«В начале было…»

- Представляете, мой первый рабочий день случился ещё в школе, во время летних каникул. Я днями пропадала в библиотеке, и заведующая однажды говорит: «Наташа, мне досталась путёвка в пансионат, а сменщицы нет. Не могла бы ты несколько дней поработать вместо меня? Принимать и выдавать книги. Ты не хуже меня всё здесь знаешь». Что-то есть символическое в этом. Хоть и училась я на преподавателя, но библиотека – настоящий родной дом.

С Натальей Михайловной Антоновой мы беседуем у неё дома. Несколько дней назад она отметила юбилей, и многочисленные букеты цветов расставлены по всей квартире.

- Впечатление, что я в гостях у какой-нибудь эстрадной звезды после концерта, столько цветов!

- Какая из меня звезда. Обычная учительница и библиотекарь. Просто счастье, что судьба мне подарила встречу и дружбу с таким количеством прекрасных людей. Коллеги, братья поэты и художники, ученики…

«Друзей моих прекрасные черты!»  

- В Гатчине вы живёте сравнительно недавно. Всё же большая часть жизни прошла в Сиверской. Что для вас родной дом?

- Последние двадцать лет я работаю в Гатчине, переехала сюда после смерти мужа. Родной дом, конечно, Сиверская. Там родились мои дочери, там я была счастлива с мужем. А если закрыть глаза и произнести словосочетание «мой дом», то, знаете, странно, конечно, но перед внутренним взором встаёт дом отца в Харькове. Там меня крестили в храме на Лысой горе, там я проводила каникулы детства. Ощущение тепла и радости от общения с родственниками. А украинские песни! На моё пятидесятилетие друзья сделали роскошный подарок. Пригласили Владимира Майера, нашего «гатчинского соловья». Он пел украинские песни, я вспоминала папу, Харьков, и слёзы стояли в глазах. То, что сейчас там происходит, конечно, ужасно. Не могу себе этого представить. Там могила отца, там родственники, Харьков не может быть нам чужим городом.   Надеюсь, что, как говорил Маяковский, снова будем «жить единым человечьим общежитием».

«Детства милые виденья». А.С. Пушкин

Считается, что человек с возрастом словно возвращается в своё детство. Наталья Михайловна вполне себе яркое доказательство этой теории. Разговариваешь вроде бы с пожилой женщиной, но это только видимость. Нет же, напротив меня пьёт чай с конфетами та самая девчонка, что когда-то жила в далёком городке Сосногорске Коми СССР. Непосредственность, детский румянец на щеках, способность удивляться и радоваться мелочам.

В разговоре то и дело мелькают восклицательные слова и целые предложения. «Представляете!» «Вы даже не можете себе представить!» «Невероятная история, но, правда, правда!» Она то и дело улыбается, смеётся от души, погружаясь в воспоминания. Хотя, надо сказать, подробности той, детской, жизни далеко не всегда окрашены в радужные тона.

- Мама моя оказалась на Севере, можно сказать, из романтических побуждений. Поехала с молодым мужем-военным к новому месту службы. На одном из полустанков в вагон вошли чекисты и арестовали молодого мужа. С тех пор она его не видела, и все попытки выяснить судьбу мужа долго оставались безрезультатными. Только к концу 60-х пришёл ответ, что он погиб в год ареста, в 1949-ом. До тех пор мама формально оставалась замужем, и я до замужества носила фамилию того, совершенно не известного мне человека. Мама не любила распространяться об этих событиях.

На Севере судьба подарила маме встречу с удивительным человеком, Михаилом Николаевичем Кисленко, который и стал моим отцом. Он оказался в Коми СССР тоже не по своей воле. В 41-ом году он был одним из руководителей Харьковской железнодорожной станции. Началась война, поступил приказ - перед отступлением вокзал взорвать, чтобы не достался немцам. По каким-то причинам взрыв не состоялся. Наказанием стала ссылка в Сосногорск. А знаете, как они с мамой познакомились? Романтическая история! Мама работала поваром на местной станции железнодорожной. Папа заходил пообедать в столовую, обратил на неё внимание. Пригласил на концерт в местный Дом культуры. Усадил её в первом ряду, сам куда-то вышел. Мама смотрит, концерт уже начался, а кавалера всё нет и нет. «Наверное, я ему чем-то не понравилась», - думает. И тут занавес открывается, на сцену выходит папа, начинает петь. У него был потрясающий голос. Так мама узнала, что он выступает в местной самодеятельности. В него невозможно было не влюбиться. Жизнерадостный, весёлый, несмотря на все превратности судьбы. Вскоре я появилась на свет. Странно, что в 53-ем, когда после смерти Сталина была объявлена амнистия, помните «Холодное лето 53-го», далеко не все стремились вернуться на Большую землю. Не знаю, случайный поворот судьбы или где-то наверху был специальный план, но среди заключённых и спецпоселенцев был высокий процент интеллигенции. Вольно или нет, но наши севера и просторы Сибири заселялись людьми с высоким уровнем образования и культуры.

- Хотите сказать, что власть сознательно сеяла семена культуры на далёких окраинах?

- Трудно сказать, но круг общения был высокого уровня. По сей день помню семью из Ленинграда, наших соседей. Потом я приезжала к ним в гости, уже после возвращения. Они устраивали мне потрясающие экскурсии по музеям и достопримечательностям Ленинграда.

- Следующий город детства – Окуловка в Новгородской области?

- Папа умер в 61-ом, и мы переехали под Новгород. В Окуловке я пошла в школу, там прошло всё детство. Помню первую свою учительницу – Татьяну Ивановну. Мне от папы не досталось ни слуха, ни голоса, зато тянуло на сцену, как и его. Татьяна Ивановна всячески поддерживала меня, вселяла уверенность – у тебя получится, ты сможешь! И я стала выходить на сцену, вести концерты, участвовать в спектаклях. Наверное, лидерские качества, не сочтите за зазнайство, организаторские способности проявились уже тогда. Я была старостой класса, впоследствии секретарём комсомольской организации школы.

- Любовь к книгам появилась уже тогда?

- Я ещё до школы научилась читать и, сколько помню себя, читала всегда, запоем.

- Кто из учителей запомнился больше всего?

Наталья Михайловна строго, полушепотом, с искренними трагическими интонациями произносит.

- Вот как на исповеди, впервые скажу. Больше всех запомнилась учительница, которую я предала.     

- Боже мой! Что случилось?

- К нам приехала молодая учительница немецкого языка из Ленинграда. Генриетта Михайловна Хамитова. Мы её очень любили. Почему-то учительница выделила именно меня из всех и приходила в школу раньше, чтобы позаниматься со мной дополнительно. Готовила к поступлению на факультет иностранных языков. Бесплатно, конечно, тратила своё время на меня, очень надеялась, что я поступлю.

- И?

- Я приехала в Новгород, поступать в педагогический институт. Посмотрела, какой конкурс на факультет иностранных языков, струсила, подумала, что не сдам, подала документы на литературный.

- Так в чём предательство-то?

- Она на меня так надеялась, а я испугалась, предала. Потом, правда, простила. Но у меня на всю жизнь осталось чувство вины перед этим человеком.

В этом она вся, Наталья Антонова. Предельно обострённое чувство ответственности перед другими, высокие, по нынешним меркам, старомодные, представления о чести и бесчестии. Говоря «предательство», она не шутила, ни капли иронии. Отношения между людьми должны строиться на тех высоких идеалах, которые исповедует великая русская литература, никак иначе.      

Альма матер

- В 1970-ом я поступила на историко-филологический факультет Новгородского педагогического института, и следующие четыре года стали временем счастливого студенчества. Хотя, начиналось всё не слишком гладко. Студенты в те годы в обязательном порядке ездили «на картошку», а в нашем случае – на лён. Так получилось, что ни с кем из девочек я не успела подружиться. Меня разместили вместе с двумя девочками в доме у одинокой старухи. Мои будущие сокурсницы были из одной деревни, более того, одноклассницы. Решили, что могут помыкать мной. Места для сна распределились следующим образом. Одна спала на диване, другая – на кровати, мне досталось спать со старой бабкой на печи. От неё, что уж тут скрывать, плохо пахло, я просыпалась по утрам в таком отчаянии! Плакала, хотелось всё бросить, уехать домой. Весь белый свет не мил. Правда, были и смешные моменты. В меня влюбился местный парнишка – тракторист. Даже подходил ко мне со своей мамой. Мол, переезжай к нам, будешь жить в человеческих условиях.

- Согласились?

- Нет, ну что вы! Я, что, ветреная какая-нибудь? Когда уезжали из села в Новгород, он ещё долго провожал наш автобус на тракторе, все подшучивали надо мной: «Такого завидного жениха бросила!»

А с теми девочками-соседками мы потом по-настоящему сдружились. Именно благодаря им я познакомилась с будущим мужем. Пригласили меня на майские праздники к себе в гости, в их деревню. Там, на танцах в местном клубе, к нам подошёл их одноклассник. Такой хороший мальчик, в рубашечке, с галстуком, студент Пушкинского сельскохозяйственного института. Пригласил танцевать, потом покататься на велосипеде. И ничего, я согласилась, как-то сразу этот мальчик расположил к себе. Деревенский, но очень хорошо воспитанный. Он рос с мамой одиночкой, она, как мне рассказывали, была очень строгая женщина. Пришла я ночевать к подружке, та делится с мамой, кто был из одноклассников, с кем танцевал. «Вот Лёшка Антонов был, оказывал мне знаки внимания». А я думаю: «А мне кажется, это он мне оказывал знаки внимания». На следующий день, 2-го мая, девчонки провожают меня на автобус, я еду домой. И на остановке - Лёша. Ему тоже надо было в Окуловку, через нас шли поезда на Ленинград. Разговорились, пропустили автобус. Доехали до Окуловки, а поезд на Ленинград уже ушёл. Ну, и как вы думаете, я поступила? Пригласила к себе домой, конечно. Не оставлять же человека ночевать на вокзале. Он идёт со мной и говорит: «Вот, с будущей тёщей иду знакомиться». Так оно и вышло.

- Быстро поженились?

- Нет, что вы! Он учился в Пушкине, я – в Новгороде. Переписывались. Однажды я, дурочка, ну что поделаешь, характер такой, сделала ему замечание по поводу запятых неправильных. Он перестал писать, молчит, я тоже молчу. Потом Лёша признался мне, что просто боялся писать, как бы ни ошибиться опять. Мне одна хорошая знакомая, мудрая еврейская женщина, посоветовала: «Посмотри, как он относится к матери, так и к тебе будет относиться». Маму Алексей боготворил. Поженились мы только перед распределением. Тогда же нужно было обязательно отработать после окончания института. У меня, как у молодой жены, было право поехать вместе с мужем и там уже устраиваться на работу. Лёшу распределили в Сиверскую.

Сиверский феномен

Наталья Михайловна то и дело торопит меня.

- Ну что мы всё обо мне, да обо мне? Давайте уже поговорим о «Сиверском братстве» поэтов и художников! Это же такие замечательные люди! Право, неловко!

Она вся – в других. В разговорах с людьми, близко знающими Наталью Антонову, красной нитью звучит: «Если кто и придёт на помощь в сложной ситуации, тем более, первой, то это она. Наталья Михайловна, словно ангел, прикроет, защитит, окружит вниманием и заботой».

- Ну что вы, это слишком высоко для меня, ангел и прочее. Более того, если бы у меня была сейчас возможность обратиться к девушкам, молодым женщинам, я бы им сказала: «Берегите мужей, уделяйте им больше внимания. Мужчины – очень хрупкие, на самом деле, существа». И, если говорить, как на духу, чувствую свою долю вины, что муж ушёл так рано из жизни. У него была онкология, а заметили мы это слишком поздно. Если бы я побольше времени уделяла семье, всё могло бы сложиться по-другому. Впрочем, что сейчас рассуждать, видимо, таков мой путь. Лёша тоже активно принимал участие в моей деятельности. Например, когда наш знаменитый поэт, автор гимна Гатчины, Николай Терентьев, заболел раком, мы ездили к нему в клинику, в Песочном, на машине Лёши. Всегда откликался на любые просьбы о помощи.

- «Сиверское братство» организовывалось как творческое объединение, сообщество взаимопомощи творческих людей? Как возникла идея?

- В начале 90-х я работала в библиотеке им. Майкова и параллельно окончила курсы экскурсоводов. Когда водила экскурсии по Сиверской, понятно, читала стихи Майкова, Плещеева, Надсона. Но всё время была мысль, - а современные поэты пишут о наших краях? Есть ли они? Спросила у знакомых. Мне говорят, вот Кряжев Александр Николаевич, он пишет стихи, в том числе и о Сиверской. Работал он тогда главным инженером лесхоза. Я пришла к нему на работу, постучалась в дверь кабинета. Говорю, - мне сказали, что вы поэт. Поделитесь стихами. Он отложил все свои дела, с большой радостью прочёл свои стихи. Так мы подружились. Потом познакомились с другими поэтами. В день рождения Набокова, в Рождествено, мы собрались вместе. Был потрясающий вечер, и, представьте себе, зима на дворе, Рождество, а в зале вдруг появилась бабочка. Облетела публику, мы восприняли это событие как знак поддержки Набоковым нашего начинания.

- У вас я вижу какое-то поистине материнское желание собрать под крыло, помогать поэтам и, вообще, творческим людям. 

- Не случайно, Кряжев стал «папой» общества, я – «мамой».         

Время было тяжёлое, мы помогали друг другу, как и чем могли. У нас соседствовали на равных правах и главный инженер лесхоза Кряжев, и сиверский безработный Юрий Дементьев, который зарабатывал тем, что собирал лесные ягоды, грибы, продавал их на рынке. Но он однажды сказал: «Ухожу в лесные горы за букетом тишины». Кто ещё может так сказать? Была у нас женщина с трагической судьбой, жена офицера-«афганца» Алла Кошмелюк. Она сказала: «Мальчишки, русские мальчишки! Вы знаете войну не понаслышке…» – и стала членом нашего братства.

На момент основания «братство» насчитывало всего восемь человек, но быстро выросло в несколько раз. Нам очень помогла, особенно на первых этапах, Вера Алексеевна Вальковская. Она произвела революцию в нашем деле. Издавала сборники сиверских поэтов. А что может быть важнее для пишущего человека, чем увидеть книгу со своей фамилией на обложке? Потом к нам присоединились художники. Иван Радюкевич, Александр Златкин. Это же здорово, когда выступают поэты, обсуждают творчество друг друга, а на стенах висят картины наших замечательных художников.

Культурные островки, - библиотеки, дома культуры, клубы, которые плотной сетью невидимых нитей покрывали всё пространство бывшего Союза, увы, постепенно исчезают. Таково веление времени, новых технологий и прочая, прочая. На смену им приходят новые системы общения, как правило, виртуального.

Но остаются люди – носители и охранители тонкого культурного слоя страны. Необходимость живого, душевного общения никуда не исчезнет из сознания человека. «Сиверское братство» и его «мама» Наталья Михайловна Антонова – один из примеров такого искреннего человеческого взаимодействия. Последние двадцать лет она работает в библиотеках гатчинских школ №8 и №9. По-прежнему к ней приходят детишки, открывают для себя волшебный мир Книги.  

Ваше Величество, Женщина!

Величайшее искусство женщины, её главное достижение – это, на мой скромный взгляд, вовсе не успехи в карьере или бизнесе. Стать Женщиной, воплотить в себе то таинственное, данное свыше, неуловимое и в то же время, вполне осязаемое понятие, которое называется Женственность, вот величайший труд и предназначение лучшей половины человечества. Любовь, способность к состраданию, нежность, материнское чувство.

- Что для вас, Наталья Михайловна, женственность?

- Знаете, отвечу «из глубины веков», что называется. У Карла Маркса как-то спросили: «Какое качество самое важное в женщине?» Он ответил: «Слабость». Я долго думала над этими словами и для себя определила «слабость» как мягкость, внутреннее свечение женщины, способное преображать мир вокруг себя, даже если здесь царит серость и уныние.

Обожаю с юности «Войну и мир» Толстого, идеалом для меня всегда были толстовские женщины, прежде всего, Наташа Ростова, конечно. Помните, в разговоре с Пьером Безуховым Болконский говорит: «Весь мир разделен для меня на две половины: одна — она, и там все счастье, надежда, свет; другая половина — все, где ее нет, там все уныние и темнота...» Думаю, это и есть определение женственности».

- Внешний вид не менее важен. Сколько раз мы встречались, вы обязательно в изящной шляпке. Сегодня посмотришь на балахонистые, капюшонистые создания в кедах, что бродят по нашим улицам, невольно подумаешь: «Девочки, что вы с собой творите?!» В идеале женщина начинается с каблука, заканчивается шляпкой. Или я не прав?

- Не надо противопоставлять нас, старомодных женщин и новое поколение. У них другие ритмы, скорости. Всё ради удобства, практичности. Ничего не поделаешь, времена меняются, а вместе с ними мода.

Тем не менее, хочется, чтобы на улицах нашего города встречалось побольше таких «старомодных» красавиц, как Наталья Михайловна Антонова. Долгих лет жизни, пусть и запоздало, – с юбилеем. Счастья Вам и здоровья! 

Андрей Павленко