Не психдиспансер, а Центр психического здоровья

- С мая мы полностью перешли на работу по конкурентным слотам: прием ведется строго по предварительной записи, – рассказывает заведующий Центром психического здоровья Гатчинского, Тосненского и Волосовского районов врач-психиатр Евгений Лавров. – Все талоны за две недели доступны в интернете на сайте «Здравленрег», через который можно записаться на повторный прием. Также для повторных пациентов – детей и взрослых – у нас есть QR-коды: отсканировал и записался.

- Это повторные. А как первый раз попасть на прием к психиатру?

- На первичный прием ребенка можно записать через «Госуслуги», для взрослых эта форма записи пока недоступна – необходимо записываться через регистратуру. Сейчас формируется единый областной контакт-центр, и можно будет записываться по телефону.

В планах у нас – установить здесь мини-киоск для самостоятельной записи. Это недешевое оборудование, но тогда у граждан появится возможность свободно брать талончик в течение всего рабочего дня.

- А за справкой? Почему стали образовываться очереди?

- Справки выдаются в рабочие дни с 13 до 18 часов, но все приходят либо к часу дня, либо заранее – и выстраиваются в очередь. А после четырех никого нет… Кроме того, замедленность обслуживания объясняется новым программным обеспечением, которое претерпевает отладку. И в связи с требованиями законодательства мы для каждой справки обязаны заполнить подробно данные всех документов: и полиса, и паспорта, и СНИЛС. Конечно, это удлиняет процесс оформления, хотя справками уже занимаются два сотрудника вместо одного. А люди не понимают, для чего нужно столь подробное заполнение. Но это не наша выдумка – это требования федеральной базы данных. Теперь каждая справка заносится в регистр электронных медицинских документов – РЭМД, и, если мы что-то не укажем, база данных документ не примет, и справка будет иметь сомнительное юридическое значение.

- Насколько быстро можно попасть к врачу-психиатру в Центре психического здоровья?

- Мы обязаны предоставить обслуживание специалистом в течение двух недель. У нас не ургентная помощь: если что-то экстренное, надо вызывать «Скорую помощь». Все плановые случаи принимаются строго по предварительной записи.

- А случись буйное помешательство, вы можете помочь?

- Мы принимаем пациентов с острыми состояниями, оформляем на госпитализацию. Как правило, таких привозит «Скорая помощь», которая в этих случаях сама согласовывает наряд полиции. Мы тоже вызываем полицию, если это наш «обострившийся» пациент. 

Хотелось бы донести до граждан: у нас – медицинское учреждение. Мы оказываем только медицинскую помощь. К сожалению, многие думают, что мы в том числе выполняем полицейские функции: приехать, скрутить, принудительно забрать. Это не так! У нас нет ни полномочий, ни специальных сотрудников – только медперсонал. Мы принимаем решение статусно: госпитализировать, назначить лечение. Да, у нас есть два вида помощи: здесь, в амбулатории, и на дому. При необходимости врач выезжает, смотрит пациента, делает назначения, дает рекомендации о госпитализации, но сам никого не хватает и насильно не увозит.

- Что же делать, если человек – в психозе, а родственникам не справиться?

- В Ленинградской области нет психиатрических бригад, которые обладали бы такими полномочиями. Применение физической силы разрешено только полицейским. Если человек нарушает закон – в любом состоянии, в том числе психическом, полиция должна вмешаться. И если это болезненное состояние, полиция помогает доставить человека в больницу. 

- То есть так, как в фильме «Иван Васильевич меняет профессию» – приехали и замотали в смирительные рубашки – больше не работает?

- А вот там как раз было все по закону: «Скорая» прибыла вместе с милицией. Но смирительных рубашек больше нет, очень редко – в тяжелых случаях – применяется мягкая фиксация, и то – не долее двух часов. Сейчас есть современные фармакологические способы успокоения. Многие повторные пациенты, увидев доктора, понимают, что лучше не сопротивляться, и дают себя уколоть. С первичными бывает сложнее, но наши доктора умеют уговаривать, это профессиональный навык.

- Много у вас сейчас «острых»?

- Летом более спокойная атмосфера, природа и погода очень сильно влияют на наших пациентов. Многие куда-то уезжают, живут на дачах – это благотворная смена обстановки. Психические заболевания полностью зависят от внутренних впечатлений, переживаний. Чаще всего обострение возникает вследствие стресса, либо наоборот, когда человек засиживается дома. Наиболее стабильные пациенты – это трудоустроенные, те, кто ведет хотя бы минимальную социальную активность.

- Значит, трудотерапию никто не отменял… В связи с преобразованием и переименованием в бывшем диспансере врачей прибавилось?

- Штатная численность у нас и раньше была неплохая – были бы специалисты: недостаток наблюдается не в штатах, а в реальных людях. Многие стремятся уйти в платные структуры; получив у нас некоторый опыт, молодые специалисты уходят в ПНД и психиатрические больницы Петербурга за длинным рублем. Хотя сейчас наше руководство прилагает колоссальные усилия, чтобы зарплата врача выросла. И она растет! Сегодня, например, выгодные условия работы для врачей в Тосно и Волосово, где плюсом к начальной ставке идет социальная выплата от губернатора – 50 тысяч рублей в рамках поддержки населенных пунктов с небольшой численностью населения (в Гатчине эта доплата составляет 30 тысяч). Фактически, молодые врачи в малых городах, приходя на одну ставку сразу после института, получают 85 тысяч рублей – без учета платных услуг и стимулирующих выплат.

- Вы берете на работу выпускников медвузов, без практики?

- Обязательно. Мы ждем молодых специалистов, которые получат у нас все необходимые профессиональные навыки. В Центре психического здоровья в Гатчине не хватает психиатров – взрослых и детских, психотерапевта давно нет, есть вакансии медсестер и уборщицы с гибким графиком.

- Евгений Николаевич, насколько амбулаторная психиатрическая помощь интересна с профессиональной точки зрения – по сравнению со стационаром?

- У нас – первый край борьбы с психическими заболеваниями. Мы видим всех пациентов, если можно так выразиться, в первородном состоянии: абсолютно не леченных, не успокоенных. Врач приемного покоя стационара тоже видит достаточно острые состояния, но часто пациенты бывают уже седатированные: пока везли, инъекцию сделали – картина заболевания смазана. 

Есть большая разница между тем, как ведет себя человек в стационаре и на свободе. Даже в приемном покое больницы пациент понимает, что он в закрытом учреждении, а здесь, у нас, он все еще на воле – это очень важный момент. И поведение совершенно разное. Врач приемного отделения видит уже другого человека, который либо смирился, либо насторожился. Велика вероятность того, что пациент осознает: симптоматику надо скрывать. Нас они в основном не опасаются и всерьез не воспринимают: подумаешь, какая-то поликлиника – встал и ушел. Хотя иногда мы удерживаем вплоть до применения физической силы.

- Значит, «настоящих буйных» все-таки фиксируете?

- Если это госпитализация недобровольная, с полицией, мы настойчиво предлагаем остаться у нас до отправки в больницу. Но это только в тех случаях, когда человек реально опасен для окружающих. Обычно буйных полиция сама и привозит. Что касается добровольности, есть специальный федеральный закон о психиатрической помощи 
№ 3185-1 от 1992 года, в рамках которого мы работаем.

Беседовала Екатерина Дзюба