Гатчина довоенная – глазами мальчишек

Мой дом, двор, школа

В.А. Пирогов

- У моего папы интересная биография. Но это отдельная история. А в Гатчину его перевели в 1922 году начальником телефонной станции. Я родился в 1928-м. Жили мы на ул. Урицкого, дом 17, квартира 10. Наш дом был от телефонной станции (ее в народе называли «телефонка»). Соответственно, и квартира была служебной.

У нас было пять комнат – весь первый этаж. Помню еще кухню и огромный коридор. Жили бедно, но в доме уже тогда был водопровод, ванны. Топили дровами, и печуркой же нагревали ванну.

В доме был парадный вход, черный вход и наш вход - с веранды, которая выходила на ул. Володарского. Здесь был небольшой садик.

Как профессионал, папа имел заслуги перед советской властью. Но ему все равно не забыли времена Кронштадтского мятежа и сняли с работы. К тому времени, когда началось уплотнение, папа заболел туберкулезом и умер. Маме пришлось быстро принимать решение: в какой комнате остаться. Главная комната в центре – зал с террасой. Из него по бокам две смежные комнаты в одну сторону и две - в другую. Мама решила оставить большую комнату. Ее топить не надо: в ней была только изразцовая каминная стена.

Репрессии не обошли стороной и наших соседей. 1937 год. Ночь. Я просыпаюсь, за стеной кто-то разговаривает. Спрашиваю: «Мама, кто там?» Она: «Тише, спи». Там поговорили и затихло.

Утром узнали, что соседа Назимова арестовали. Он приемник держал. Слушали по радио запрещенного певца Петра Лещенко, слушали Белград, Варшаву.

У нас был знаменитый двор: все пять домов числились по одному адресу – ул. Урицкого, 17, включая наш дом, хотя он выходил на ул. Володарского.

В центре между улицами Володарского и Урицкого красовался пруд. Там мы катались на лыжах и коньках. А еще у нас была «гора», с нее мы лихо спускались в пруд. Здание «телефонки» по сей день сохранилось, и пруд есть – только теперь он находится на территории вещевого рынка.

За прудом, на углу Радищева и Володарского, находился детский сад. Он размещался в очень красивом деревянном двухэтажном усадебном доме. Рядом с ним - большой сад с фруктовыми деревьями. И вообще, сады, сирень, жасмин в Гатчине были повсюду.

От детского сада дальше по Володарского тоже рос фруктовый сад. А за ним - польский костел (Церковь Пресвятой Девы Марии Кармельской).

У Павловского собора в двухэтажном здании, где сейчас церковная школа, в наше время работала школа для «переростков». Как она точно называлась и какой у нее был номер - не помню. Но точно помню, что туда наших второгодников «ссылали». Они повторяли школьную программу, потому что с нами, ровесниками, учиться не могли.

До войны, с первого класса по шестой, я учился в школе №6. Она располагалась в бывшей усадьбе на улице Володарского – теперь на этом месте городская библиотека им. Куприна. А мой брат учился в школе, которая находилась на этой же улице на месте нынешнего кафе «Султан» (Володарского, 9). Отсюда учеников переводили в школу на ул. Чкалова (теперь школа №4).

Л.Е. Попов

- Я родился в 1933 году в селе Сосновка Тюменской области. Мои предки - донские казаки были сосланы в Сибирь, на Байкал. В 1929 году перебрались в Питер, а потом - в Гатчину.

Поселились в здании бывшей Суконной фабрики, напротив Покровского собора, по адресу: улица Достоевского, дом 2, квартира 18. Ранее в Гатчину переехали дед и бабка по материнской линии. Дед, Андрей Трофимович Забоев, работал кузнецом на бывшем Путиловском заводе в Ленинграде, а затем - в Гатчине. Его кузница располагалась в отдельном помещении, примыкавшем к зданию бывшей «суконки».

В нашей комнате жили дед и бабка, мать и отец, братья и сестры матери, а также мои сестры - Таисия и Валентина. Жили в тесноте, но дружно.

Дед имел весьма яркую внешность, носил длинную бороду. Видимо, благодаря этому в 1939 году оказался в числе «актеров» массовки на съемках фильма «Ленин в 1918 году».

Отец, Еким Илларионович, был милиционером. Моя мама, Ксения Андреевна, устроилась работать поваром в столовую, расположенную на углу проспекта 25 Октября и улицы Советской. Работала много лет, и после войны.

В то время историческое здание было поделено на коммунальные квартиры. Наша семья занимала 15-метровую комнату на втором этаже. Всего же по длинному коридору шло 20 комнат. Как двери открываешь - сразу попадаешь в жилое помещение. Тут же ручной умывальник. Тут же в туалет ходили в ведро. Выносили отходы за здание милиции. В доме было печное отопление. За водой шли на общественную колонку, которая периодически замерзала.

На первом этаже нашего дома размещалась обувная мастерская. Начальником был Никитин. Второй этаж, ближе к Покровскому собору, занимала милиция, отделение ГАИ.

Все, кто вернулся в Гатчину после войны, дружили между собой. Правда, таких семей было всего три. Остальные - кто откуда.

Жильцы были колоритные. Знаменитая Шамаева. Она все знала обо всех. Со стороны ул. Горького жили довоенные гатчинцы Салтановы. Хозяйка любила выйти и свысока окликнуть: «Ну что, гопники!» Очень уважала нашу семью и хорошо относилась ко мне. «Леня, давай учись-учись». И я учился. Ребята приходили, а я выгонял: «Иди-иди, я уроки делаю».

В нашем доме жил дядя Яша. При немцах он работал старостой. Но почему-то его никуда не отправили. Дядя Яша занимался мелкой спекуляцией. Соседи сдавали ему бутылки по одной цене, а он их сдавал в приемном пункте на ул. Горького уже по другой.

Напротив нас жил такой Горбачев. Жили Смирновы. Нашим соседом был сотрудник музея Михалкин. И он все время говорил маме: «Давай Леньку сводим во дворец». Мама говорит: «Ну, куда - он еще маленький». И все-таки он меня привел. Это был 1939 год - мне было 5-6 лет. Помню, что вход во дворец был не с площади, а от дуба. Михалкин с трудом закрутил на мои ноги суконные тапки. Поднялись на второй этаж – а там длинная галерея и стоят манекены – гвардейцы при шпагах…. У меня осталось очень сильное впечатление.

Игры довоенной детворы

В.А. Пирогов

- У нас во дворе были грядки, сады, но была и волейбольная площадка. Ребята приходили играть отовсюду. А на углу Советской, где сейчас продуктовый рынок, росли липы, площадка была, а дальше - лесок. Мы туда ходили костер разводить, «трубку мира» курили. А теперь это центр города.

В Гатчинском дворце внутри каре стояла вышка для прыжков с парашютом. Он уже раскрытый был, дергать за кольцо не нужно, прыгаешь и летишь вниз. Такая проверка смелости. Нам, пацанам, очень интересно было: кто струсил, а кто нет.

У Приоратского замка в сторону проспекта идет высокий обрывистый берег Черного озера. Вдоль него дорога к Коннетаблю. Здесь мы катались на лыжах. 

Л.Е. Попов

- До войны мальчишками бегали в Дворцовом парке. Сначала он был пустой, никаких спортивных площадок там не существовало. Приехал как-то колоритный дяденька и говорит нам: «Ребята, вот здесь будет теннисная площадка, а там городошная». Кстати, у нас тогда были самые сильные городошники - славились на всю страну.

Внизу в сторону озера еще до войны находился большой корт. Тут же рядом танцевальная площадка была. Играла не живая музыка, а патефон или граммофон, точно не скажу. Ребята делали так: поиграют в волейбол – и идут в кружок потанцевать. А как их позовут играть – бросают девушек и бегом в команду.

В Орловой Роще росла черемуха. Мы туда ходили собирать ягоды.

Помню, как увидел в городе лося. Сижу дома на подоконнике. А он широкий был. Готовлю уроки и смотрю в окно. Покровский собор обнесен высоким забором. Тихо, спокойно. Народу в то время было мало. Смотрю, забор зашатался, затрещал. Вдруг через него перепрыгивает лось и уходит в сторону Черного озера. Как он там оказался – не понятно!

Черное и Филькино

В.А. Пирогов

- В 2022 году у меня был юбилей – 90 лет назад брат, сестра и мама в первый раз выкупали меня в Филькином озере. Мне было 4 года.

С ул. Чкалова через арку дома, где жил летчик Нестеров, был свободный проход в парк. В этом месте на озере стояла двухэтажная вышка, а к ней от берега шли г-образные мостки.

Уже в школе нас, второклассников, водили туда учиться плавать. Мы прыгали в воду и по-собачьи барахтались, кто как мог, в сторону берега, а взрослые шли по пирсу. Кто захлебывался – вытаскивали. Там мелко было.

Но мелко только в правой части озера, где сейчас пляж, а в левой - глубоко. Там стояла вторая вышка - трехметровая. После войны здесь на пригорке построили Водонапорную башню.

У Черного озера в районе «пяти березок» (после войны уже 1-2 березы стояли) рос большой орешник – там была мужская купальня, потому что место было глубокое. Ныряли с самодельных вышек.

Мужская купальня располагалась почти напротив женской. Здесь сейчас одинокий клен растет. Ребята переплывали с купальни в купальню. Или прямо к острову – это место было особенно глубокое, ключевое.

До войны в Приоратском дворце работал Дом отдыха. От дворца выходил пирс. Тут была лодочная станция. А дальше, «на чкаловском берегу», стояла станция ОСВОД, и спасатели дежурили на лодке.

Л.Е. Попов

- В озерах наших часто тонули. Разные печальные случаи вспоминаются с взрослыми, зачастую, выпившими людьми. Тонули и дети. И в нашей семье случилась  беда. В 1935 году в Черном озере, по неосторожности, утонул младший брат мамы - Петя,1929 года рождения.

Медицина

В.А. Пирогов

- Помню деревянные «заразные бараки» на въезде, в Солдатской слободе. Они и после войны еще долго работали.

В пятом классе у меня на уроке очень сильно разболелся зуб. Терпеть не мог. Завуч говорит: «Иди в поликлинику, Славик, зуб вытащи». И я сам пошел к врачу. Тогда не спрашивали документов. Только, где живешь - и все. По адресу карточку достали - и лечили.

Поликлиника была недалеко от моей школы №6, на углу ул. Советской и Володарского. Тоже в бывшей усадьбе. Сейчас это территория завода «Буревестник» (до войны «заводскими», то есть принадлежавшими кооперативной артели «Юпитер», а с 1931 года «Цветметштамп», были только два дома: в красном кирпичном доме (он и сейчас стоит) в сборочных цехах на первом и втором этаже делали примусные горелки, а в полуподвале затачивали лопаты; на углу ул.Советской и Чехова в одноэтажном доме был механический цех, где «давили» на станке посуду, миски и чашки).

А дальше слева, как идешь от Татьянинского переезда к Павловскому собору, одноэтажный дом – это поликлиника. За ней в глубине большого зеленого сада несколько построек для разных нужд. В одной из них до войны проходили занятия струнного оркестра. Но фактически, тут был целый медицинский квартал. Он почти примыкал к дому, в котором жил писатель Александр Куприн.

При поликлинике даже операционная была. Узнали мы, мальчишки, об этом случайно. Шли за домом Куприна и увидели, как свет горит в операционной. А может, это был процедурный кабинет?

Культура

В.А. Пирогов

- До войны струнным оркестром в Гатчине руководил Лев Иринархович Соколов – известный человек. У нас в школе №6 он преподавал пение, а моего брата учил играть на музыкальном инструменте.

А.В. Бурлаков

- Лев Иринархович Соколов работал в Гатчине полвека, начинал еще в царское время. Он знаменит тем, что служил регентом в Павловском соборе и всю жизнь работал педагогом в школе. Причем, у него получалось все это совмещать.

Л.Е. Попов

- Представьте: гатчинская школа №11 на проспекте, она же бывший Сиротский институт и школа-интернат. Если встать по левую сторону и идти в сторону Петербурга – посмотрите в четвертое окошко. Там другая кладка – царская. Если знаешь – сразу заметишь. На втором этаже был клуб или Дом культуры. В детстве мы любили там смотреть кино. Всеми возможными и невозможными способами пытались найти денег на кино.

В.А. Пирогов

- Куда пойти в кино– мы еще выбирали. У нас было два Дома культуры. Один ДК находился на проспекте 25 Октября в здании бывшего Сиротского института, там потом был Зоотехнический институт. Второй ДК - в Доме Красной армии на улице Театральной (сейчас ул. Леонова). Подъезд большой. Ступеньки с ул. К.Маркса – солидные. Мы заходили по широкой лестнице – а там паркетный пол, зеркала, огромный зал, эстрада. Справа красный дом – в нем жила прислуга, которая обслуживала этот дом. А дальше по улице Театральной в сторону Приоратского парка была кинобудка и кинозал, а сбоку металлическая лестница. Мы, мальчишки, могли подняться на второй этаж и бесплатно послушать фильм на улице, правда, оттуда ничего не видно было.

До войны в большом красивом сквере напротив здания Варшавского вокзала, где после войны построили здание автобусной станции, стоял очень солидный, хорошо обустроенный клуб имени Некрасова. При клубе был большой кинозал. Мы любили смотреть фильмы там. Кино было немое, фильм сопровождали игрой на пианино таперы. Обычно женщины.

Многие приходили в кино из Загвоздки. А мы в Загвоздку ходили драться.

Кстати, сразу за переездом, у Варшавского вокзала, работал молочный завод.

В.А. Пирогов

- В 1936 году я впервые увидел в гатчинском кинотеатре фильм «Путевка в жизнь». До этого фильм о Чапаеве смотрели пять раз.

Съемки фильма «Суворов» (вышел в прокат в 1940 году) шли у Кухонного каре Гатчинского дворца. Мы каждый день бегали смотреть и подружились с артистами. Помню, как Суворов идет, а войско кричит «Исмаилу, слава!» Сзади машина едет, оператор крутит камеру и снимает. Нам, пацанам, было очень интересно и весело.

Выходит император, а мы ему: «Павлуша, дай шпагу подержать!» У них амуниция тяжелая – мундиры, шапки, парики. Лицо напудрено. Лето, жара, у артистов пот течет. Они нам с удовольствием отдавали: «Понеси, понеси».

Потом мы договорились с ребятами и поделили артистов по дворам. Прикрепились, кто к кому, и были оруженосцами. Наш двор, как самый главный, к Павлуше прикрепился.

В Кухонном каре съемочная группа обедала. Мы их сопровождали, а они нас потом с удовольствием угощали. Так все лето пропадали на съемках.

Вода и баня

В.А. Пирогов

- Во двор Купринского дома мы заходили всегда, когда шли мимо. У него был «водопой»: на крыльце стояло ведро холодной воды для всех жаждущих.

Если искупались - шли домой мимо колонки, которую мы называли «бассейка». Она была основной и располагалась на углу Урицкого, где сейчас городская поликлиника. От «бассейки» питались почта и другие казенные здания. Там три крана – для лошадей, для населения, а с другой стороны шестигранный - для обслуживающих.

Вода в домах была мало у кого. Колонок в городе тоже было не много. Еще одна на Театральной улице находилась. Ближе к швейному училищу.

Колодцы были в Загвоздке, а в Гатчине - не было. Воду водовозы брали из Черного озера: там, где ключи били. Возили на лошадях в деревянных прямоугольных кузовах.

Помню, как после войны, когда водопровод на ул. Чкалова стали ремонтировать, всю улицу перекопали. Водопроводные сети были деревянные, квадратные. Их вытаскивали и меняли.

В Загвоздке между станцией Татьянино и Варшавским вокзалом стояла, и сейчас стоит, Водонапорная башня. Она строилась для заправки паровозов.

После войны от нее провели воду в Водонапорную башню в Приоратском парке. Потом паровозы сменила другая железнодорожная техника, и вся вода уходила в Филькино озеро. Мы радовались. Купаться можно было в чистейшей воде.

Черное озеро было загатировано высокими кольями-плахами из лиственницы. Так был укреплен весь берег. Плахи больше метра высотой. С них можно было нырять в озеро. Сейчас, может быть, остались 1-2 колышка.

Баня находилась на ул. Чкалова (сейчас это Банный переулок, ведущий от музыкальной школы к Черному озеру). Женское отделение имело два класса, располагалось в одноэтажном здании. С угла находилась парикмахерская и шикарный буфет. А рядом двухэтажное здание – мужская баня.

После бани папа заходил в пивной ларек. Пивом торговали и у музыкальной школы. Мне покупали сушки, баранки, красного рака. Да-да, там продавали красных раков!

Недалеко от бани, как спускаешься с пригорка вниз от музыкальной школы и Дома культуры, рос орешник. Орехи собирали, кто хотел. А ниже «песочница» была. Там Гатчина брала песок для детских песочниц и для огородов.

Меню довоенного гатчинца

Л.Е. Попов

- Суп дома готовили, не помню из чего. Помню картошку. До нас молодых уже дошло, как ею лечиться. Почувствовал себя плохо, отварил в мундире, слил воду, накрылся одеялом и дышишь над ней горячим паром. Огорода при нашем доме не было, овощи покупали.

В.А. Пирогов

- Столовых в довоенной Гатчине было много. На углу ул. Советской и К.Маркса, где сейчас обувной магазин, работала молочная столовая. Там подавали разнообразные молочные блюда, в том числе молочные супы, каши. Очень вкусно и не дорого. Дома макароны варили, кулеш, мамалыгу из кукурузной крупы.

На ул. Советской рядом с молочной столовой в одноэтажном домике располагался Ленпотребсоюз. На этой же улице был магазин школьных товаров Ленкогиз, магазин пирожных Росконд (Российская кондитерская), его еще называли шоколадный магазин, «Торгсин». В магазинах «Торгсина» состоятельные советские граждане могли обменивать золото, серебро, драгоценные камни и предметы антиквариата на продукты питания и прочие потребительские товары. Его прикрыли, когда сдавать стало нечего.

А у нас в семье было правило. С получки и аванса мама водила в Росконд и покупала нам пирожное за 1 рубль 3 копейки и стакан газированной воды. Мы очень ждали этих дней.

Помню, как мама до войны посылала на ул. Советскую за хлебом. Это дом напротив ул. Горького. Я отказывался, а потом благосклонно соглашался при условии, что довесок мой. Хлеб покупали на вес. Килограмм или полкило. Отрезали кусок, а довесочек я законно мог съесть по пути домой.

У нас два рынка было. Первый – напротив милиции и в основном продуктовый. Его еще называли колхозный. Молочные ряды шли до проспекта. Напротив, через дорожку был хозяйственный рынок.

Продавали поросят, в том числе из ближайших районов. А чтобы они резвые были, им с водичкой алкоголь давали. Поросенок пьяный – бегает, визжит.

Воспоминания записала Татьяна Можаева