Виктор Меркульев: «Холодная голова, горячее сердце…»

Впечатление, что, спустившись в подвал, одновременно, как на машине времени, перемещаешься лет на 30-40 назад. Плакат «Привет участникам соревнований», тусклый жёлтый свет во всём помещении, кроме яркого пятна в небольшом отсеке, где проходят собственно соревнования. Неторопливо расхаживают парни и девушки в специальных спортивных костюмах для стрельбы. «Где найти Виктора Николаевича Меркульева?» – спрашиваю одного из стрелков. Впрочем, можно было и не спрашивать. Громовой голос заполняет собой всё помещение: «Кириши! Отогревайтесь, пейте чай, по готовности – на рубеж!»

Сегодня здесь, в тире, проходят областные соревнования – турнир по пулевой стрельбе на приз памяти Г.С. Кукуева. Виктор Николаевич заранее предупредил, что времени на интервью у него будет мало. «Нужно принять людей из Киришей, Кронштадта, завтра из Луги подъедут ещё участники. Забот невпроворот». Тем не менее, разговор состоялся. То и дело к столу, за которым мы с Виктором Николаевичем расположились, подсаживались тренеры приехавших команд, спортсмены - юноши и девушки. Атмосфера советских лет, царящая в тире, бесспорно, имеет свою положительную сторону. Душевное, уважительное отношение спортсменов друг к другу. Одна семья, а не конкурирующие между собой команды.

Детство будущего тренера

- Я родился в посёлке Лебяжье в 1945-ом году. Это между Сосновым Бором и Петергофом. Отец у меня – орденоносец, награждён орденами Ленина, Трудового Красного Знамени, медалью «За оборону Ленинграда» и так далее.

- Воевал под Ленинградом?

- Он был железнодорожник, они все военнообязанные. Ораниенбаумский пятачок - слышали, наверняка, про такой. В Лебяжьем немцев не было. Старый и Новый Петергоф под ними, с другой стороны - Мартышкино, там проходила линия фронта. У нас стояли батареи Балтийского флота. Краснофлотцы выкатывали пушки из укрытий, на платформах по железной дороге их доставляли на позиции, потом обратно. И так всё время обороны Ленинграда. Мама была в эвакуации, после снятия блокады вернулась домой, и вот 11-го августа 1945-го года я появился на свет.

- Как вы оказались в Гатчине?

- Отцу дали по железнодорожной линии квартиру в Гатчине. В 8-й класс я пошёл здесь, в 4-ю школу.

- Первые впечатления о нашем городе?

- Другая цивилизация. Я ведь жил в лесу. В прямом смысле слова. Когда нам писали письма, адрес так и указывался – «дом в лесу». По одну сторону железнодорожной ветки – посёлок Лебяжье, по другую, в лесу, дома железнодорожников. А Гатчина, с её архитектурой, культурным населением представлялась чем-то сказочным. Я потерялся сначала, конечно. Что скрывать, не слишком хорошо учился, двойки в четвертях. Но после 8-го класса к нам в школу пришёл тренер по велоспорту. А я мечтал о велосипеде.

- Дома был свой велосипед?

- Нет, конечно. На какие шиши? Велосипед тогда – дорогое удовольствие. Я – третий в семье. Сестрёнка 36-го года рождения, брат 40-го, все требуют заботы и внимания. И тут представилась возможность. Начал тренироваться, и постепенно пошли успехи. Я не то, чтобы физически очень крепкий был, ни в какое сравнение с моим сверстником и другом Николаем Сергеевичем Пименовым не шёл. Тот на две головы выше и мощнее. Но я – терпеливый, выносливый. В
1961-м году попал в сборную Российской Федерации.

- Ничего себе, это уже уровень! Особенно для мальчишки, который поздно стал заниматься. Первых тренеров помните?

- Естественно, помню. Альфреда Люцеановна Буйницкая, знаменитая спортсменка, чемпионка 1937-года в гонке на треке. И Николай Григорьевич Шостак. Тренировки занимали всё свободное время. После школы сходишь домой покушать и часов до девяти вечера на тренировке. Мы не занимались только три дня в году: Новый год, Пасха и 9-е Мая.

- Подождите. Пасха в Советском Союзе ведь не отмечалась.

- Официально нет. Но мы же тренируемся на шоссе. В Пасху по дорогам было не проехать. Деревни гуляли. Толпы людей – кто в храм, кто в магазин. От греха подальше в этот день не занимались. Много тренировались в Пулково, там, где подъём к обсерватории. Километр двести метров. Спустимся – поднимемся, и так от десяти до тринадцати раз.  

- После школы вы поступаете в ЛИИЖТ, железнодорожный институт. Это по настоянию отца?

- Родители были очень довольны, когда я занимался спортом, мол, от улицы подальше, но это только как увлечение. Основная профессия – железнодорожник, естественно. А я после школы принимал участие в Спартакиаде школьников в Волгограде. Если бы там удалось войти в тройку призёров, то попал бы на Спартакиаду народов СССР. Может, и судьба бы сложилась по-другому. Но на треке случился завал, пришёл на финиш только 12-м. Вариантов не было. Поступил в ЛИИЖТ, однако учёба не пошла. После первого семестра отчислился, пошёл работать на рембазу 36991 (сейчас это 218-й авиаремонтный завод – ОДК Сервис).

В 1964-м призвался в армию. Служил в Литве. Спортивный мир довольно ограниченный, все друг друга знают. Вот и про меня стало известно, мол, служит в полку Внутренних войск такой весьма способный парень. Приехал тренер к полковнику Петрунину: «Отпустите парня на тренировки». Тот ни в какую. У него уже был один спортсмен, поехал на тренировку, по пути совершил тяжкое преступление, сейчас в тюрьме. Зачем ему, полковнику, лишние хлопоты? «Будешь тренироваться у лейтенанта Золотцева», - приказал Петрунин. Андрей Петрович Золотцев занимался биатлоном, сравнительно новым тогда видом спорта. Я у него «на подхвате». Принести на стрельбище винтовку, патроны, трубу и всё, что нужно. Служил у него «показчиком».

- Это что такое?

- «Покажка» в просторечье. Дистанция, скажем, триста метров. Ты сидишь под мишенью, в блиндаже. Он стреляет. Мишень с одной стороны красная, с другой – белая. Если стрелок выбивает «десятку», мишень крутится, как бабочка. Если «девять» или «восемь», ты указкой показываешь направление от центра мишени, чтобы он сделал поправку. Иногда Золотцев давал и мне пострелять, приобщал. Так началась моя биатлонная карьера.

- Когда вы поняли, что спорт – это ваше? Были ли какие-то амбициозные планы? Победа на Олимпиаде, чемпионате мира?

- (Смеётся) Нет, конечно! Ну вот, смотрите. На биатлонной дистанции несколько мишеней. За промах – штрафной круг. Две минуты штрафа. В сумме максимально можно набрать сорок минут штрафа, промазать по всем мишеням. Я в первой гонке набрал 34 минуты штрафа. То есть, в три мишени кое-как попал. О какой Олимпиаде тут можно мечтать? При этом понимал, конечно, что моё будущее за спортом. После армии выполнил норматив мастера спорта СССР. Год у меня свободный был. Пошёл тренироваться в общество «Спартак» в Ленинграде. Одноклассники посоветовали. Нас там пять человек было из 4-й школы. На соревнованиях в Кирово-Чепецке по лыжному спорту попал в тройку призёров. Соответственно, все трое, и я в том числе, получили мастеров спорта. Поступил в институт имени Петра Францевича Лесгафта, родители были против, но деваться им уже было некуда. Я – взрослый человек. У меня был свободный график, мог ходить на лекции, мог не ходить. Но учился на «отлично».

- Как такая метаморфоза произошла? В школе двоечник, а тут – на «отлично»?

- Голова на место встала! Очень важный момент в жизни, и в спорте, в частности, когда голова становится на место. У парней это, как правило, позже происходит, у девчонок пораньше, такова природа. Начал понимать, что такое хорошо, что такое плохо.

Выступал за общество «Буревестник». Круглый год талоны на питание, по рублю. Сборная Ленинграда, когда сборы и соревнования, талоны – по рублю, сборная института, если готовимся к первенству города или профсоюзов – тоже талоны по рублю! Плюс у меня Ленинская стипендия была. Жить можно. Тогда же женился. На третьем курсе отец говорит: «Вить, что-то ты всё тренируешься и тренируешься. Тебе уже 20 с лишним годков, а с девочками никаких контактов».

- Отец поставил вопрос ребром?!

- Да. Я говорю: «Бать, некогда мне. Одни соревнования за другими, учёба, нужно высшее образование получать. Некогда мне контактировать». Тем не менее, познакомился с девочкой Любой из Гатчины. На четвёртом курсе поженились. У нас двое детей, Юлия и Николай. Одиннадцать лет, как Любы не стало, царство ей небесное.

- Простите, что напомнил.

- Ничего страшного, жизнь есть жизнь. Юля, дочка, работает у нас судьёй на соревнованиях. Помогаем друг другу, чем можем.

Профессия – тренер

- Как началась ваша тренерская деятельность?

- Прежде всего, стало очень проблематично в Кавголово ездить. Там располагались основные лыжная и биатлонная базы. У нас, правда, в Пижме было стрельбище на триста метров, можно было и там заниматься. У меня дома винтовка была, патроны, тренер выписывал разрешение, что для тренировок оружие, и дело с концом. Тогда, в 1970-е, с этим намного проще было.

Знаменательная страница в моей жизни – это звание чемпиона Советского Союза в гонке патрулей на 25 километров. Пять человек команда, вместе стартуем, вместе должны финишировать, с разрывом от первого до пятого не больше одного метра. В Первенстве Союза тогда очень сильные команды были, и стать среди них первыми - по-настоящему большое достижение. Но у меня дочь, Юля, часто болела, ездить в Кавголово стало совсем затруднительно. И в
1973-м в Пудости стал вести секцию биатлона. Началась моя тренерская деятельность. Пятьдесят лет уже этим занимаюсь!

После Пудости перешёл в Гатчину. Георгий Самсонович Кукуев, в чью честь назван наш нынешний турнир, говорит мне: «У нас тир открывается в швейном училище на Карла Маркса». Там директор была замечательная – Татьяна Иосифовна Сергеева. Оборудовали тир – 25 метров, «оружейку», всё, как положено. Потом перешёл на стадион «Спартак». Там тир уже 50 метров. Когда «Спартак» развалили, пришлось перейти сюда, в ДЮСШ №3, сейчас она называется Спортивная школа №3 города Гатчины.

- Это в какие годы?

- В начале 2000-х, в 2004-м, по-моему.

- Виктор Николаевич, исходя из вашего опыта, как изменялось отношение к спорту со стороны общества и государства? Какова динамика?

- Расцвет советского спорта как раз пришёлся на мою юность и молодость – это 1960-70-е. У детей практически нет развлечений, вот они и гоняют шайбу до темноты, бегают на лыжах, играют в футбол. Наш стрелковый вид спорта проходил по классу военно-прикладного, ему тоже уделялось немалое внимание. Но где-то к 1987-му всё стало потихоньку угасать, а с началом 90-х - вообще завал!

- Но всё же наши российские биатлонисты вполне неплохо выступали на международных соревнованиях. Во всяком случае, до изоляции.

- Всё ещё были сильны традиции советского спорта. Система подготовки, особая школа. Наш вид спорта, зимний, популярен среди народа. Но, вот, смотрите – в Гатчине уже нет ни одного биатлониста, я – последний из могикан. Закрываются секции.

Невесёлые размышления

- С чем связано, что спорт выходит из моды, утрачивает позиции? Во всяком случае, массовый.

- Вы правильно заметили, что именно массовый. У нас есть специализированные центры подготовки. Там всё по высшему разряду. Но кто в них попадает? Раньше гребли широкой сетью по городам и деревушкам, уровень конкуренции был значительно выше. Сейчас два обстоятельства - деньги и интерес самих детей. В моё время не все, конечно, но очень многие, ставили перед собой самые высокие цели: добиться максимального результата, стать чемпионом. Сейчас детей родители приводят для «общего развития». Попробуй с них потребовать чуть большей отдачи, усилий, я уж не говорю о сверхусилиях. Да и то сказать, у них домашние задания, кружки, занятия с репетитором, музыкальная школа, ну и стрельба на закуску. Эмоциональная устойчивость тоже очень важна. Например, мальчик приходит на занятие, даю ему десять пулек. Он выбивает очков восемьдесят, хороший результат для новичка. Приходит время соревнований, таких, как сейчас, говоришь ему: «Зачётная стрельба». Те же десять выстрелов. Двадцать два очка!

- Волнение?

- Конечно! Вы посмотрите, как они ведут себя на улице, в магазине. Всё на грани истерики. Купи мне это, купи то! Давай быстрее, всё куда-то торопятся, волнуются. Спокойный ребёнок – редкость сегодня. Вот они и приходят сюда для развлечения, потусоваться скорее. Вот как эти три пигалицы.

За время нашего разговора вокруг нас уже выросла внушительная группа слушателей. Среди них и три смешливых девчонки, на которых обратил внимание Виктор Николаевич. Остальные слушатели немедленно оживились и вступили в дискуссию, как только речь зашла о деньгах.

- Вторая причина – материальная. Если мы возьмём лыжи, например, нужно для занятий и выступлений на высоком уровне минимум пятнадцать пар лыж. Для разной погоды, разного снега. Каждая пара стоит тридцать тысяч.

- Отстал ты от жизни, Николаич, - говорит один из тренеров, - уже менее пятидесяти и не подходи!

- Может, и отстал. У нас, в стрельбе, прицел – минимально тридцать, костюм специальный – 270 тысяч. Да, всего не перечислишь. Понятное дело, мы предоставляем инвентарь сами, занятия у нас в секции бесплатные. Но для роста мастерства нужны другие условия.

- У вас есть как у тренера какая-то материальная заинтересованность в спортивном росте своего ученика?

- Нет, потому что мне не вырастить здесь спортсмена высокого класса. Нет условий. Если попадается кто-нибудь талантливый, я отправляю его в школу олимпийского резерва. У нас ведь одно название – тир. Посмотрите, какие невысокие потолки. В военное время это - бомбоубежище. В мирное, вот, мы здесь обосновались. Пустил нас сюда в 2004-м году Виктор Михайлович Паршиков, замечательный человек и великий педагог. Сейчас нас терпит и нередко помогает по мере сил нынешний директор колледжа Марина Юнусовна Воронцова. Не могу не сказать и слова благодарности в адрес Алексея Николаевича Белоусова - руководителю отделения физвоспитания. У нас здесь занимаются допризывники со всего 47-го региона. Но, как правило, директора школ, колледжей неохотно идут стрелкам навстречу. Кружок кройки и шитья, пожалуйста, рисования, ради Бога! Но стрелки, оружие - велика ответственность.

- Ваши ученики как минимум имеют значительно лучшую подготовку, нежели те ребята, что никогда не брали в руки оружия…

- Так и есть. Все наши ребята, что пошли в армию или служат по контракту, получают на стрельбище одни «пятёрки». Они знают принципы прицеливания, обработки выстрела, хладнокровия. Остальное уже чисто военная специфика.

- Следовательно, на вас, по логике вещей, должно бы обратить внимание Министерство обороны, местные военкомы. Почувствовали ли вы какую-нибудь разницу с довоенными, скажем так, временами?

- Никакой.

Мы одновременно разводим руками. Понятно, что у нас очень сложное государство, со сложной системой управления. Но здесь всё на поверхности. Готовая площадка для военной подготовки, патриотического воспитания. Вкладывайте деньги, берите под крыло! Этот пожилой человек, его дочь, да несколько тренеров – верных помощников, -  настоящий золотой запас страны. Пользуйтесь их знаниями и умениями, пока силы есть, и они ещё в строю.

- Грустный у нас финал разговора получается, Виктор Николаевич.

- Да чего же грустного? Жизнь как она есть. У нас, в России, всегда было так. Начинаем через пень-колоду, быстро учимся, берёмся за ум и все выстрелы «в десятку»! И я, чем смогу, помогу!   

Андрей Павленко