Дмитрий Орехов: литература против отчаяния

Дмитрий Орехов — популярный писатель, журналист, драматург, сценарист анимационных фильмов, автор книг, проданных общим тиражом более одного миллиона экземпляров. Наиболее известные произведения — притча-антиутопия «Журавлики», роман «Будда из Бенареса» и книга о православных старцах «Остров. Подлинная история».

Рубрики:  Культура

Лучшие места на свете

— Дмитрий, сейчас вы живёте в селе Рождествено Гатчинского района, раньше жили в Петербурге. Когда-то жили в Индии. Это «охота к перемене мест»? Или нечто иное?

— Я родился в Ленинграде, там ходил в школу, а лето проводил в Гатчинском районе, на Оредеже. Сейчас я живу в Рождествено, опять-таки на берегу Оредежа, но часто бываю в Питере — это связано с моей работой и с учёбой детей. Думаю, здесь скорее сказывается моё постоянство, чем охота к перемене мест. В Индии я, действительно, жил, но совсем не долго: меньше одного года.

— Какие сокровенные мотивы нашей местности наиболее близки вашему сердцу?

— Красные берега Оредежа. Сосны. Храм Казанской иконы Божией Матери в Вырице. Усадьба Набокова в Рождествено. Сиверская, Лялин луг, Белогорка… Я думаю, это лучшие места на свете. Кстати, в Белогорке сейчас стоит храм святителя Николая Чудотворца, он все эти годы восстанавливался и выглядит просто замечательно, но я помню времена, когда там был старый клуб. Мы тогда в нашем советском детстве даже не знали, что это церковь, бегали туда в кино. А вообще моя родная деревня — Новосиверская. В те времена, когда мы снимали там дачу, по высокому берегу Оредежа часто гулял композитор Исаак Шварц.

— Есть ли у вас любимая легенда, связанная с нашими местами?

— Пожалуй, легенда о провалившейся церкви в Рождествено... Это наш местный вариант «града Китежа», история о том, как в Смутное время захватчики-шведы ввели своих лошадей в церковь, но «земля разверзлась и поглотила как храм, так и людей, там бывших, и лошадей». Испуганные шведы, оставив на погосте много добра, убежали куда-то за реку. После этого русские стали побеждать шведов, а на месте бывшей церкви образовалась пещера, из которой «иногда слышен благовест и бьёт ключ целебной воды». Получается, наш местный Китеж населён шведами, которые раскаялись и обратились в православную веру. А иначе откуда бы взялся этот благовест? Я живу недалеко от Святой пещеры, и мы часто ходим туда с детьми. Благовест пока не слышали, но надежды не теряем.

 

Легендарный колхоз Терещенко

— Какой вам сейчас видится современная русская деревня?

— Нашей деревне Рождествено повезло: реставрируется усадьба Набокова, строится музейный центр, кипит дачная жизнь, действует один храм, и почти восстановлен другой. А вообще современная русская деревня вызывает боль: она ругается матом и зарастает борщевиком. Люди уходят в города, оставшиеся уже не держат скот, молоко покупают в магазине... Всё это — результат той разрухи, которая, как говорил Булгаков, «начинается в головах». Вот советский поэт Заболоцкий не видел гармонии в природе и воспевал «железный вал турбины». Другой советский поэт, Исаковский, славил «путь великих наступлений» и радовался тому, что закончилась «однолошадная Россия». А началось это ещё раньше, при Петре... Наверное, лет триста назад нами овладел какой-то бес реформаторства: мы стали считать жизнь многих поколений лишь глиной, лишь материалом для каких-то прогрессивных форм. Вот придём и покажем, как надо… А если откажутся — заставим! В итоге деревня отомстила реформаторам: люди из неё ушли. Точно так же нам сейчас мстит природа. Борщевик, с которым теперь мы вынуждены бороться — зримый символ того самого «просвещённого» реформаторства.

— Что бы вы хотели пожелать современной деревне? И особенно — её подрастающим поколениям?

— Я бы пожелал деревне возвращения, возвращения к самой себе... Люди, любящие работать на земле, должны снова вернуться в деревни, должны опять заселить их. Россия не может развиваться одними лишь мегаполисами, у нас слишком много земли. Мы должны снова увидеть многодетные семьи, радостно живущие на своей земле. Это должно стать главным приоритетом общества и государства.

— В Рождествено долгие годы успешно развивался колхоз-миллионник имени Ленина. Многими его достижениями гордились жители села. Что вы думаете об этой форме сельской жизни?

— Я думаю, что пример колхоза-миллионника, которым управлял легендарный председатель Павел Семенович Терещенко, говорит о многом. Это был тот случай, когда народу разрешили самому устроить свою жизнь, и в Рождествено сразу пришло процветание. Люди много работали и много зарабатывали, колхоз богател, активно развивалась инфраструктура. Потом это процветание было уничтожено реформами: сперва колхоз-миллионник превратили в убыточный совхоз, потом пришли лихие девяностые... Сейчас мы хотим поставить Павлу Семёновичу памятник в Слободке, в том месте Рождествено, где он жил. Пока живёт память о таких, как Терещенко, всегда есть надежда на возрождение.

 

Трагедия разумных птиц

— Ваша последняя книга «Журавлики» показывает, что в погоне за «современностью» и «прогрессом» народы жертвуют природными богатствами, культурой, своей идентичностью... Этот роман — о истории вообще, о нашем мире, — или же о человеке?

— Эта книга о человеке и о нашем времени. Я думаю, все писатели — даже авторы романов об инопланетянах — пишут только о человеке и только о своём времени, потому что ничего другого они и не знают. Другое дело, что я пользовался разными историческими фактами, и там много отсылок к эпохе колониальных завоеваний.

— Вы показываете, что легко быть обманутым, если не иметь твёрдых внутренних установок?

— Совершенно верно. Трагедия племени разумных журавликов состоит в том, что они не ценили то, что имели, не уважали свои обычаи, преклонялись перед техническим превосходством пришельцев... Но технологии сами по себе мертвы. Они никого не делают счастливым и не являются гарантией достойной жизни.

— Но почему вы выбрали такой странный жанр, почему написали книгу о разумных птицах и грызунах? 

— Эта книга родилась из метафоры. Я тогда жил в Индии, и мне пришло в голову, что расселение западных колонизаторов по южным морям и расселение крыс — это один и тот же сюжет. Европейцы приплывали на острова и расправлялись с туземцами. Но на тех же самых кораблях плыли крысы, которые также высаживались на островах и расправлялись с редкими видами нелетающих птиц. Другими словами, две эти истории вполне соединяются в одну. Мой герой Скунс, предводитель грызунов, одновременно и крыса, и капитан-мореплаватель. Он обладает некоторыми чертами капитана Куна, голландского завоевателя Индонезии.

— Спасибо вам за книгу! Лично у меня остался главный вопрос — куда же все-таки девался Скунс?

— Скунс ушёл в те мрачные сферы, где рано или поздно собираются все цивилизаторы и реформаторы. Эти сферы подробно описал в «Божественной комедии» Данте.

 

Литература против отчаяния

— Как вы думаете, найдёт ли современный человек в вашей новой книге ответы на свои вопросы, если он уже в отчаянии от надвигающегося и всё пожирающего глобализма?

— Литература не даёт готовых ответов, она ставит вопросы. В своей книге я хотел показать то, что происходить не должно. Именно в этом, как мне кажется, и состоит задача культуры. Когда мы имеем дело с нашествием, с грубым вторжением в наш мир, с реформаторством, культура должна выдавать соответствующую иммунную реакцию. Если культура, в особенности литература, откажется от своей задачи, наступит то самое отчаяние, о котором вы говорите.

— Вы критикуете реформаторов и реформаторство. Но разве не бывает так, что реформы нужны?

— Знаете, ещё Столыпин заметил, что в России любят затевать реформы только потому, что так легче скрыть неумение управлять. Это очень верно подмечено. Вспомним председателя колхоза Павла Семёновича Терещенко. Он умел управлять. Иначе говоря, он умел давать силу тому, что было в логике самой народной жизни. Терещенко многого добился, но реформатором он точно не был.

— Ваше пожелание читателям «Гатчинской правды».

— В эти непростые дни хочется пожелать всем душевного мира, твёрдости, спокойствия, созидательного труда, напряжённого внимания к красоте... Наша культура создала столько всего прекрасного, что мы будем счастливы, если начнём внимательнее относится к тому, что уже создали наши предки.

Беседовала Екатерина Раканович