Влияет ли ковид на психику? Разговор с психиатром

- Евгений Николаевич, есть ли сейчас в психоневрологическом диспансере какие-либо «ковидные» ограничения?

- Психиатрия работает в штатном режиме. Приемы ведутся в полном объеме, госпитализации тоже. Никаких особых условий для приема по заболеванию не надо: человек приходит с паспортом, полисом, жалобами, и мы его принимаем. Так же точно и при поступлении в больницу – кладут всех, нуждающихся в лечении. Ограничения касаются только профилактики.

- В каком смысле?

- Согласно постановлению правительства Ленинградской области, платные справки для прохождения водительской и оружейной комиссии и для трудоустройства выдаются только тем, кто привился либо переболел ковидом за последние полгода, либо имеет медотвод от прививки или отрицательный тест ПЦР давностью не более 72 часов. В каждом случае нужно документальное подтверждение: прививочный сертификат, справка от врача. Информацию можно получить на Госуслугах и представить прямо в смартфоне. Без этих данных мы не имеем права справки выдавать.

И это всколыхнуло волну недовольства. У нас идет нескончаемый поток жалобщиков. Граждане жалуются в прокуратуру – и получают стандартный ответ: постановление областного правительства не противоречит федеральному законодательству.

- А как же 323-й закон об оказании медицинской помощи?

- Там действительно есть статья о недопустимости отказа в медицинской помощи. Но это касается только помощи, предусмотренной территориальной программой государственных гарантий. Платные услуги к этому не относятся. А платность справок закреплена в федеральных нормативных документах, и все эти справки не входят в программу оказания территориальной медицинской помощи. Это профилактическая помощь, по желанию самого пациента.

Многие заявляют: «Вы ограничиваете мое право на труд, на вождение». Но право управлять автомобилем, право владеть оружием, право работать в специальных условиях труда – это косвенное право. Человек может выбрать работу, не требующую никаких справок, и реализовать свое прямое право на труд. А справка от психиатра требуется только для работы в специальных условиях.

«Антипрививочники», не сговариваясь, приводят одинаковый аргумент: «Губернатор и областное правительство нам не указ – у нас есть президент и федеральное законодательство». Хотя, если внимательно читать закон, никаких противоречий тут нет. На областном постановлении стоит штамп Министерства юстиции, но люди то ли не верят, то ли не понимают и продолжают скандалить. Есть и такие, кто требует предъявить оригинал с синей печатью, а не заверенную копию. И как объяснить, что губернатор не может рассылать во все учреждения Ленинградской области собственноручно заверенные постановления?

- Ну и как – действует? Прививаются?

- Да, многие привились ради справки: ушли и вернулись с прививкой. Мы выдаем справку даже после первой вакцинации.

- А вы бы рекомендовали своим пациентам привиться?

- Я бы рекомендовал. Иммунопрофилактику изобрели много лет назад, это применяется во всем мире, и, по-моему, только в нашей стране такая неадекватная реакция. А большинство привитых все-таки не болеют.

К сожалению, медицинская грамотность населения сильно упала. Она и так-то была не на высоте, а в связи с распространением псевдо-знаний в интернете возникло невероятное количество заблуждений. Если раньше человек мог почерпнуть информацию только у врача или, в крайнем случае, в медицинской энциклопедии, то сейчас принято лечиться по интернету. А там сведения – вплоть до противоположных.

На темы психиатрии пишут по большей части наши больные. Кому-то не подошло лечение, кто-то что-то недопонял, кто-то в принципе в психозе. А лечение тяжелое, часты побочные эффекты. Все это преувеличивается, симптоматика связывается неправильно – люди описывают совсем не те симптомы, которые, как видно из контекста, у них есть. Неверно интерпретируют данные. Все это не добавляет популярности нашей медицине.

- Несет ковид ли последствия «для головы»? В последнее время стали говорить о том, что коронавирус вызывает психические отклонения…

- Пока такие выводы делать рано – должен быть длительный период наблюдений, большое количество пациентов, исследования. Исключать нельзя, но, скорее всего, последствия несет не само заболевание, а его осложнения. Если было тяжелое течение, с реанимационными мероприятиями, с поражением легких, гипоксией, это может потом отражаться на когнитивной функции.

Например, у гриппа есть такое осложнение, как гриппозный энцефалит – это прямое действие на мозговые оболочки и, соответственно, на сам мозг. Мы лечим последствия – когнитивные снижения, органические поражения – такие пациенты у нас бывают. Особенно, если энцефалит перенесен в раннем детстве – на неразвитый мозг воздействие сильнее. Пока неизвестно, возможна ли такая форма для ковида. Судить рано.

- Почему столько ярых противников прививки? На дворе – XXI век, к прививкам, вроде бы, давно привыкли, а реакция – как двести лет назад?

- Ну, например, многие боятся, что им вводят живой ковид (а у нас есть живые вакцины – туберкулезная, например), хотя это не так. А еще есть теория, что под видом прививки нам вживляют нанороботов, с помощью которых людей чипируют и будут потом ими управлять. Люди слышат разные новые слова, пробуют их между собой состыковывать, и получается вот такая околесица… В интернете это массивно циркулирует. Впрочем, ничто не ново. Все та же теория мирового заговора. Страны «сговорились»: сначала запустили ковид, потом создали вокруг него ажиотаж, чтобы затем вживить всем нанороботов.

- А вы без работы не останетесь… Среди ваших пациентов есть пострадавшие от ковида?

- Пока только невротические расстройства. О прямом действии на мозг говорить рано. А вот неврозы у тех, кто сам пережил тяжелую форму заболевания или смерть близких от коронавируса – есть. Сейчас уже меньше, а в первую волну был большой поток. Но это обычно не тяжелые неврозы. Нарушения сна, тревога, страхи. Я думаю, что таких неврозов было гораздо больше, но не все до нас дошли, опасаясь стигмации – мифического «учета» и т.п.

- Осеннее обострение в этом году присутствует?

- Обострение есть безусловно. Это наши постоянные пациенты, с тяжелыми заболеваниями, но больницы сейчас не переполнены. Если раньше были периоды полной загрузки, то на данный момент много свободных мест. Может, потому что из-за ковида люди стараются избегать госпитализации, если нет острых состоянии.

Вообще, за 20 лет, что я работаю, стало меньше запущенных случаев – тяжелых форм шизофрении, глубокой деменции. Появилось много эффективных препаратов, предотвращающих дальнейшее развитие болезни. Раньше их практически не было. Например, эмоционально-волевой дефект при шизофрении, когда человек становился настолько вялый и апатичный, что деградирует, – старые препараты ничего не могли с ним сделать. Современные лекарства направлены на борьбу с этим дефектом. Мы можем удлинить период нормального функционирования.

- Что делать, если пациент явно болен, а лечиться не хочет?

- Для недобровольной госпитализации у нас есть два пути. Первый – принудительное лечение. Назначается только судом и только за уголовное преступление. Заранее, когда он еще ничего не совершил, но потенциально может, насильно госпитализировать нельзя.

Второй путь – для пациентов, которые у нас уже зарегистрированы и представляют непосредственную опасность. Здесь ключевое слово «непосредственная» – опасность для окружающих или для себя самого. Очень часто к нам поступают жалобы от соседей, которые обычно боятся за газ – что наш пациент забудет его выключить, откроет и не закроет и т.д. Но газ – это потенциальная опасность. Не факт, что он это сделает. На такой случай есть газовая служба. Если жильцы почувствовали, что у соседа бывают утечки, нужно вызвать газовщиков, и они, при нарушении правил пользования газовыми приборами, могут ему газ перекрыть. Психиатры не имеют права вмешиваться.

Непосредственная опасность – это когда человек напал или пытался напасть. Тогда привлекается полиция, и его доставляют к нам – для решения вопроса о дальнейшем лечении. Если человек пьет, курит в подъезде и всех ругает матом, психиатрия сделать ничего не может, госпитализация – дело добровольное.

- А специальная «психиатрическая скорая» существует?

- В некоторых регионах – да, есть скорая психиатрическая помощь. Это бригады, специализирующиеся на таких вызовах, с санитарами крепкого телосложения. У нас отдельной «скорой» нет. Если это общий случай, по вызову приезжает фельдшер и наш санитар. Если это наш больной, мы оцениваем ситуацию и, чаще всего, привлекаем полицию. Они забирают пациента и привозят к нам.

Раньше у нас была машина – видавший виды УАЗик «буханка» с решетками. Наши пациенты и двери в ней вышибали, и переворачивали. Но машину списали по старости. В планах у комитета здравоохранения есть бригады скорой психиатрической помощи. В перспективе планируется выделить на область пять машин, и Гатчина вошла в список.

Кстати, нередки ситуации, когда врач воздействует на пациента уговором. После нашей беседы он может даже согласиться на госпитализацию, хотя сюда его везут на «скорой» и с полицией.

- Началась осенняя призывная кампания. Много ли призывником комиссуется с вашими диагнозами?

- Традиционно больше всего призывников комиссуют хирург, терапевт и психиатр. Но в процентном соотношении «наших» немного – около 3-5%. Врач-психиатр военкомата сразу направляет тех, кто в наших списках, к нам на обследование. Оно проходит большей частью амбулаторно.

- Евгений Николаевич, у людей по-прежнему сохраняется предубеждение и боязнь «учета». Можно ли вообще скрыть обращение к психиатру?

- Любое обращение и разговоры с психиатром – это дело врача и пациента. Никогда, ни при каких обстоятельствах не надо об этом сообщать – ни работодателю, ни банку, ни службе безопасности. И никто не имеет права вам предъявить претензии. Люди боятся, что их обвинят во лжи. Но закон здесь прямо защищает интересы пациента: он имеет право скрывать эту информацию, и наказать за это никто не может. Правами запроса этих сведений обладает очень малое количество лиц и, конечно, о работодателях речь не идет. Даже врачи обычной службы не имеют доступа к нашей информации. Если в анкете у работодателя вы встретите вопрос: состояли ли вы на учете, обращались ли к психиатру – всегда надо отвечать «нет». Не был, не имел, не состоял.