Владимир Карпунин: «Танец длиною в 60 лет»

Упорство и труд

- Владимир Фёдорович, вокруг бури и страсти современной жизни, а тут, словно островок иного мира. Наверное, это и притягивает детей, что приходят в школу, их родителей. И что вас привело в бальные танцы? Как это случилось?

- Страшно сказать, - улыбается собеседник, - уже 60 лет прошло с тех пор, как я начал танцевать. Случилось это в городке Смела, что в Черкасской области Украины. Мой папа родом из Архангельской области. Воевал, был ранен несколько раз, после войны его часть расположилась на Украине. Там и познакомился со своей будущей женой, моей мамой. От родителей у меня - упорство в достижении целей, дисциплина. Например, мамин отец, мой дед, был известным на всю округу силачом. Упорный был. На спор попытался сдвинуть огромный камень. Удалось, но подорвал здоровье. Отец – в полном смысле слова, военный человек. Строгий, не гнушался и пороть меня ремнём офицерским. Что было, то было. Он хотел, чтобы я пошёл по армейской линии, но здесь уже я проявил характер. В шесть лет увидел, как взрослые танцуют на какой-то свадьбе или дне рождения, не помню уже, захотелось делать то же самое, но хорошо. Так начались мои танцы. Сейчас мне шестьдесят шесть, получается, шестьдесят лет танцую.

- И всё же, для мальчика из провинциального послевоенного городка бальные танцы - несколько необычный выбор?

- Почему необычный? У некоторых при выражении «бальные танцы», сразу возникает ассоциация с балетом. Тогда широкое развитие получили народные танцы. Большое внимание уделяло руководство страны этому направлению. К слову, давно вы видели танцы народов нашей страны или мира по телевидению? Да и просто умение хорошо вальсировать, например, высоко ценилось, или танцевать танго. Красиво, зрелищно.

- Это был какой-то кружок?

- Да, при местном Доме Культуры. Не люблю, кстати, это слово – кружок! Сразу кружок кройки и шитья приходит на ум. В танцах мне ближе слово коллектив. Как только я начал понимать, что могу работать на результат, мой выбор окончательно определился. Только танцы! Не забывайте и такое обстоятельство. Занятия танцами прививают подростку особую культуру поведения, дисциплинируют. Наш руководитель коллектива мог иногда специальной линейкой и по руке дать, по заднему месту, если слишком отклячишь его. Но зато потом, когда я приезжал домой и спрашивал, а где такой-то мой приятель по двору, мне отвечали: спился, в тюрьму попал, помер раньше времени. Я всегда говорю, если бы не жёсткая дисциплина, распорядок, не известно ещё, что со мной бы было.   

- Вы сказали «работать на результат». Что это значит? Всё же танцы – не спорт.

- Это долгий и сложный вопрос. Танцы - искусство или спорт? Грубо говоря, к какому ведомству нас отнести, к министерству культуры или спорта? Когда я начинал заниматься, мы относились к сфере культуры. Проводились фестивали, нередко под открытым небом. На них приезжали немногочисленные танцевальные пары со всей страны. Представьте себе: парк, летняя «ракушка», помните такие? И на дощатом полу кружатся пары. Там я познакомился с Дмитрием Михайловичем Бельским – легендарной личностью в мире танца. Белоснежный смокинг, белая бабочка – по тем временам, абсолютно буржуйский вид у него был. Нередко Бельского и его воспитанников принимали за иностранцев. В те годы борьба со «стилягами» разгоралась. Твист, буги-вуги, причёски необычные. Доставалось Бельскому. Министром культуры тогда была Фурцева – «железная леди». Про неё есть разные мнения, в театре и кино кого-то продвигала, кого-то запрещала, но в танце, как рассказывали мои педагоги, не понимала ничего. Здесь слишком ногу высоко задрал, там юбка чересчур короткая, должна быть не выше колена. А, скажем, в латиноамериканской программе, какое «по колено»? Но ослушаться её было невозможно. Вплоть до того, что приходилось девочкам снимать латиноамериканские наряды, надевать русский сарафан и танцевать в нём самбу, ча-ча-ча, румбу! Представляете, как это выглядело? А мне очень нравилось именно латиноамериканское направление. Самая сильная в стране, наверное, была именно «питерская» школа. Я очень хотел попасть к Бельскому.

- Мы немного забежали вперёд. Как вы из Черкасской области оказались в Ленинграде?

- Через армию. У моего отца после войны оставалось много знакомых, командиров частей. Он, видя моё упорное стремление заниматься танцами, вынужден был уступить. Позвонил своему знакомому в Выборг: «Забери моего танцора к себе». Так я попал в Ленинградскую область, в инженерно-технические войска. Командир мне не мешал заниматься, отпускал в увольнения на тренировки. После армии я поступил в хореографическое училище Ленинграда. Там был очень хороший педагог – Тамара Золотоверхова. Мне повезло, что попал именно к ней. Начались конкурсы. Не так, как сейчас, когда во всероссийском конкурсе участвуют триста пар и больше. Тогда от силы, двадцать, ну, тридцать, мы все друг друга знали.

Экипировка

- Танцы – это же костюмы, обувь специальная. Деньги немалые, как я понимаю?

- Помогали мама, отец. Стипендии хватало только на еду. С другой стороны, не так, как сейчас. Вот, например, эти туфли на лосиной подошве… (Владимир Фёдорович снимает с батареи изящные чёрные туфли.) Вот, это мои рабочие, что-то ближе к «чешкам». Видите, подошва специальная, как у нас говорят, «лосиная». Имеет свойство не слишком скользить и не затормаживать движение одновременно. Стоят они порядка 10 – 12 тысяч рублей. Сейчас полно специализированных магазинов, всё для танцев. На соревнованиях мода пошла, открываются специальные ателье для причёсок. И мальчишки, девчонки с пяти утра выстраиваются в очередь, чтобы сделать себе особенную причёску. Тогда, конечно, ничего такого не было. Обычные туфельки, ботинки лакированные, костюмы, причёски, кто во что горазд.

Подсмотрели мы у кого-то из иностранцев, что ткань костюмов у них особенная, блестящая, яркая. В магазинах у нас такой ткани нет. Стали выяснять, что да как. Оказалось, ткань называется «эластик», выпускается в Советском Союзе только на одной фабрике «Лаума» в Латвии. Нашли каналы, познакомились с руководством фабрики, но ткань у них шириной только 90 сантиметров. А есть такая особенность танцевальных костюмов, что ткань должна на комбинезоне, в верхней части, растягиваться вширь, а брючная – по вертикали. Одна девочка – швея из Ленинграда, большая умелица, придумала делать составной костюм. Верхняя часть – как у велосипедистов, комбинезон и шорты, как раз шириной в 90 см и растягивалась вширь, а нижняя – приставная, - вверх. Потом в низу брюк вставляли пластмассовые обручи, получалось что-то вроде матросских клёш, так и танцевали.

Фраки – отдельная история. Только единицы портных умели шить танцевальные фраки. Да даже сегодня, приди к портному, скажи: «Мне нужен фрак», он сошьёт, конечно. Но выглядеть будешь в нём, как пугало. У каждого портного свои лекала, они ни с кем не делятся секретами. Только несколько человек в Санкт-Петербурге и Москве могут пошить настоящий фрак.

У нас в Гатчине одно время открыли ателье с танцевальной одеждой, но дело не пошло, слишком сильна конкуренция с Питером. Сейчас там не одно ателье, а порядка тридцати шьют костюмы не только для нас, но и для фигуристов.

Людмила

- Вернёмся в Ленинград вашей молодости. После училища вы хотели остаться здесь, закрепиться?        

- Я понимал, что нужно расти, участвовать в фестивалях, конкурсах, а это либо Ленинград, либо Москва. С периферии очень трудно о себе заявить. А мы с Людмилой очень хотели повышать своё мастерство.

- Людмила - это ваша многолетняя партнёрша по танцам и бывшая жена?

- Да, мы познакомились в Пушкине на занятиях у Тамары Золотоверховой. Мы были сначала партнёрами по танцам, потом по жизни, теперь по работе. Судьба так распорядилась. В то время мы стали одной из лучших пар Ленинграда в латиноамериканской программе, нас заметили, были хорошие отзывы. Меня по распределению направили в Гатчинский райисполком, заведующим местным автоклубом. Нам выделили комнатку в Старосиверской. И мы с Людмилой после работы садились в электричку, ехали в Ленинград на тренировку, потом последней электричкой обратно. И пешком до Старосиверской ещё минут двадцать. Это хорошо летом или осенью, а зимой? Холод, снег, приходишь домой, вода в ведре замёрзла. Раскалываешь лёд, на скорую руку готовишь. Людмила тогда работала воспитателем в детском саду в Колпино. Вставать приходилось в половине пятого. Дом наш так хорошо был расположен, что из окна видно, как подходит первый автобус. Она в валенках выбегает из дома, метров пятьдесят до остановки, в пакете – сапожки на работу. Садится в электричку, доезжает до Александровской, потом до Пушкина – и в Колпино. По дороге переобувается. И так – каждый день. Мы два года ждали, пока в Сиверской откроется детский сад, чтобы ей устроиться туда воспитателем, поближе к дому. Но тренировки в Ленинграде никто не отменял.

Сейчас, когда рассказываешь молодым, как приходилось совмещать работу и тренировки, они только одно слово говорят: «Ужас»! А для нас тогда - обычное дело. Занятия проходили в Доме Учителя, как он тогда назывался, в Юсуповском дворце. Если у них проходили конференции, другие мероприятия, зал закрывался. Для нас это была катастрофа. Сейчас в «Олимпии» пять дней в неделю работает зал, занимайся не хочу. Нынешние говорят: «Нет, для нас пять дней это много, устаём». А результата хотят.

- Владимир Фёдорович, но какова же цель подобных сверхусилий? Стать первыми в мире?

- Нет, когда мы стали давать результат, в стране были очень известные пары. Станислав и Людмила Поповы, например. Не слышали? Фигуристов Пахомову и Горшкова помните, Роднина и Зайцев? Вот Поповы были примерно на этом уровне. Людмила потом уехала в Америку, а Станислав Григорьевич остался, сейчас «Танцы со звёздами» ведёт, это его проект, президент Российского танцевального союза. Нам было на кого равняться. Чемпионаты мира и Европы были до поры до времени для нас закрыты, но стать в один ряд с лучшими нам очень хотелось.

Техника

- Представить танцы без музыки невозможно. А как обстояло дело с музыкальным сопровождением?

- Я прошёл все стадии. Начиная с патефонных пластинок и до сегодняшних цифровых носителей. Плёночные магнитофоны, диски, чего только не было. Особенно интересно стало с появлением видеомагнитофонов. Наших танцоров очень редко выпускали за границу, а было же жутко интересно, как они там танцуют, какие костюмы? И с появлением видео появилась возможность смотреть их выступления. Наши видеомагнитофоны, если помните, «Электроника ВМ», были страшно громоздкими, часто ломались. Поступили в продажу первые японские видеомагнитофоны. Но купить их почти невозможно. Только в магазинах «Берёзка». И вот нам удалось поднакопить чеков для покупки, потом ездить на Васильевский остров, «Берёзка» была у гостиницы «Прибалтийская». Несколько месяцев тянется очередь, приходится мотаться постоянно, отмечаться. Наконец, магнитофон приобретён, но! К нему требуется и соответствующий телевизор. Опять затраты денежные, причём не малые. И вот пришёл тот день, когда мы увидели выступления лучших танцоров мира. Это было, конечно, фантастикой!

- Другая планета?

- Не то, чтобы другая, но уровень не сопоставим. Мы, не скрою, скажем так, «сдирали» их движения, кройку костюмов и платьев. Наши, российские пары, когда начали ездить, хорошо, если из 20 пар становились 19-ми. Правда, очень быстро наверстали. Последние годы перед пандемией представители нашей страны были в числе первых.       

«Буревестник»

- В следующем году будет 44 года, как сложился наш коллектив. Первую площадку предоставил нам Юрий Фёдорович Яров, знаменитый директор завода «Буревестник», сейчас - крупный государственный начальник. У них на предприятии проходило важное мероприятие. Нас пригласили выступить. Всем очень понравилось.

Юрий Фёдорович решил приютить наш коллектив у себя. А как? Мы же из сферы культуры. Людмилу, воспитателя детского сада, устроили инженером-технологом, а меня, представьте себе, слесарем-инструментальщиком 6-го разряда. Мы потом часто смеялись по этому поводу. Слесарь-танцор 6-го разряда!

Человек он широкий, решительный. Задумал я фестиваль «Снежный вальс». По нормам того времени на фестиваль можно было пригласить представителей не более пяти городов. Юрий Фёдорович говорит: «А чего мелочиться, давай с размахом!» Ну, с размахом, так с размахом! Я пригласил участников из 12 стран! После того, как набралось тридцать пар, список пришлось закрыть. Провели фестиваль. Всё очень успешно, но через несколько дней приходит бумага из Москвы. Нас вызывают «на ковёр», в ВЦСПС, это профсоюзы. Я трясусь от страха, а Яров совершенно невозмутим. Приехали, первым вызвали директора, через некоторое время выходит, улыбается. Ничего страшного, мол, заходи. Открываю дверь, там красная дорожка метров на 20, и стол, за которым сидят начальники. Графины с водой, кумачовая скатерть - всё, как положено. Начинают меня ругать за то, что я нарушил регламент, отрываю людей от работы и всё такое. Вынесли строгий выговор с занесением. Юрий Фёдорович смеётся, выговор – не орден, ты его не обязан на груди носить.

Потом, когда он стал секретарём Союза Независимых Государств, мы провели Кубок СНГ в Петербурге, в СКК. Более 20 тысяч посетили наше мероприятие, никогда такого ни до, ни после не было. Он, когда помогал нашему коллективу, предупреждал: «Смотри, Владимир Фёдорович, а что, если я тебе дам всё необходимое, обеспечу, а ты раз, и улизнёшь куда-нибудь за границу, преподавать?» Я ему: «Юрий Фёдорович, здесь, в Гатчине, всё моё: работа, школа, воспитанники, вся жизнь. Так что не беспокойтесь».

Когда он пошёл на повышение, перебрался в Москву, уже я подшучивал: «А кто обещал не покидать Гатчину?!» «Ну, куда мне было деваться», - отвечал.

«Олимпия»

- После того, как Яров ушёл с завода, нас с «Буревестника» попросили. Причина была уважительная - расширялись, открывался новый цех. И далее начались наши скитания. Школа №1, «Гатчинсельмаш», музыкальная школа, пока, наконец, глава города Станислав Семёнович Богданов – долгая светлая память ему – не выделил нам помещение, в котором мы сейчас находимся, и появилась первая в России городская школа спортивного бального танца «Олимпия».    

Во время разговора Владимир Фёдорович то и дело отрывается на телефонные звонки. Тут и бухгалтерский учёт, и запись на занятия, и хозяйственные дела.

- Владимир Фёдорович, вы в большей степени кто - танцор, педагог, администратор, бизнесмен?

- Интересный вопрос. Во-первых, конечно же, не танцор уже по возрасту, но педагог точно. Более 40 лет стажа. Потом – директор. Не забудьте, у меня ещё и общественная нагрузка, более 20 лет я возглавляю Федерацию танцевального спорта Ленинградской области и судья Всероссийской и Международной категорий. Правда, на последнем пленуме Федерации сказал: «Ищите мне замену, устал я от этой должности».

Хорошо или плохо мы работаем, не мне судить, пусть об этом говорят другие, но результаты вполне себе достойные. Мы вырастили 9 мастеров международного класса, 16 мастеров спорта, более 30 кандидатов в мастера. Я не хочу сказать, что мы – лучшие в городе, есть достойные конкуренты, но марку держим!

- Что бы вы могли посоветовать родителям, которые размышляют, куда направить своего ребёнка.

- Не торопиться. Знаете, одна из главных проблем Гатчины, да и, шире говоря, всей страны в плане образования? Сейчас появилось много случайных людей, которые берутся обучить вашего ребёнка. Танцам, музыке, рисованию, чему угодно. И, не побоюсь это сказать, пришедшее к нам с Запада поветрие, – сюсюкаться с ребёнком. Ни в коем случае нельзя наказывать, не дай Бог пальцем тронуть. Всё даётся через труд и преодоление себя! Мы не обещаем вырастить из ваших детей чемпионов. У нас нет таких распорядков, как у Ирины Винер, тренера по художественной гимнастике, на занятиях которой я неоднократно бывал. Даже рассказывать не буду, что там творится, очень жёстко обращаются с детьми. Но они и растят олимпийских чемпионов, другого пути нет. Мы же просто даём фундамент. Осанка, пластика, растяжки, музыкальность. Некоторые родители уже через пару – тройку занятий подходят, спрашивают: «Ну как, вырастет из моего балбеса что-нибудь стоящее?» Как я могу им ответить? Годы упорных занятий, и тогда можно будет о чём-то говорить всерьёз.

Танцы – особая культура взаимоотношений, особенно мальчиков с девочками, атмосфера другая. Для меня высшей похвалой является не наличие мастеров спорта и чемпионов, а дальнейшая судьба наших детей. Не попали в дурную компанию, не спились, учатся в престижных учебных заведениях - что ещё нужно?! Это и есть высший результат педагогической работы.

В «Олимпии» преподаёт сегодня дочь Владимира Фёдоровича, Марина, двое сыновей - Владимир и Арсений занимаются танцами и готовятся к поступлению в университет им. Лестгафта. Есть все основания предполагать, что они тоже пойдут по стопам отца. Для династии Карпуниных танец, начавшийся 60 лет назад, продолжается.

Андрей Павленко