Наталья Брусенцева: «Давайте помнить только лучшее…»

Мы встретились с Натальей Михайловной для того, чтобы вспомнить пройденный ею жизненный путь. Постараемся вспоминать только лучшее, хотя наша жизнь устроена так, что без драматических поворотов и горестных переживаний никак не обойтись. Но, оглядываясь назад, каждый из нас хочет верить, что светлых дней в прошлом всё же было значительно больше.

«Музыка — высшее в мире искусство»

Мы встретились в музыкальной школе, где, в буквальном смысле, прошла большая часть жизни героини сегодняшнего интервью. Потрясающее чувство, когда идёшь, зябко спрятав руки в карманы, перепрыгивая через лужи, по улице Чкалова. Хлещет дождь пополам со снегом, свинцовые тучи так низко, что, кажется, до них можно дотянуться рукой, порывы холодного ветра, середина дня, а ощущение, что уже наступил вечер. Наша северная осень. Открываешь дверь школы и словно попадаешь на другую планету. Звуки скрипок и рояля, смех детворы. Яркий тёплый свет. Широкая лестница на второй этаж. Ощущение уюта, тепла и того одного из лучших состояний человеческой души, что мы называем творчеством.

 - В нашем доме всегда звучала музыка, - рассказывает Наталья Михайловна. - И папа, и мама обладали замечательным слухом, умели играть на нескольких инструментах. Папа – на гитаре и балалайке, мама – на гитаре и гармошке, пела замечательно. Русские народные, украинские, казачьи. Когда мы всей семьей выходили в небольшой наш садик, собирали яблоки или крыжовник, пели четырёхголосьем. Соседи переставали трудиться, подходили к ограде, слушали наши семейные концерты.

Родители мои познакомились здесь, в Гатчине. Папа с ранением лежал в госпитале. Мама, из донских казачек, приехала сюда на восстановительные работы. Поженились в 1946-м году. Прожили долгую счастливую жизнь. Никогда не видела, чтобы они ругались, даже просто ссорились. В 1950-м на свет появился Коля, через три года – я. Жили мы на улице Солодухина в частном доме, который папа построил своими руками. Он по профессии строитель. Прямо под окнами начиналось городское кладбище. Чуть дальше – небольшой лесочек. Там можно было собирать грибы, ягоды. Годы были голодные. Нас выручало подсобное хозяйство. Курицы, поросята, корова. Мы выросли на коровьем молоке и свежих яйцах, но приходилось очень много трудиться - грядки прополоть, полить, нарезать серпом травы для коровы. Школа общеобразовательная, потом музыкальная. Когда сегодня дети говорят: «Я ничего не успеваю», остаётся только пожать плечами и рассмеяться.

Наталья Михайловна никак не выглядит на свой юбилейный возраст. Подвижная, эмоциональная. Строгое лицо, которое и должно быть у завуча, должность обязывает, но оно то и дело освещается улыбкой. Хотя и слёзы рядом, но об этом позже. Пока мы в самой светлой поре человеческой жизни – детстве и юности.

- Всегда вспоминаю со смехом, как мне было пять-шесть лет, папа работал на стройке неподалёку от дома. В обеденный перерыв мама разогревала обед, завязывала узелочек: «Отнеси папе». Бригада, понятное дело, одни мужики. Соорудят мне строительные леса, что-то вроде сцены, я забираюсь туда и, пока они обедают, развлекаю их концертом. Пою, например, украинскую песню: «Як послала меня мати винограду рвати, а я виноград не рвала, с милым простояла». Или «Несе Галя воду, коромысло гнется». Они ухахатываются: «Какая артистка растёт!»    

Мне было десять лет, это 1963-й год, когда я впервые переступила порог музыкальной школы. Годом раньше сюда поступил мой брат Коля. Ему очень понравился в пионерском лагере музыкальный руководитель. Тот играл на аккордеоне побудки, зарядки, сигналы построения. Когда мама стала собирать Колю в школу, надо то купить, это, он ей сказал: «Мамочка, мне ничего нового не надо, купи мне маленький аккордеончик». Родители посоветовались, если покупать, так уж большой. Помогли бабушка с дедушкой, мамины сёстры, купили хороший немецкий аккордеон.

- Дорого стоил?

- Очень дорого. Не скажу сейчас, сколько, но сумма внушительная. Когда родители уходили на работу, а Коля в школу, мне строго-настрого было запрещено даже прикасаться к инструменту. Понятное дело, оставшись одна, я немедленно доставала аккордеон, что-то там пыталась наигрывать. В итоге я тоже стала проситься у мамы: «Хочу в музыкальную школу, учиться, как Коля». Здесь я должна сказать, что сравнивать меня с братом совершенно бессмысленно. Я однозначно на его фоне – второй сорт. Он был талантище необыкновенный. Сочинял, играл, пел, рисовал. Владел практически всеми музыкальными инструментами. Легко учился. Отучившись год, по всем показателям он уже находился на уровне третьего-четвёртого класса. Мама считала, что нет у меня такого природного дара, как у Коли, и не хотела меня туда отдавать. Тем более, что поток детей, поступающих в музыкальную школу, был огромным - сто шесть человек на восемь мест. «Ты просто не пройдёшь!» Всё же я её уговорила. Прошла все три тура и попала в «восьмёрку». Хоть мама и считала меня вторым сортом, на фоне других детей я выделялась. Там было ещё одно обстоятельство. Обучение платное, но если учатся двое детей, то за одного полную сумму выплачивают родители, за второго – половину. Мама платила за Колю и за меня полную сумму. Она очень не хотела, чтобы в школе знали про наше родство.

- Почему? Чего она боялась?

- Не то, чтобы боялась. Ну, вот представьте, множество деток не поступило, а тут из одной семьи сразу двоих взяли. Несправедливо. Только в конце первого года обучения преподаватели узнали, что мы родные брат и сестра.

Атаманша

- Хорошо учились?

- На отлично. И в общеобразовательной, и в нашей.

- У каждого ребёнка есть мечта. Кем вы видели себя в будущем?

- После первых же уроков в музыкальной школе судьба моя была решена. Я не мечтала, а знала, что стану музыкантом. И не просто музыкантом, буду обучать этому искусству других детей. Вот, специально прихватила из дома характеристики тех лет.

Наталья Михайловна разворачивает листки, заполненные аккуратным почерком преподавателей тех лет. Всё честь по чести, с круглой печатью.

- Школьные характеристики тогда составлялись?

- Да. Из личного дела. Официальный документ, между прочим. Вот, четвёртый класс: «Терентьева Наташа часто выступает на школьных концертах. Поёт, играет на баяне и фортепьяно». И вот за восьмой класс. Пишут, что Наташа любит музыку. Мечтает продолжить своё образование в данном направлении. И вот ещё: «Обладает незаурядными способностями вожака товарищей, умеет организовать коллектив на выполнение любого мероприятия».

Я в жизни была атаманшей, видимо, от мамы гены передались. Любые мероприятия, правда, могли быть как хорошими, так и плохими. Если я сказала: «Так, организуем сегодня бойкот
химичке, на химию не идём!» - весь класс на химию не идёт. Подчинялись беспрекословно. Хотя вот сказано: «Дисциплинированная, скромная, живая, жизнерадостная, Наташа положительно влияет на класс», но от себя добавлю: также и отрицательно.

Наталья Михайловна гордо вскидывает голову, улыбается. Пучок рыжих волос задорно покачивается, на секунду в чертах лица собеседницы, в её хулиганской улыбке промелькнула та девочка, что более полувека назад объявляла бойкоты учителям и водила класс на сбор макулатуры или металлолома. Атаманша!

Учиться, учиться, учиться…

Гармоничное сочетание в одном человеке двух начал нередко способствует в преодолении им любых жизненных трудностей. Где одна сторона характера не справится, другая поможет. Дисциплинированная, трудолюбивая Наталья отвечала за одни участки работы, хулиганистая и весьма способная Наташка за другие.

- Конкурс в училище Римского-Корсакова был ещё похлеще, чем в школу. Но я легко поступила. Каждое утро на «подкидыше» в Ленинград…

- Подкидыше?

- Тогда электричек ещё не было. Несколько вагонов, паровоз. Нам очень нравился «подкидыш». Там вагоны с обычными купе. Сиденья, столики. Можно посмотреть конспекты, решать задачки по гармонии, они не легче, чем в алгебре. Можно просто отдохнуть. Четыре года обучения пролетели незаметно. Я никогда не жалела о них. Вот Коле, к сожалению, не удалось закончить училище. Это очень способствовало бы развитию его таланта. Дело в том, что он поздно пошёл в музыкальную школу. Окончание её совпадало с выпускными экзаменами в общеобразовательной и, так как он декабрьский, его сразу бы забрали в армию. Ему пришлось поступать в Институт культуры, то есть в высшее учебное заведение, откуда в армию не призывали. А у меня получилось училище плюс Институт культуры, отделение оркестрового дирижирования. Это очень хорошее сочетание. И я очень рано начала работать по специальности. Так получилось, что у меня в музыкальной школе было два преподавателя. Я училась у Плаксина Александра Андреевича. Коля – у Савина Фёдора Фёдоровича. Когда он узнал, что мы брат и сестра, стал меня постоянно курировать. Именно Савин и определил мою судьбу. Когда в 1971-м году Фёдор Фёдорович стал директором школы, нашёл меня и сказал: «Наташенька, хватит лентяйничать. Я отдаю тебе свой класс, приступай к работе». Я на втором курсе училища, мне 17 лет. И мне предлагают преподавать. Тем более, я учусь на дневном. Приходилось выкручиваться.

- Ученики какого возраста?

- Мои ровесники. Сейчас такие же бабушки, как и я. Поначалу у меня учениками были одни девочки, мальчики появились значительно позже.

- Мне всегда казалось, что баян, аккордеон – это больше мужское занятие.

- Никакой разницы, женщин, играющих на этих инструментах, ничуть не меньше, чем мужчин. Посмотрите программу «Голос». Там партию аккордеона весьма лихо исполняет женщина.

Рискуя показаться уже полным невеждой, всё же задаю вопрос. Кабинет Натальи Михайловны весь уставлен этими неразличимыми для меня инструментами.

- В чём принципиальная разница между баяном и аккордеоном?

- Смотрите, вот у синенького кнопочки. Это баян. А дальше стоит зелёненький. У него клавиши, как у пианино. Это аккордеон. Считается, что у баяна более компактно расположен звукоряд, шире диапазон и больше возможностей играть разные произведения. Но в музыкальном училище все «народники» проходят курс народных инструментов. Баян, домра и балалайка. Вот я в настоящий момент и на протяжении уже сорока лет играю в оркестре народных инструментов на балалайке. Баяном, разумеется, тоже весьма неплохо владею.

«Ах, эта свадьба, свадьба…»

- Аккордеон сыграл определяющую роль в моей личной жизни. Дело было так. На втором курсе института поехала с мамой на свадьбу к своему двоюродному брату в город Гуково, Ростовская область. Шахтёрский городок. Шахтёры, по тем временам, люди весьма небедные. Брат говорит: «Если приедешь на свадьбу с аккордеоном, оплачиваю вам с мамой самолёт в оба конца! Только отыграй свадьбу». А мне отыграть свадьбу – раз плюнуть. Отыграла «на ура». И оказалось, что у соседей через неделю тоже свадьба. Соседка говорит: «И мне тоже отыграй свадьбу. Оплачиваю самолёт в оба конца!» Жили мы в те времена весьма скромно. Предложение заманчивое. Согласилась. А у неё тоже двоюродный брат. Учился в Ленинграде, в институте холодильной промышленности. И он тоже приехал на свадьбу.

Так состоялось наше знакомство с будущим мужем Анатолием Анатольевичем Брусенцевым. Он сам из Белоруссии, город Несвиж. Живём мы вместе 48 лет, скоро «золотая» свадьба. Я согласилась выйти за него замуж с одним условием: он переезжает ко мне в Гатчину, а не я еду в Белоруссию. Хотя его по распределению направили в Минск, и он сам туда стремился. Так что первый год нашей семейной жизни мы жили врозь. Вечером пятницы он прилетал на самолёте в Ленинград и рано утром в понедельник улетал на работу. Всего сорок минут лететь. По тогдашним законам жена должна следовать за мужем после распределения. Его не отпускали из Минска. Наша школа подала множество ходатайств, чтобы Толю перевели к нам. Я уже ждала нашего первенца, его не отпускают. Только когда я ушла в декрет, он приехал в Гатчину. Устроился на наш молочный завод мастером. Постепенно дорос до директора. Защитил кандидатскую, перешёл на работу в родной Институт холодильной промышленности. Преподавал там, ушёл на пенсию. Вот уже три года, как отдыхает.

У нас двое детей. Дочь Елена больше двадцати лет ведёт класс баяна и аккордеона в нашей музыкальной школе. Сын появился на свет через десять лет. Мы не планировали такого большого перерыва. Но в 83-м году случилась катастрофа, которая прогремела на всю страну. Как я тогда осталась жива, известно одному Господу Богу.

Ангел-хранитель

- Я очень долго искала этого мужчину. Он спас меня. Это случилось 14-го января. Автобус из Гатчины на Новый Свет. Мы тогда уже жили в городе, а дом родителей, как дача. Я ехала в музыкальную школу Нового Света давать открытый урок. На железнодорожном переезде автобус забуксовал, встал поперёк рельсов и в него на полном ходу врезался товарный поезд. Водитель потом, на суде, объяснял, что они, водители, всегда так делают. Даже если переезд закрыт, но поезд далеко, аккуратно объезжают шлагбаум и едут дальше. Обычное дело, говорит. Представляете?

Я стояла, держалась за поручни, теснота, давка, как в «час пик». Передо мной сидела семья. Муж, жена и маленький сын. Он рассматривал картинки в книжке, комментировал их. Это последнее, что я запомнила. Автобус забуксовал на рельсах. Но поезда мы не видели, всё случилось мгновенно. Удар, я потеряла сознание. Очнулась уже в амбулатории недалеко от переезда. Меня туда на руках принёс какой-то мужчина. Нашёл меня среди трупов, понял, что я жива, взял на руки, понёс. Принёс ещё мою шапку и сумку. «Кажется, это её», - сказал врачам. Там была неразбериха полная. Автобус разлетелся на части, много мёртвых, немало и раненых. Неподалёку от переезда стоял пивной ларёк. Мужчины, что пили пиво, стали первыми спасателями. «Скорые» приехали не сразу. Это была страшная трагедия для города и посёлка Новый Свет. Мужчину, что принёс меня, врачи описывали как среднего роста, аккуратно одетый. По таким приметам трудно найти. А я и к ларьку ездила, спрашивала мужчин, не знают ли они такого человека, местных опрашивала, тех, кто выжил в автобусе. Бесполезно. Шесть месяцев после аварии провела на больничном. У меня множество переломов, пока кости срослись, пока воздействие лекарств на организм прошло. Тяжело это всё вспоминать…

14 января 1983-го года мой второй день рождения. У меня в кошельке лежала иконка Божьей Матери, подаренная свекровью на свадьбу. С тех пор я поверила в Бога.

Семья

- Вторым огромным потрясением в жизни стала смерть брата. Очень тяжело было прощаться с Николаем Михайловичем. Мы росли один за одним, дышали одним дыханием. Учились в одной школе. Тридцать один год проработали вместе. Я как завуч иногда покрикивала на него, хоть он и на три года старше. Коля – личность популярная, его Станислав Семёнович, глава администрации Гатчины, возьмёт да и отправит на какой-нибудь КВН вместе с гатчинской командой. У меня уроки пропадают, замены нет, а он в каком-нибудь Тихвине или Пушкине гуляет. А дети, а занятия?! Знала бы, чем это кончится, ни разу бы голос на него не повысила. Страшно тяжёлые были дни похорон.

Двадцать лет со мной рядом работает дочь. Чувство семьи, я даже не представляю себе, чтобы мои дети жили где-то далеко от меня. Я, как клуша, как наседка. Мне надо, чтобы сын Миша звонил каждый вечер, докладывал, что мама, мол, у меня всё хорошо, сын (мой внук) Илюша принёс такие-то оценки из школы…

- Юбилей - время подводить итоги. У вас осталась ещё мечта? Или всё уже сделано?

- Сделано немало. Что касается профессионального и карьерного роста, то у меня множество грамот, я – ветеран труда. Самая главная награда – звание Заслуженного работника культуры Российской Федерации. Но не это главное. Знаете, как написал Коля в стихотворении, посвящённом нашему папе: «Батя, на таких Россия держится. Батя, поживи ещё чуть-чуть». Мне тоже хочется пожить, чтобы увидеть, каким станет внук Ильюшка, как сложится жизнь внучки Катюши. Увидеть продолжение семьи. Может, даст Бог, увижу правнуков. Всё же Екатерине Сергеевне уже шестнадцать лет. Прошу Боженьку, чтобы дал мне побольше лет. Увидеть, как изменится город. Я очень люблю, как и мой брат, Гатчину. Всё время, когда мне вручают очередную грамоту или награду, говорю: «Служу любимому городу Гатчине!»

- Вы счастливый человек? 

- Конечно! Счастье, когда дети с тобой, когда внуки с тобой. Понимающий муж рядом. Когда утром спешишь на любимую работу, а вечером спешишь в любимый дом. Это действительно счастье.

Андрей Павленко