Гатчина краеведа Константина Иванова

- Константин, что для вас Гатчина?

Секундная пауза, улыбка.

- Помните в фильме «Царство небесное» Баллиан спрашивает Салладина: «Что для тебя Иерусалим»? Тот отвечает: «Ничто. И весь мир!» Приблизительно так.

«Места силы»

- Константин, сейчас улица Соборная приведена в порядок, чистота, плитка, фонари, я как-то даже остановился посреди улицы, ну ведь Европа! Гатчина на глазах меняется.

- Многие краеведы, историки отмечают: Гатчина меняется стремительно, но не всегда в лучшую сторону. Наверное, это вызвано тем, что нам так и не удалось выбрать свой истинно гатчинский путь развития. А у нас, действительно, должен быть свой, особый путь. В конце 90-х - начале 2000-х шли жаркие баталии на уровне Совета депутатов, администрации о том, какая линия развития наиболее подходящая для Гатчины? В прессе бушевали страсти. Будем ли мы административным центром, культурно-историческим или научно-промышленным? В результате получилось нечто среднее.

- Да, когда одному приятелю ваших, приблизительно, лет я рассказал о своём ощущении «европейской Гатчины», он возразил: «Плитка, фонарики – это всё хорошо, но мы потеряли особые гатчинские места. Скажем, возле шахматного клуба «Дебют» собирались горожане, книжный магазин на углу Красной и Соборной был местом встреч. Это были «места силы», притяжения людей. Сейчас их нет, или осталось очень мало.

- Прежде всего, уходят люди. Исчезает культура живого общения. В 90-е, очень трудные времена для страны и города, ещё сохранялись такие, как вы выразились, «места силы». Например, на улице Солодухина стоял замечательный дом художника Владимира Монахова. Там была его открытая галерея и музей быта гатчинцев ХХ века. Монахов ходил по городу и собирал старые вещи, от прялок до фотоаппаратов. Коллекция получилась довольно пёстрая, но отражала быт и образ жизни наших горожан в прошлом веке. В этом доме собирались художники, музыканты, поэты. К нему приезжали со всей России, Европы. Монахова снимало немецкое телевидение, японское.

Целые делегации приходили с кинофестиваля «Литература и кино». И все отмечали - это место, где хочется жить! Глоток чистого воздуха.

Мы весьма забавно с ним познакомились. Я в начале 90-х работал журналистом на телевидении. Почувствовал себя в тот период небожителем, профессия журналиста была в большом почёте. И Николай Бажин, известный наш актёр, человек разносторонне одарённый, говорит: «Хочешь, я познакомлю тебя с удивительным человеком?» Приходим в дом, бегает какой-то мужик в спецовке, он строил леса, чтобы отремонтировать фасад. Коля меня представляет: «Вот Константин с телевидения». Тот: «Да, очень приятно. Вот бери это бревно, потащили на второй этаж». Я совершенно обалдел от такого приёма, ну, взяли бревно, потащили. «Бери эту доску, неси вниз». И так два часа, практически не разговаривая. Только «Бери это, неси туда». Наконец, Монахов спускается с лесов: «Спасибо, больше не смею вас задерживать. Мне пора обедать!» И уходит! Я весь в ярости, к Коле: «Что такое? Ты куда меня привёл?» А тот хохочет. «Подожди, вы ещё будете друзьями не разлей вода». 

Слова оказались пророческими. Именно Монахов научил меня по-иному видеть Гатчину. Заходили в самые глухие места, какие-то закоулки. Лопухи, крапива, просто разруха жуткая. Монахов: «Посмотри, какая красота! Видишь, домик торчит, он сложен из пудостского камня, а смотри, какой конёк на крыше. А здесь – фантастические пилястры!»

И, действительно, открывалась картинка. Когда ты не бегло посмотрел и побежал дальше, а необходимо созерцание. Ты сидишь и смотришь, как открывается внутренний мир Гатчины - в неё надо всмотреться. Он художник и видел мир по-другому. У него взгляд, как у бабочки, у которой тысяча оттенков красного. У нас - красный и красный. Он видел массу оттенков. Архитектуры, красок, природы. На самом деле, это довольно сложно, нужен учитель. Не смотреть, а видеть. Сидишь, видишь, начинаешь чувствовать душу Гатчины. Детей нужно этому учить, чтобы умели увидеть то, что просто скрыто в суете нашей жизни. Может быть, для начала просто водить в парк. Например, я в детстве очень любил ходить в лес. Там проще научиться видеть. Сядешь на пенёк, смотришь по сторонам. Вот птица прилетела, кузнечики трещат, трава шелестит. Начинаешь слышать музыку леса, чувствовать его. Точно так же можно услышать музыку города. Нужно только не торопиться, вслушаться.

Детство

- Вы коренной гатчинец?

- Да. Родился здесь в 1961 году на улице Гагарина. Потом 9-я школа - перешёл дорогу, и ты уже на уроках. Все 10 лет от звонка до звонка.  

- Расскажите об атмосфере Гатчины 60-х – 70-х? Молодёжные компании, общение во дворах, может быть, хулиганы, гитара и портвейн в подъезде?

- Где-то, конечно, водились хулиганы и портвейн, но наш двор был, скорее, спортивным. Играли в лапту, лунку…

- Лунку?

- Берётся теннисный мяч, мы тогда его называли почему-то арабским, выкапывается лунка. Задача – закатить мячик в лунку. А уж когда во дворе поставили большие теннисные столы, началось настоящее безумие. Играли пара на пару - как в фильме «Самая обаятельная и привлекательная», помните? Сражались, пока шарик виден в темноте.

- Родители тоже родились в Гатчине?

- Дедушка мой, Иванов, русский, хоть и приехал сюда из Одессы. У него была очень редкая для тех времён профессия – электросварщик.

- В те времена уже была электросварка?

- Мы сидим с вами совсем неподалёку от дома на Красной улице, где жил изобретатель электросварки Николай Гаврилович Славянов. Впрочем, у нас здесь куда ни ткни пальцем, обязательно попадёшь в дом какого-то известного человека. 

Так вот, дед работал на заводе Рошаля. Завод был назван в честь Семёна Рошаля, видного большевика, жившего в Мариенбурге. Раньше он носил имя своего основателя А.С. Лаврова. Лавров был замечательным металлургом, великолепно знал химию. Кроме военного оборудования, завод выпускал знаменитые гатчинские колокола. Особые свойства бронзы, конструкция колокола и языка, даже надпись - всё имело значение для качества звучания. На заводе была установлена настройка камертонов для колоколов. Если вы будете в Шереметевском дворце в музее музыкальных инструментов, то увидите там колокольную звонницу, созданную специально для представления в Мариинском театре оперы «Жизнь за царя». Там, где хор поёт «Славься, славься!», звучала наша гатчинская звонница.

Дед, кстати, жил в Мариенбурге, в доме бывшего хозяина завода Лаврова, там же жил наш знаменитый изобретатель цветной фотографии Прокудин-Горский.

- Я и не знал, что Прокудин-Горский имел отношение к Гатчине.

- Он был женат на дочери Лаврова и некоторое время жил в Гатчине. Есть несколько цветных фотографий, сделанных самим Прокудиным-Горским в нашем городе. После революции он с семьей, естественно, эмигрировал. А в том же доме в 1933-м году родился мой отец. Ему было восемь лет, когда началась война.

Война в Гатчине

- Гатчину в 1941 году наши войска защищали упорно и долго. Представьте, немцы уже взяли Шлиссельбург, а наш город держался. Завод деда эвакуировали в Ленинград. Отец рассказывал, что во время погрузки оборудования раздалась мощная канонада со стороны Учхоза. Это был тот самый знаменитый бой танкистов под командованием Колобанова. Когда он один уничтожил 22 немецких танка, и другие танки из его роты настреляли порядочно. Если бы не этот бой, погрузку и эвакуацию не успели бы завершить. Он задержал немцев и спас множество людей. Бабушка с сыном, моим отцом, и дочерью тоже эвакуировались через Волхов. По дороге их поезд разбомбили. Отец видел улыбающиеся лица немецких лётчиков, когда они, забавы ради, расстреливали эвакуированных женщин и детей.

Отцу запомнилась страшная картина. Перед ним, метрах в 15, бежала женщина. За руку она держала маленького сына. Мальчику крупнокалиберной пулей снесло голову. Но по инерции он ещё продолжал бежать, перебирать ногами. У отца всю жизнь перед глазами стояла эта картинка, как страшный символ войны.

Дед, как отличный специалист, имел бронь, работал на заводе в Ленинграде. В нашей семье по сей день не знают, как это произошло, но в феврале 42-го он потерял продуктовые карточки. Умирал от голода он страшно. У голодающего в первую очередь отказывает мозг. Он страшно кричал перед смертью, грыз пальцы, катался по снегу. Это рассказывали очевидцы, но ничем помочь ему не могли. Я привожу эти ужасные подробности с одной целью. Скажу жутко крамольную мысль, но печально памятная установка доски Маннергейму, да ещё с почестями, с помпой была плевком в лицо всем ленинградцам, прежде всего блокадникам. Мы не должны забывать ничего, прежде всего ради тех, кто лежит на Пискарёвском кладбище, в том числе и моего деда, там похороненного.

Отец с бабушкой и сестрой вернулись в Гатчину в 45-ом. Зима 45-46-го была страшной. Голод. Есть было в буквальном смысле нечего. Спасала бабушка. Она была травницей, умела лечить и как-то поддерживать жизнь в детях при помощи всяческих травных настоев. После немцев осталось достаточно много продуктов, кстати, но многие из них были отравлены. Отец рассказывал, как мальчишки нашли железную плоскую банку. Открыли. Там было что-то похожее на творожную запеканку. Большой пирог. Аромат головокружительный. Но есть страшно, слишком много случаев отравления в городе. Кошки или собаки, чтобы проверить на них, нету. Всю живность давно съели. Отец рассказывал, как пришлось бросить на землю этот пирог и растоптать ногами.

Ещё один «сюрприз» от фашистов в Гатчине - очень много мин. Минировали предметы, подвалы, всё, что угодно. Один мужчина нашёл безмен. Новенький, блестящий. На радостях побежал домой. Взвесил что-то одно, потом другое, потяжелее. Дом взлетел на воздух. В городе ещё долго находили неразорвавшиеся снаряды и мины.

Был такой анекдотический случай. Уже в 60-е двое мальчишек нашли на Въезде крупнокалиберный снаряд. Взяли его на плечи и, как честные пионеры, понесли сдавать властям. Пришли к воинской части, той, где Красные казармы, спокойно заходят в дверь дежурной части, мы, мол, вот, что нашли! Дежурного как ветром сдуло!..

В Приоратском дворце после освобождения города, конечно, поработали сапёры, ничего не нашли. Проходит время. В Приорате открывается Дворец пионеров. Кружки разнообразные, рисования, пения, детская киностудия была одна из крутейших в Союзе, жизнь кипит. Начались ремонтные работы, рабочие вскрыли доски пола. На них смотрит адская машинка. Авиационный фугас с приделанным часовым механизмом. Директор Дворца пионеров сидела перед разобранным полом, сторожила, чтобы, не дай Бог, кто не нарушил покой этого снаряда, пока не приехала группа разминирования. Каким-то чудом то ли часовой механизм не сработал, то ли взрыватель. Не знаю, удалось бы нам восстановить Приорат, если бы рвануло.

Утерянная Гатчина

- Именно после встречи с Монаховым я начал интересоваться краеведением, в довольно зрелом возрасте. Стал замечать ту Гатчину, в которой прошли многие годы, но раньше проходил мимо. 90-ые годы, как ни странно, были в смысле краеведения лучшими. Многое ещё оставалось от старой Гатчины. А потом всё стало стремительно меняться.

- Но, наверное, тому были и объективные причины? Городу нужно было расти, развиваться.

- И объективные, и субъективные. Но город постепенно становится чужим. Я уже чувствую себя в нём, как инородное тело. Вот здесь было такое-то здание, а его уже нету, здесь было… Исчезает старая Гатчина. И что касается объективного процесса, можно было делать по-другому. Были проекты сохранения старого города. Как в Праге, например, Таллине. «Старый город» - так и назывался проект главного архитектора. Это год 83-й –
84-й, по-моему. Здесь уникальнейшая архитектура, которая отражала направления, философию, стиль тех эпох. Гатчину называют «городом трёх императоров» - Павла I, Николая I и Александра III. Вот нынешний центр города, все эти двухэтажные жёлтые домики, это «Николаевская Гатчина». Его вклад в город. А вот улица Чкалова нынешняя - это более позднее время. Она становилась тогда самой фешенебельной улицей города и была отдана на откуп самым знаменитым архитекторам того времени. Они дали волю своей фантазии. Могли экспериментировать со стилями, мешать ренессанс, неоклассицизм, эклектику в одну большую кучу. Специалисты приезжают, у них глаза лезут на лоб: как определить архитектурный стиль дома? Была мысль даже ввести термин «гатчинский модерн», чтобы хоть как-то дать название всему этому. Так что архитектурный облик Гатчины был очень пёстрым, как палитра художника.

Посмотрел фильм «Живые лики томских теремов» и у меня сердце упало. Они взяли кусочек старого города, из деревянных особняков с небольшими палисадниками, и устроили там детскую школу искусств. Вот в этом доме преподают игру на фортепьяно, в этом – на скрипочке, здесь живопись, тут лепка. И когда смотришь, как дети идут по этой улице... Она вся вычищена, светлая, утопает в зелени. Ребёнок заходит, он занимается на веранде, окно открыто, там розы цветут. Это же совсем другое воспитание! Какие воспоминания у него останутся о детстве и своём городе? 

- У нас такое возможно?

- Уже вряд ли. Гатчину вообще называют «городом упущенных возможностей». У нас были огромные возможности по развитию культурного туризма. Знаете, как Шарль де Голль после войны сказал: «Культура – нефть Франции». 40 % бюджета государства – туризм. Мы могли бы тоже по этому пути пойти. Но, похоже, уже поздно.    

Приорат - это Космос   

- В Приоратском дворце вы какую должность занимаете?

- Заведующий отделом. Приоратский дворец - это отдел Государственного музея-заповедника «Гатчина». Наш дворец - это космос, если одним словом. Один из самых ярких памятников эпохи русского просвещения. В нём заключены новые веяния в технологиях, философии, семантике.

- Семантике в каком смысле?

- Говорят, что архитектура - это застывшая музыка. Нет, точнее сказать – застывшая политика. Она отражает срез определённой эпохи. Приорат - это сложная математическая модель. Все говорят, он сделан из земли, а как? Вот он стоит более двухсот лет, и ничего с ним не происходит.

- Из земли в самом прямом смысле?

- Именно, в самом прямом. Там, конечно, есть где-то кирпичные элементы, где-то камень, но основная масса – это земля. Этому способу строительства, на самом деле, тысячи лет, со времён Ганнибала. Периодически человечество возвращается к этой идее. Сейчас, кстати, на Западе бум земляного строительства. После сериала «Властелин колец» все захотели жить в маленьких уютных земляных домиках, как хоббиты. Городки хоббитов они строят именно из земли. Набивают строительные мешки землёй, и укладывают их определённым образом. Здесь технология, естественно, другая. Наш архитектор Львов создал свою школу земляного строительства. Казалось бы, что тут такого. Берёшь лопату, набиваешь землёй ящик, трамбуешь, получается что-то вроде кирпича или плиты. Но, на самом деле, всё значительно сложнее. Особые растворы нужны. Там физика, химия, математика. В 30-е годы сюда приезжали особые научные экспедиции изучать опыт. Шло интенсивное индустриальное строительство, и нужны были новые или забытые старые технологии для дешёвого и быстрого строительства. По всему Советскому Союзу было построено несколько зданий по технологии землебита. Сложно сказать, может быть, они и сейчас где-то стоят.  Исследователи пытались понять, за счёт чего стоит дворец.

- Казалось бы: дождик пойдёт – и всё!

- Более двухсот лет дождики идут, ураганы, а он стоит. Всё-таки архитектор Львов был гений. Даже если до тонкостей знать его технологию, нужно понимать тонкую систему распределения нагрузок. Это такая математическая модель, которую и на современных компьютерах очень сложно рассчитать, а он вот смог как-то сделать это тогда, на рубеже 18-го – 19- го веков.

Изначально строился замок для Мальтийского рыцарского ордена, как резиденция приора, отсюда и название. Было создано великое Приорство Российское, их было даже два, католическое и для других конфессий. Но после смерти Павла Первого с мальтийством было покончено. В этом здании удивительно всё. От идеи постройки, архитектуры, расположения - до названия и истории. Потому Приорат и привлекает такое количество туристов со всей страны.

Андрей Павленко