. - Летом пошел к начальнику Центра, принес все нужные документы. Сказал, что боюсь, что меня вдруг прихватит так, что не смогу помочь жене. Бывает, я теряю сознание... Сказали, что такая услуга стоит 25 тысяч в месяц - ну нет у них теперь сиделок, которые оплачиваются из бюджета. Дали перечень услуг приходящих соцработников: в нем нет ни одной бесплатной услуги за счет госбюджета. Дали адреса нескольких реабилитационных центров – почти все частные, везде нужно платить огромные деньги. А там, где за счет госбюджета, не берут лежачих...

- Это – система, и как ее сломать, я не знаю, - признается он с горечью. - До Москвы, конечно, я не достану. За что ухватиться, не знаю...

Необходимый постскриптум

Не так давно Николай Иванович пережил онкологическое заболевание, в результате которого потерял одну почку. К своим 86 годам он перенес три инфаркта, причем последний - в 2014 году, после того как безуспешно пытался попасть на прием к кардиологу в Гатчинской поликлинике. Сейчас пенсионер стоит на учете у нескольких врачей, однако, в связи с реорганизацией поликлиники, на прием к нужным специалистам попасть не может.

- Если раньше можно было хотя бы прийти в три часа ночи, чтобы занять очередь за номерками, то теперь нужно дозваниваться, - говорит он. - Я сажусь с утра на телефон, звоню, чтобы записаться на прием к неврологу, дозваниваюсь часа через три, а мне говорят, что талонов уже нет... То же самое с окулистом, эндокринологом и другими специалистами. И я сказал: «Дорогие мои доктора, я до Путина доберусь быстрее, чем до вас!»

Николай Иванович Буравлёв - настоящий боец, рыцарь, который месяц за месяцем бьется о непреодолимую чиновничью стену уже даже не за себя, а за свою жену.

- Как так можно?! Ничего не понимаю! - говорит он сам себе, выходя из очередного кабинета или кладя в очередной раз телефонную трубку после очередного бесполезного звонка. - Или я с ума сойду со всем этим, или что-то все-таки поменяется...

И вот это - едва ли не самое горькое и обидное во всей этой истории: отношение тех людей, которые по долгу службы обязаны входить в положение тяжело больного человека, не дожидаясь, пока он сам избавит их от себя так называемым «естественным» способом. А ведь все это выглядит так, словно только этого и ждут. Иначе тогда откуда все эти фразы: «Это – ваше дело!» или «Ну и что?» - в ответ на беспокойство мужа о своей жене во время обследования в больнице...

- Вот в этом «Ну и что!» - все отношение к нам этих людей, - говорит Николай Иванович.

Как же так получается, что после всех этих реорганизаций, оптимизаций, бодрых отчетов о проделанной работе и оптимистических прогнозов на будущее человек, особенно человек уже очень немолодой и страдающий, остается заложником бюрократической системы, отсутствия индивидуального подхода к своим трудно решаемым проблемам?

Больные люди, инвалиды – они тут, они рядом с нами. Они живые, и им часто бывает больно и обидно. Как и нам, но по-другому — глубже, серьезнее. Мы можем встать, выйти, защитить себя. Им это гораздо сложнее, чем нам. И даже если им это удается, слишком уж часто они встречают в ответ равнодушие, обыкновенную заформализованность тех, кому по статусу положено оказывать им поддержку – по велению не только закона, но и сердца. Но, похоже, сердце в наше время – орган необязательный. Скорее даже – обременительный...