На смерть поэта Аллы Кошмелюк

Она родилась в 1955 году в маленьком городке Вельск, что на юге Архангельской области, приблизительно на полпути между Вологдой и Котласом. Там прошли её детство и юность, там она окончила музыкальную школу, начинала как солистка ВИА в местном ДК, там впервые вышла замуж и родила старшего сына Даню. Думаю, что её мама была человеком большой души, раз сумела воспитать таких сердечных, тёплых людей как Алла и её сестра Оля, у которой я, по просьбе Аллы, жила несколько дней в Архангельске, путешествуя в 2004 году. Кстати, название для моих путевых очерков, печатавшихся в «Гатчинской правде» – «Степенно, размеренно по русскому Северу» подсказала мне Оля. Алла очень любила свой северный край, его самобытную культуру и много прекрасных стихов посвятила родным пенатам.

А потом в её судьбе случилась встреча со своей ещё юношеской любовью Кошмелюком, ставшим к тому времени военным лётчиком. Началась трудная гарнизонная жизнь, но с горячо любимым человеком. В этом браке появилась дочь Олеся. А потом нашим правителям загорелось лезть в дела средневекового по сути Афганистана, и у нас чубы затрещали. Алла была в числе тех женщин, которые добились отправки вслед за мужьями в Афган. Стихи об этой войне самые многочисленные в её творчестве, самые душераздирающие, она писала их и по прошествии многих послевоенных лет. А сколько у неё было друзей среди бывших афганцев, как они были ей благодарны! Понятно, там эта маленькая, хрупкая женщина не пела, а готовила, стирала мужчинам одежду, а главное – ждала и надеялась, что вернутся живыми после боевых вылетов.

Им посчастливилось вернуться живыми и физически здоровыми. Началась служба на Сиверском аэродроме. И тут, в мирное время, произошла трагедия. Дома во время игры погибла горячо любимая дочь Олеся. Для расшатанной войной психики мужа эта потеря оказалась непосильной. Он сломался, начал много пить в гараже, где и задохнулся выхлопными газами, обнимая детскую игрушку. Алла делала всё, чтобы помочь любимому, преодолевая собственную боль. Она родила ещё ребёнка, Игоря. Но и это не помогло.

Вот в таком тяжёлом душевном раздрае, вдову с двумя сыновьями на руках привела в «Сиверское братство» Зоя Ли в 1996 году. В это же время и меня после моей семейной драмы рекомендовал в ЛИТО А.В. Фаловский. Алла была уже сложившимся поэтом, с безупречным литературным вкусом, широкой эрудицией, своей темой, незатасканными образами. Она никогда не писала длинных, пустых и занудных виршей. Любила стихи из восьми строчек. Но каждое слово в них – не убрать, не прибавить. Эти стихи брали за душу, потрясали не только формой, но и глубиной чувств. Ей было что сказать, не надо было высасывать темы из пальца. Алла украшала наши встречи своими песнями и стихами, которые умела одна из нас немногих читать выразительно, но без надутого пафоса, ломания.  

Мы с ней особенно сблизились, когда делали сборник только женской поэзии «Исповедаю Любовь». Инициатива была моя, но я не профессионал-филолог, поэтому мы читали стихи друг друга, подсказывали лучшие варианты. Кому-то это не нравилось, но Алла относилась к критике очень доброжелательно, и многим помогла своими советами. Я обязана ей подсказкой в двух строках стихотворения «Речка Оредеж», ставших потом заключительными в припеве песни на музыку Светланы Ивановой:

«Ах, речка Оредеж, девчонкой

В верховьях наших ты бежишь.

Уже не помню, как у меня было изначально, но Алла посоветовала продолжить эту метафору, сравнение с молодой девочкой, и родилось:

«И тонким станом, речью звонкой

Сердца людские бередишь…»

Это были трудные, но для нас очень счастливые годы, жизнь, творчество в нас кипели. А в 2000 году А.В. Фаловский, один из создателей Союза писателей Ленинградской области и Санкт-Петербурга, притянул наиболее стоящих поэтов в этот новый, возникший по инициативе снизу союз. Это были Борис Гажёв, Алла Кошмелюк, Зоя Ли и я. Потом я подтянула нашу молодёжь Лилю Гузик и Катю Григорьеву. Помню, что наши фотопортреты для первого коллективного сборника «Ленинградская мыза» делал возле «Гатчинской правды» Константин Буш. Хотя этот союз писателей власти так и не признали, но у нас появилось много друзей по области, а главное, он точно был создан не зря! На почве любви к поэзии появились два крепких союза – Гумера и Антонины Каримовых и Анатолия Гессе и Аллы Кошмелюк.

Толя курировал Лужский район, частенько ездили вместе на электричке из Александровской, а однажды он не поехал в Лугу, а сошёл на нашем перроне… Их роман разворачивался стремительно, а расстояние и встречи подливали масла в огонь, огонь не только любви, но и поэзии. Вскоре появился первый совместный сборник, хроника их чувств «С тобой и без тебя». А потом и многие другие, один другого лучше. Жили на два дома. Алла растила внучку Арину от старшего сына. Потом появились дети и у Игоря. Толя Гессе оказался не только замечательным другом-мужем, но и отличным дедушкой для её внуков. Эти последние годы её жизни с 2001 до кончины были одними из самых счастливых в её трудной, похожей на роман жизни. 

Остаётся сказать, что Алла Кошмелюк автор не только многочисленных собственных сборников и ещё большего количества коллективных, но и прекрасная мать и бабушка, воспитавшая замечательных, состоявшихся как профессионалы сыновей. А внучка преданно ухаживала за ней всё прошлое лето во время самой тяжёлой стадии болезни.

От всех друзей Аллы из Сиверской и остатков нашего некогда дружного ЛИТО (увы, уходят люди!) выражаю соболезнование семье и всем родным. Ждем её сестру и тоже поэта Ольгу Завьялову на вечер памяти Аллы Кошмелюк в нашу любимую, уютную Сиверскую поселковую библиотеку. Читайте её потрясающие стихи в библиотеках Сиверской и Гатчины, на сайте стихи.ру. Теперь это высокопарное выражение Михаила Булгакова «рукописи не горят» стало правдой, благодаря интернету.

Галина Хохлова

Приорат

Солнце выйдет на минутку,

луч просверлит дня канву.

Друг за дружкой - пара уток

рассекают синеву.

Гладь озер чиста и свята,

чуть колышется камыш,

где помпезность Приората...

Белоснежность. Алость крыш.

Осень в Гатчине.

Осень в Гатчине и осень на душе.

Желтых листьев разноцветное клише

полирует дождь, впечатывая в лужи...

Город замер и затих, насквозь простужен,

чтоб тромбоном ветра горестно звенеть,

обрывая беспощадно листьев медь.

Туча черная глядит с небес устало.

Смотрят в небо купола Петра и Павла.

В Сиверской цветут каштаны…

В городке цветут каштаны,

словно свечи.

Воздух сладкий и медвяный.

Недалече

Звонко птах в зеленой кроне

песнь щебечет,

солнце, в призрачной короне.

Тает вечер.

И люпины тянут тоненькие

свечи...

Как прекрасен этот миг, и как

невечен!

Обними меня, родной мой

человече.