Классика стиля. Архитектор Александра Алексеевна Морозова

Знакомство с Александрой Алексеевной Морозовой, известным архитектором, автором памятников Петру Витгенштейну и Анне Ахматовой в поселке Сиверский, для меня, как и для многих жителей Гатчинского района, началось с книги «Наша Сиверская», написанной ею в соавторстве с Лидией Александровной Финогеновой. Найти книгу в магазинах не удалось, тиражи быстро раскупаются, но в интернете, к счастью, она размещена и даже есть в бесплатном доступе.

Рубрики:  Культура

Стиль

Первые же фразы вступления с подзаголовком «Архитектурно – художественные образы» настраивают на поэтический лад. Цитата из Набокова о реке Оредеж: «Окружённая величественными лесами, на родниковой «реке илистой, тинистой, с именем милым, с именем, что камышовая тишь...» задаёт тон всей книге. И дальше авторам удаётся поддерживать это романтическое настроение. При этом книга полна точных деталей, отличается объективностью и интересными архитектурными подробностями. И, самое главное, чувствовался стиль. Автор внимателен к читателю, математическая точность удивительным образом соседствует с поэтической утончённостью. Сам собой вырисовывался образ архитектора Морозовой, и он во многом совпал с реальностью.

«У меня калитка без замка, собаки нет, так что смело заходите!» - сказала мне Александра Алексеевна по телефону, и когда я вошёл на территорию дачи, было время оглядеться до встречи с хозяйкой. Вроде бы всё, как у всех наших дачников. Цветочные клумбы, грядки картошки, беседка, скамеечки, тем не менее, бросалась в глаза продуманная геометрия, чистота и аккуратность во всём.

Хозяйка – невысокого роста, худощавая, с прямой спиной, из украшений – только ожерелье из белого жемчуга, как видно, старинное. «Досталось от бабушки», - расскажет она мне потом и окажется, это ожерелье появилось совершенно не случайно и сыграет определённую роль в её рассказе. Но первым делом я поинтересовался:

- Вы не боитесь жить одна на даче. Без замка и собаки?

- А кого здесь бояться? Вокруг все свои. Дом этот и участок был приобретён в 1939-ом году отцом, в год моего рождения, кстати, и с тех пор почти каждое лето я здесь. Родные места.

Внутри дома подчёркнуто скромно, однако, несколько пейзажей на стенах, фотографии и корзины цветов так же, как и участок, создают ощущение выверенной гармонии. «Видимо, так и должна выглядеть дача архитектора, тем более потомственного», - подумал я.

- Наверное, этот стиль называется минимализмом?

- Нет, мы в семье называли этот стиль постблокадным, - улыбнулась Александра Алексеевна. – Когда мы вернулись в нашу петербургскую квартиру после блокады, застали только голые стены и одинокую лампочку под потолком. Нам не привыкать.

Я заметил, что и в дальнейшем разговоре она постоянно называла Ленинград советских времён Петербургом.

Так сложилось, что в начале разговора вопросы больше задавала хозяйка дома.

- Вы проходили по дороге ко мне мимо памятника Витгенштейну. Каково ваше впечатление? – строго, по-деловому, спросила она.

В разговоре с творческими людьми нужно быть крайне аккуратным в оценках и тщательно подбирать слова. Но в данном случае прибегать к лести или осторожничать совершенно не приходилось.

-  Очень интересное и неожиданное впечатление. Среди дачных домиков, на фоне высоких сосен, вдруг образовался уголок классического Петербурга.

- Да, колоннада – своего рода кулиса, необходимый фон. Если бы не она, памятник просто потерялся бы. Тем более, она носит и утилитарное, информационное значение. Перечислены все победы полководца с той и другой стороны колоннады. Ведь памятник так и называется «Победам Витгенштейна». Это очень важно.

Я заметил, что моя предыдущая статья в «Гатчинской правде» была посвящена Андрею Николаевичу Колобовникову, который также немало усилий приложил к появлению этого памятника.

- Ох уж этот Колобовников! - засмеялась Александра Алексеевна, - он своей неуёмной энергией просто измучил меня во время подготовки памятника и его установки.

Замечание было, безусловно, шутливым, тем не менее, становилось понятно, насколько сложной и нервной оказалась эта работа.

- Что заставило Вас ввязаться в это, как казалось поначалу, совершенно безнадёжное предприятие?

- Прежде всего, архитектура – моя профессия. И в то же время, кто, если не я, живущая на бывшем Петровском проспекте, нынче Пролетарском, названном в честь Петра Христиановича Витгенштейна. А параллельно Петровскому раньше проходил Фельдмаршальский, также названный в честь нашего героя. Сиверская вся пропитана памятью о нём. Ведь мы должны сохранять память о своих великих предках и знать о них, как можно больше. Особенно это важно для молодёжи.

 

Родословная

Когда я готовился к интервью, поразился информации, что Александра Алексеевна Морозова – архитектор в десятом поколении, праправнучка одного из первых архитекторов Петербурга Н.Ф. Гербеля.

Она вручает мне книжку за собственным авторством, на обложке которой – одна из первых гравюр с изображением Петербурга и надпись старинным завитушечным шрифтом «Н.Ф. Гербель. Обер-архітектор Санктъ-Пітеръ-Бурха 1719-1724 гг.» В книге много иллюстраций. Гравюры, рисунки, старинные планы города, сделанные рукой самого Петра и знаменитого предка Александры Алексеевны.

- Вот видите, Адмиралтейство и пять лучей радиальной системы, ставшие основой градостроительного плана города. С тех пор эта схема неизменна. Её и предложил императору Николай Фёдорович Гербель. По происхождению он – швейцарец из Базеля, приехал на службу в Россию в 1719-м году. Умер почти одновременно с Петром – за четыре месяца до смерти основателя Петербурга. Вот их переписка. Пётр умел много и быстро работать, эти же качества ценил в подчинённых. Увы, не всегда чиновники были так же расторопны в своих решениях.

Морозова зачитывает отрывки из «жалостных» писем своего далёкого предка к императору. Семья на грани голода, распродали всё, что можно, ибо жалованья не платят уже несколько месяцев. Тем не менее, город строился, и работа кипела невиданными темпами. Александра Алексеевна зачитывает новые и новые письма Петра Первого, отчёты Гербеля, а я ловлю себя на неком внутреннем ощущении диссонанса. За окнами дачи проезжают машины, с громким хохотом пробегают подростки, а ты находишься там, в XVIII веке, когда начиналась история имперской России и династии архитекторов Морозовых. О временах послереволюционных она говорит скупо.

- После 1917-го года кто-то уехал в эмиграцию, но многие остались на Родине. Дед, Владимир Михайлович Савич – один из исследователей Приморского края. Он проводил экспедиции вместе с Владимиром Клавдиевичем Арсеньевым. Впоследствии Арсеньев опишет эти походы в книге «Дерсу Узала». По ней знаменитый японский режиссёр Акира Куросава снимет фильм. А музыку к фильму напишет Исаак Шварц, наш не менее знаменитый земляк. Как всё переплетено в этом мире!

Деда арестовали в 1933-м году, а бабушку, Ирину Николаевну Строганову, расстреляли в 1938. Семеро детей остались без отца и без матери. Прабабушка, Евгения Николаевна Гербель, ходила по всем инстанциям, писала письма на самый «верх» - ничего не помогло. И, видимо, за излишнюю настойчивость её в возрасте 78-ти лет отправили в ссылку в Удмуртскую АССР, где она и умерла в 1943-м году. Тем не менее, все семеро детей выросли здоровыми, крепкими, получили высшее образование. Братья приняли участие в Великой Отечественной, один не вернулся. Все мои дяди и тёти любили и помогали друг другу. Моя мама, Евгения Владимировна Морозова, искусствовед, на всю жизнь сохранила в памяти красоту природы Дальнего Востока, где прошло её детство.

Я осторожно задаю вопрос об отношении в семье Морозовых к Советской власти. Ведь после всего пережитого…

- Это история моей страны. Со всеми её радостями и горестями. Не стоит излишне копаться в прошлом, это только разъединяет людей, а изменить там мы всё равно уже ничего не сможем.

Отец Александры Алексеевны, Алексей Петрович Морозов – выдающийся инженер-конструктор. 

Он вошёл в историю зодчества и строительного искусства как создатель целой школы инженеров – творцов большепролётных конструкций. Дважды лауреат Государственной премии, за создание таких технологических шедевров своего времени, как Дворец спорта «Юбилейный» и СКК в Парке Победы. 

- Сейчас СКК разрушен, хотят построить какой-то новодел. Ведь можно было провести капитальный ремонт, реконструкцию. А это была одна из любимых его работ. Очень жаль. Высоким, очень красивым мужчиной был мой папа. Кроме своих конструкторских достижений он ведь был мастером спорта по теннису и чемпионом страны в команде «Динамо» по баскетболу. Чрезвычайно одарённый был человек.

 

Работа

Главное свойство людей, многого добившихся в творчестве, это помимо, разумеется, таланта, невероятное трудолюбие, дисциплина, твёрдый характер. Коротко говорит об этом русская пословица – «Работай боле — тебя и помнить будут доле». На столе у моей собеседницы лежит хорошо отточенный карандаш, пачка исписанных листов и стиральная резинка.

- Попросили сделать очередное переиздание «Сиверской», хорошо расходится книга, вот пришлось сесть за работу.

В голосе Александры Алексеевны слышится некоторое кокетство, мол, мне-то это ни к чему, но вот люди уговорили. Однако, заметно, что труд над книгой доставляет ей настоящее удовольствие.

Ухоженные грядки на участке, порядок и чистота тоже ведь серьёзный труд для немолодой уже женщины. Вся жизнь – упорная работа над множеством проектов, сделанных её руками.

- Я работала главным архитектором проектов в институте
ЛЕННИИПРОЕКТ. Первым серьёзным делом стала разработка комплекса зданий Военно-медицинской академии, включающего в себя учебно-лабораторный комплекс. В общей сложности работа над проектом заняла почти девять лет. В 1965 году началась разработка, а в 1974 проект принят Госкомиссией со Знаком качества.

Затем были проекты жилых домов, музыкальной и художественной школ, Дома быта в разных районах города. Каждому жителю Петербурга и Ленинградской области знаком корпус радиотелевизионного передающего центра на ул. Академика Павлова, общежитие ГИДУВа с бассейном на пр. Просвещения, интерьерные проекты. Кроме того, она член Союза архитекторов России. Одним из последних художественных достижений стал памятник Анне Ахматовой в Сиверском.

Ровно год назад в посёлке был открыт памятник великой поэтессе. Скульптором стал Валерий Барков. Именно он вместе с Александрой Алексеевной открывал бюст. Фоном для памятника стал фрагмент решётки Летнего сада, столь любимого Ахматовой.

- Я хотела показать её молодой красивой женщиной, именно в том возрасте, в котором она жила здесь. Памятник поставлен на том месте, где стоял дом одного из известнейших историков литературы Павла Елисеевича Щёголева, у которого поэтесса гостила в 1925-ом году. И вот присмотритесь повнимательнее к бюсту. Видите ожерелье? Теперь сравните с моим. Это подарок мне от бабушки. Оно именно того периода, и мне показалось уместным «подарить» его, в свою очередь, Анне Андреевне.

Наш разговор о нелёгкой судьбе Ахматовой не мог не коснуться Николая Гумилёва и их сына, Льва Николаевича. Я признался в своей давней любви к историку. Его книги могут быть спорными с чисто научной точки зрения, но написаны так живо, остроумно, что помогают, особенно молодому человеку, навсегда влюбиться в такой предмет, как история.

- Не люблю Льва Николаевича, - вдруг резко прервала меня Морозова, - он плохо отзывался о матери!

- Но, позвольте, у него могли быть свои причины, - попытался возразить я.

- Никаких причин неуважительно отзываться о женщине, тем более, матери, быть не может, - отрезала собеседница.

Я понял, что продолжать дискуссию по этому поводу не стоит. Эта хрупкая на вид женщина горой встала за свою Анну Андреевну. Оказалось, что интонации в её голосе могут быть вполне стальными.  

 

Шишкин

- А если помечтать, Александра Алексеевна, какой памятник ещё необходим Сиверской? За какой проект Вы взялись бы со всей душой?

- Есть две мечты, одна уже близка к осуществлению, о другой впервые скажу вам. Первая – обустроить вход на наше кладбище. Представьте, - горячится она, - сейчас там стоят помойки! Кладбище - святое место! Если и должно быть нечто самое красивое и благоустроенное в городе ли, посёлке, деревушке, не важно, так это именно то место, где лежат наши родные и любимые. Я предлагаю установить на входе барельеф с изображением Пресвятой Богородицы. Самое главное, идея нашла поддержку у Дмитрия Сергеевича Румянцева – главы Сиверской администрации. Значит, дело пойдёт! Он человек энергичный и вполне понимает важность подобных решений.

Вторая мечта - я хотела бы поставить памятник Ивану Ивановичу Шишкину, нашему всенародно любимому художнику. Посмотрите на его портрет работы Крамского. Какой русский красавец! Как он уместен будет в здешних пейзажах! 

- А какой фон должен быть у этого памятника? Ведь даже такой красавец может потеряться среди наших могучих сосен и берёз?

Её глаза озорно блеснули.

- Так это же и есть самое интересное! Придумывать новую композицию, работать над чем-то новым!

Андрей Павленко