Маршрут «туда и обратно»

А родители, несмотря на уже далеко не молодой возраст и пошатнувшееся здоровье, снова берут на себя обязательства по содержанию взрослого «возвращенца».

Что происходит с представителями каждой категории этого явления.

Начнем с молодых. Главной причиной «синдрома невзросления» эксперты считают нарастающую тенденцию среди части молодежи к избеганию принятия на себя ответственности за содержание собственной жизни и совершаемые в ней выборы. Ещё в прошлом веке философ и психоаналитик Э. Фромм подметил у некоторых людей желание «отдать свою свободу кому угодно». Это было начало, сегодня – уже явление.

У представителя группы «детей-бумерангов» ярко выражена утрата мотивации к действиям, как только он сталкивается с первыми трудностями; он предпочитает бездействовать, так как опасается неуспеха; ему проще «примкнуть» к кому-то или чему-то, чем действовать самому или проявлять инициативу; кроме того, ему свойственен нарциссизм.

Когда «бумеранг» покидает родительскую семью – «защищенное от жизни пространство», то он, как пишет Э. Фромм в книге «Бегство от свободы», – оказывается не способным придать смысл своей жизни. Вот почему «взрослые дети» часто делегируют ответственность за собственные жизненные смыслы (выбор профессии, образа жизни, супруга, построения карьеры) родителям, так как считают их опыт более надежным.

При этом он уверен, что в любой момент может вернуться под защиту так называемой «прародительской» семьи, и эта уверенность позволяет ему считать свою жизнь «просто поставленной на паузу» – как в компьютерных играх, которыми он увлекается, не выпуская из рук гаджета. «Это временно, неокончательно, всё ещё впереди...» – такая позиция снимает с него ответственность за текущий период своей жизни и отодвигает необходимость жить и действовать в режиме «здесь-и-сейчас», решать возникающие личностные проблемы, а также преодолевать сложности в получении образования, на работе, в семье.

Есть такой термин – психический мораторий. Так называется переходный период от юности к взрослости, когда синтезируется весь предшествующий опыт для идентификации личности: «Я-профессионал», «Я-друг», «Я-отец», «Я-гражданин», «Я-сын» и т.д.

Современные исследователи утверждают, что в XXI веке этот мораторий может длиться десятилетиями, и все это время человек будет оставаться в неустойчивом, переходном состоянии, не обретая способности воспринимать себя автономной личностью, способной к целеполаганию и построению своей собственной жизни.

Затянувшийся мораторий часто объясняют еще и высокой авторитарностью родительской и прародительской семей (обычно идущей от матери и бабушки по материнской линии), непоследовательностью и несогласованностью родительских требований (отец хотел воспитать «настоящего мужика», а мать надеялась увидеть в нем «послушного и преданного сына») и т.д.

Ещё сложнее позиция ребенка, если он воспитывался без отца («маленький муж», «мамина помощница», «моя будущая надежда и опора»). Такая личность, принимая родительские проекции, не осознаёт ни своих потребностей, ни реальных характеристик. Это делает «бумеранга» трусоватым и внушаемым, легко попадающим под влияние авторитета, лидера, команды, властного взрослого мнения.

А что же родители? Они продолжают нести добровольно принятую на себя ответственность за жизнь и благополучие даже взрослых сыновей и дочерей и всегда готовы принять «чадо» обратно, даже вопреки собственному комфорту. Почему они так поступают?

Эксперты называют несколько причин. Первой они считают устойчивые и поощряемые в социуме стереотипы «родительского долженствования», обязательности своей опеки и защиты, воспитанные отечественной культурой. Родители часто чувствуют, что всегда что-то «должны» («не додали») ребенку, а потому и ребенок верит, что они ему «вечно должны», в то время как сам он не должен им ничего («я их не просил себя рожать»); жертвенная же позиция отечественных матерей прочно закреплена в фольклоре и воспроизводится в социализации», – так считает Е.Сапогова, доктор психологических наук, профессор Института педагогики и психологии Московского педагогического государственного университета.

Отечественный социум диктует такие родительские установки, как   «жить интересами близких людей, быть включенным в их судьбу». Этим объясняется возникающее чувство личной вины, если родной человек несчастен или неуспешен.

Ещё одна, достаточная важная причина – сужение круга профессиональной, социальной и другой ответственности в связи со старением. Родители особо остро жаждут ощущать востребованность, когда постепенно снижают своё профессиональное участие в жизни сообщества. Поэтому многие из них (особенно матери) отчаянно фокусируются на жизни ребенка, отказываясь замечать, что сын (дочь) уже в состоянии жить самостоятельно.

Это проблема, и для её решения невозможно составить алгоритм.

В каждом конкретном случае она требует осмысления, обсуждения, анализа и заинтересованного участия в развязывании тугого семейного узла всеми его участниками.

Ирина Владимирова