Главное, чтобы пела душа!

Потомок Чапаева

- Я местный, самый что ни на есть коренной. Родился в 1974 году в деревне Кургино. Это между Сиверской и Дружной Горкой. Говорят (я, правда, не проверял), что по материнской линии у нас в роду знаменитый Василий Иванович Чапаев. Мой дед, тоже Чапаев, только Василий Андреевич, вроде как брат двоюродный. Но это семейная легенда. 

Дедушка родом с Алтая, военный, офицер. Интересная у них с бабушкой история любви получилась. До войны он служил в Ленинграде. Там и заприметил бабушку. Ухаживал за ней, встречались. Но началась война, пришлось расстаться. Потом бабушка вышла замуж за другого человека, но тот вскоре погиб.

Сама бабушка окончила ветеринарный техникум. Он находился до войны в Рождествено – там, где сейчас ГЭС, но, к сожалению, здание не сохранилось. Ее призвали с началом войны в армию, в ветеринарную службу, ухаживать за лошадьми. Попала во 2-ю ударную – ту, которой Власов командовал и которая была почти целиком разбита. Рассказывала, что, когда они небольшим отрядом выбирались из Мясного Бора, вокруг ошметки человеческих тел лежали. Одна мечта у нее была, что если уж убьют, то сразу насмерть. Чтоб не мучиться. В общем, повидала она всякого.

Дед после войны вернулся в Ленинград. Каким-то образом нашел бабушку и увез ее в Восточную Пруссию. Он там служил комендантом небольшого немецкого городка. Потом они перебрались на Алтай, но там что-то не понравилось, приехали сюда. Здесь жила бабушкина родня. Она сама родом из деревни Поддубье, в народе чаще называют Харчевня. Когда едете по Киевскому шоссе, там слева Старое Поддубье, справа Новое Поддубье и прямо на дороге – деревушка Поддубье, она же Харчевня. 

Речь моего собеседника течет неспешно, плавно, как большая, широкая река. Есть люди, умеющие одним своим присутствием создавать вокруг ощущение уюта и комфорта. Руководитель хора народной песни Алексей Анисковец из них. Чуть позже он скажет, что иногда ему даже приходится повышать голос, покрикивать на своих хористок. Верится с трудом, но если это и так, то, очевидно, делает он это вежливо, со всем уважением к возрасту и прожитому ими. Впрочем, у него самого за спиной совсем не безоблачная жизнь. 

- Расскажите немного о ваших родителях.

- Они уже умерли. Мама не перенесла ковид в 2021-м. Заболели мы с ней оба. Я выкарабкался, она – нет. Ей был 71 год. Отец еще раньше ушел. Онкология. Они всю жизнь работали в наших краях. Мама – экономистом, отец – зоотехником. Есть еще младшая сестренка. 

Злосчастное слово «ковид» еще не раз прозвучит в нашем разговоре. Сейчас всё чрезвычайно быстро меняется. В бурях сегодняшнего дня мы забываем, что было на прошлой неделе, не то, что несколько лет назад. А именно «ковид» и всё, что связано с этой странной болезнью, во многом стали переломными в судьбе нашего сегодняшнего собеседника и коллективов под его руководством. 

Её величество музыка! 

- Когда и как в вашей жизни появилась музыка?

- Как и многие мальчишки тех лет, я увлекался игрой на гитаре. Да у нас все в семье так или иначе на чем-то да играли. У бабушки была гитара. И на гармошке она умела. Мама на баяне пробовала играть. Папа так вообще очень любил гармошку. Записывал с телевизора на магнитофон песни, мелодии, которые нравились. Потом подбирал их на гармошке. 

- Музыкальная семья, получается.

- Да, так оно и есть. В 14 лет мама отвела меня к Николаю Кузьмичу Подолянко, преподавателю по классу баяна в Сиверской музыкальной школе. Я, конечно, морщил нос. Какой баян! У меня гитара, клавишные, современная рок- и поп-музыка. Но пришлось маме уступить. 

- Баян победил гитару?

- Да нет. По сей день сражаются. 

- Наверняка были какие-то мечты, связанные с эстрадой, рок-музыкой?

- Конечно. Хотелось как-то проявить себя в гитаре. На баяне я вообще не думал, что буду играть. Тем не менее после школы поступил в музыкальное училище в Ленинграде на педагога-аккомпаниатора, но почему-то впоследствии получил диплом по специальности «Организатор культурно-досуговой деятельности. Руководитель кружка баян-аккордеон». Перестройка, развал Союза, ну и, соответственно, изменения в образовательной сфере.

- Как восприняли распад Советского Союза и перемены, что произошли в стране?

- Почти не заметил. Я ведь в армии тогда был. Сначала служил в Калининграде, потом перевели на Север. Призывали на флот, попал в военные строители, но, по сути, всё время играл в оркестре. Баян, барабаны во время парадов. Телевизора у нас не было, в увольнения не ходили. Так что изменения в стране прошли мимо меня. Удивительно было, что призывался из Ленинграда, а вернулся в Санкт-Петербург. Всё стремительно дорожает. Сегодня хлеб – 10 рублей, а завтра сразу стал 200! 

- Начало 90-х не лучшее время для учебы.

- Да, жил в общежитии. Стипендия крохотная. Выручало домашнее подсобное хозяйство. Наберу сетку картошки, еще что-то с огорода, мама даст немного денег на тушенку и хлеб – как-то обходились. Недавно встретил приятеля, с которым жили в одной комнате. Говорит: «Если бы не твои домашние гостинцы, мы бы с голоду померли!» 

- Деревня, как всегда, выручает город. Вы по состоянию души больше городской человек или деревенский?

- Деревенский, конечно. Хотел было по молодости остаться в Питере, но всё время тянуло сюда, домой. 

Батово. Ансамбль русской песни «Россиянка» 

Мысленно возвращаясь обратно в 90-е, трудно представить, как среди всеобщей разрухи, расстрела Белого дома в 93-м, войны в Чечне, повсеместной нищеты и упадка духа, люди в крохотных деревнях и поселках разоренной страны приходили вечерами в уцелевшие клубы и дома культуры. Репетировали, пели, даже ездили с небольшими гастролями друг другу в гости. Но это было! 

Те наши соотечественники, особенно пожилые, кто замыкался в себе, в круговороте собственных проблем и забот, быстро ломались под напором новых реалий. Те же, кто хоть чем-то был увлечен, кто сумел создать и сохранить свой круг общения, переносили удары судьбы значительно легче. Слова «Песня нам строить и жить помогает» приобрели самый настоящий, живой смысл.         

- После училища вернулся домой. Распределения тогда уже не было – устраивайся сам, как хочешь, свободный полет. У Николая Кузьмича Подолянко, моего преподавателя в музыкальной школе, был хор в Батово. Что-то у них там не сложилось, он ушел. Бабушки, хотя какие бабушки?! Им тогда лет по 50-60 было. Они стали искать себе аккомпаниатора и руководителя. Мама говорит: «Подошла ко мне дама, Клара Игнатьевна Крайнова, спросила, не хочет ли ваш Леша поработать в нашем коллективе?» Мне тогда 23 года было. Жили мы уже в Рождествено. До Батово минут сорок пешком. Думаю, почему бы не попробовать?

- Первое впечатление от встречи с ними?

- Страх. Помню страх и смущение. Как я буду ими руководить с такой разницей в возрасте? Тем более, баян был для меня постольку-поскольку. В голове – рок, гитара, синтезаторы, а тут – народная песня. Пришел. Они кружком сидят, человек десять. Стали пробовать. Потихоньку начало получаться. Сложности были прежде всего в общении, человеческом контакте. Это сейчас я к ним заметно приблизился по возрасту, а тогда? «Марья Михайловна, не будете ли вы так любезны взять ноту чуть выше?» Сейчас я и прикрикнуть могу, тогда же робел, что сказать. 

- А прикрикнуть за что можете?

- Да разное. Например, одни поют, другие между собой шушукаются. У них бывают сложные взаимоотношения. На «дедовщину» иногда жалуются, особенно новенькие. 

- Тогда уж слово «бабковщина» напрашивается.     

- Да. Не у всех простые характеры. 

- Наверное, с деньгами, особенно в те годы, не слишком хорошо было?   

- Приблизительно в это же время в Рождествено знакомый моего отца открыл кафе. Мы с приятелем ходили туда играть и петь. За вечер работы в кафе я зарабатывал столько же, сколько за месяц в хоре. Имелись там, конечно, свои нюансы. Поначалу с репертуаром были проблемы. У публики в этом кафе свои вкусы. Что-то вроде сплошного «Владимирского централа». Мало того, можно было услышать и такое: «За месяц не выучишь слова – убьем». Звучало вполне убедительно. Потом, когда познакомился с ними поближе, оказались вполне нормальные ребята.

- Но это, скорее, для «поддержки штанов», как говорится. А работа в хоре нравилась?

- Потихоньку начинало нравиться. Как сказать? Я видел пользу от своей деятельности. Ведь смысл существования таких коллективов прежде всего общение. Досуг наших жителей. Как тех, кто выступает, так и тех, кто слушает. У нас в стране, в частности в нашем поселке и деревнях вокруг, много одиноких людей. Особенно пожилых женщин. Мужики, как правило, уходят раньше, дети разъезжаются. Отдых для души нужен прежде всего. Выступаем на праздниках, фестивалях. Ковид, надо сказать, сильно подкосил нас. Несколько участниц наших коллективов, я говорю и о «Россиянке», и «Оредеже», ушли в мир иной в этот период. И сильно сбился ритм работы, поступления новых участников. 

- Непростой вопрос задам, но без него не обойтись. Бывая на выступлениях хоров, подобных вашим, вынужден констатировать: на сцене исполнители 70–80 лет, и публика в зале приблизительно того же возраста. Нет ощущения, что это всё – уходящая натура? Уйдут эти бабушки, а за ними никого. 

- Нет. Русская народная песня – особый мир. Многим из нас по сей день неизвестный. Да, есть здесь свои сложности. Например, на семинарах хормейстеров нам постоянно говорят, чтобы мы побольше использовали фольклор, изучали наши корни, одевали соответствующие костюмы. Под фольклором в данном случае имеются в виду те песни, которые пели в наших местах в XVIII–XIX веках. Мы пытаемся петь, но особо не идет.

- А пример подобных песен? Я понимаю, о чем вы говорите, но на конкретном примере можно?

- Сейчас многие пытаются петь нашу ленинградскую песню «Луги мои луги, луги зелены…» Очень трудно дается. Та культура песенная, дореволюционная выбита. На смену ей пришла советская, с ее песенным строем, интонацией, содержанием в конце концов. Все наши исполнительницы – дети советского времени. Что они с малых лет слышали по радио, с экранов кинотеатров, то они и поют. 

Но есть у этой медали и обратная сторона. Мы не сказать, что часто, но ездим в командировки по обмену опытом. Например, я побывал в детских музыкальных школах во Владимире, в Череповце. Дети охотно поют как раз старинные песни. Тот самый фольклор, который от нас требуется. Просто им объяснили, что это хорошо, красиво, и интерес как раз у детей – огромный. Особенно, если преподаватель сам любит эти песни, захвачен ими. 

Ничто никуда не исчезнет. Тем более русская народная песня. Просто не нужно это навязывать, заставлять. Вот, говорят, что уходит традиция застольной песни. Не согласен. Что в нашем поселке, что в тысячах городах, поселках, деревнях по всей России на Новый год, 9 мая, другие праздники люди садятся за стол и обязательно запевают что-то вроде «Ой цветет калина в поле у ручья» или «Издалека долго течет река Волга». Русская песня с ее протяжностью, чаще минорная, с особой светлой печалью, живет в наших генах и никуда не денется. 

К нам сейчас приходят молодые (по нашим понятиям молодые, в районе 50 лет) и спокойно вливаются в коллектив. И еще: что такое фольклор? Сами ученые не могут прийти к единому мнению. Ведь стоят рядом две деревни: одну и ту же песню в одной деревне так поют, в другой эдак. Нет здесь единого канона. Или вот нас призывают развивать культуру именно тех мест, где хор работает. Но у меня в коллективах – что в Батово, что в Сиверской – очень мало местных. Кто с Урала приехал, кто с Севера, кто с Украины. Везде свой говор, свой опыт, наслушанность. 

- Вы уже без малого тридцать лет работаете с хорами. Что позволяет не утратить интереса к работе, сохранить мотивацию?

- Я с головой погрузился в музыку. Немного играл, да и сейчас играю в группе «СД». Раньше она расшифровывалась как «Сиверский дом», сейчас –  «Старые друзья». Лидеры там Александр Карташ и певица, актриса, поэт Жанна Корнеева. Но основное время, конечно, хоровые коллективы, мои дорогие «бабушки». Репетиции, подготовка, выступления. По сей день волнительно. 

Общение с людьми всегда интересно. Непростые характеры наших участниц, новые люди, новые песни – что может быть интереснее? С теплотой и любовью вспоминаю всех, с кем довелось работать. Марью Михайловну Хлынину, Ивана Федоровича Крупникова, слава Богу, жива еще Галина Георгиевна Добрикова. Недавно отмечали юбилей, 90-летие, Лилии Егоровны Григорьевой: она до сих пор ходит, поет. Все они из Батово. Сейчас в коллективе 10 человек, до ковида было 18. Трое мужчин в том числе. А мужчины у нас в дефиците: одни ленятся, другие стесняются, третьи страдают увлечениями всякими нехорошими. Так что, пользуясь случаем, приглашаем всех, особенно мужчин, в наши хоровые коллективы. 

В Сиверской, в «Оредеже», с самого начала, с 2006 года, Ольга Семеновна Гетман – поэт «Сиверского братства». Ей уже за 80. Чуть позже пришла Нина Николаевна Сапожникова, ей сейчас 86 лет. Мы с ней в некотором роде коллеги: я военный строитель, она всю молодость работала на «комсомольских стройках». Любовь Васильевна Ткаченко по профессии «геолог», приехала из Ставрополья: пела там в хоре, продолжила в Сиверской. Да всех можно перечислить! 

- Как я понимаю, умение петь, наличие хорошего музыкального слуха приветствуется, но не является обязательным условием?

- Мы же социально-досуговое учреждение при кино-культурном центре «Юбилейный» – должны принимать всех. Да и как ему или ей откажешь, глядя в глаза человека? Польза есть от всех. И в общении, и просто помощь друг другу в разных ситуациях. Одно совместное чаепитие, посиделки за столом чего стоят. До ковида мы много ездили по детским домам, госпиталям, больницам, домам престарелых. Потом сбой, но сейчас потихоньку всё налаживается. Или, представьте, выступление в Петербурге на «Газпром Арене», которое вошло в книгу рекордов Гиннесса. Самое массовое исполнение гимна: 181 оркестр и 200 хоров из 81 региона. Такое не забывается.

- Любимая песня ваших коллективов – есть такая?   

- Наверное, «Выйду в поле с конем». Если едем куда-нибудь на выступления, обязательно ее поем. 

…«Где родился, там и пригодился», – говорит пословица. Алексей Владимирович Анисковец буквальное воплощение этой народной мудрости. Найти свое место в жизни, обрести себя – что может быть важнее для человека? 

Безграничный мир русской народной песни содержит в себе ответы на все вопросы сегодняшней жизни. И завтра, и через сто, и тысячу лет будет она звучать над нашими бескрайними просторами. Потому что в ней содержится главный культурный код нашей страны. Тихое, но живое чувство. Чувство любви к Родине, к нашей России. И будущие поколения будут петь со сцены, а зрители подпевать: 

Полюшко мое, родники,

Дальних деревень огоньки,

Золотая рожь  да кудрявый лен.

Я влюблен в тебя, Россия, влюблен…

Андрей Павленко